Чудесные куклы барышни-попаданки

Гриф широкий, и пальцы не сразу легли на нужные ноты. Я попробовала несколько аккордов, припоминая уроки дяди. И заодно перебирая в уме песни, что я могла сыграть. «Разноцветная Москва» — определенно не то… Нужен романс. Их я знала… Один и знала. Любимый дядин.

— Только вечер затеплится синий[1]… — запела я робко, надеясь, что не сильно фальшивлю.

Главное, что меня смущало: этот романс из моего мира. И на вопрос, где я его услышала, ответить нельзя. Однако вскоре Лидия Алексеевна стала мне подпевать, усевшись за фортепьяно.

— Отвори потихоньку калитку… — выводила она звонким, как колокольчик, голосом, и аккомпанировала на клавишах.

Как такое возможно? Кто-то сочинил романс в одном мире, и точно такой же сочинил кто-то другой в мире ином? Фантастика!

— Неплохо, — оценила Лидия Алексеевна мои музыкальные потуги. — Надо немного порепетировать, да еще посадим кого-нибудь на аккомпанемент. Конную прогулку тебе Влад организует. Что там еще…

Она задумалась.

— Ах, да! Ты сказала, что умеешь готовить?

— Умею. Если что-то простое. Суп сварю, котлеты пожарю, салат сделаю.

— А выпечка?

— Печенье, кексы, коврижки.

Еще я умела печь торт «Наполеон» по прабабушкиному рецепту, но понятия не имела, как он здесь называется. Все же Наполеона тут не было, это я из учебника истории узнала.

— Допустим… Суть задания в том, что участницы готовят блюда по жребию. Это происходит на втором туре, и в результате они накрывают стол из двадцати двух блюд. Жребий определяет вид блюда. Ладно, с этим ты справишься. Я помогу, если что.

Мне очень хотелось спросить, как именно Лидия Алексеевна собралась мне помогать, но она уже продолжала:

— Остались танцы. Обязательных всего три, от других можешь смело отказываться. Пойдем в зал, я покажу тебе движения.

Время, оставшееся до обеда, мы посвятили танцам. Меня гоняли, как школьницу, заставляя правильно ставить руки, попадать в ритм и не путать фигуры. К слову, музыка лилась из граммофона. Пластинки Лидия Алексеевна выбирала и ставила сама.

Наконец, меня отпустили, велев привести себя в порядок перед обедом.

[1] Романс «Калитка», слова А. Н. Будищева, музыка В. И. Буюкли.

Глава 38

Глава тридцать восьмая, в которой Владислав узнает кое-что важное и кое-что неутешительное

Влад

Добрыня вернулся довольно быстро, из чего Влад сделал вывод, что расположения барышни О’Ши он не добился. Впрочем, выглядел Добрыня довольным. Примерно, как кот, наевшийся сметаны.

— Фрея — иностранная гостья, — сказал Влад, чтобы друг не предавался бесполезным мечтам. — Значит, здесь у нее есть жених.

— Умеешь ты настроение испортить! — воскликнул Добрыня. Но тут же приободрился: — Жених не муж, его и подвинуть можно.

— И устроить международный скандал, — продолжил лить деготь в мед Влад.

Добрыня насупился.

— Сам-то, небось, не побоялся иноземную невесту бросить, — проворчал он.

Влад хмыкнул и решил сменить тему. Разговаривая, они шли по парку. Афанасий Иванович сказал, что прибывшие конкурсантки прогуливаются там, коротая время до обеда. Влад и отправился инспектировать, все ли спокойно. Все же женский коллектив, мало ли!

— Ты собирался рассказать мне о расследовании, — напомнил Влад.

— Ага, — оживился Добрыня. — Точно. Так вот, о секретности. В документе о неразглашении есть интересный пункт. Полученные сведения нельзя передавать никому, кроме ближнего круга княжеской семьи.

— Ну, это мне ничем не поможет, — вздохнул Влад. — Ближний круг — это жена отца и их совместные дети.

— Ошибаешься. Ты и твои братья в ближний круг входят. Матушка ваша — нет, а вы — очень даже.

— Не может быть. — Влад даже остановился и, развернувшись, уставился на Добрыню. — Я ничего об этом не знаю.

— А я знаю, что ты не знаешь, — хохотнул Добрыня. — Смотри, как хитро все устроено. Я могу рассказать тебе о расследовании, если ты попросишь. Но ты не попросишь, потому что не знаешь, что имеешь на это право. Хитро?

— А зачем… так? — Влад не скрывал удивления.

— Это ты у батюшки своего спроси, — отмахнулся Добрыня. — Или лучше не спрашивай. А то еще какое правило придумает, и останешься без источника информации. В общем, ты просишь рассказать или нет?

— Ромашка, тебя стукнуть или нет? — поинтересовался Влад. — Что за глупый вопрос! Рассказывай.

— С подробностями?

— С подробностями!

— Они такие… — Добрыня взмахнул рукой. — Мерзкие.

— Р-ромашка!

— Ты сам захотел. Чуть ли ни единственная ниточка, за которую можно было потянуть — это тот тип, получивший от тебя имущество Марьяны. Сделку признали законной, потому что человек не вымышленный. С именем, фамилией… и всеми вытекающими. Его стали искать. И нашли.

— Допросили?

— Попытались. Лучшего некромантуса из-за границы выписали. У нас-то, сам знаешь, черное ведовство вне закона.

— Он… мертв? — догадался Влад.

— Мертвее мертвого, — заверил Добрыня. — Да так, что из Нави ему хода нет.

Влад помрачнел. Это могло означать только одно — человека не просто убили, но еще и прокляли его душу. Хоть и преступник, но…

— А нашли его… вернее, то, что от него осталось… А осталось, скажу я тебе, не так уж и много… — вещал Добрыня.

— На алтаре Чернобога? — перебил его Влад.

— Догадался, молодец. Но это еще не всё. Алтарь тот на капище, что на Столобном острове находится.

— Жертвоприношение?

— В точку! Но кто это устроил, кто обряд проводил, узнать не удалось. Там недавно волхвы ведовали. Не один, не два. Много волхвов.

Добрыня мог не продолжать. Следы ведовства хорошо заметны в чистом пространстве. А когда ведунов много, остаточные узоры переплетаются меж собой, и распутать этот узел никому не по силам.

— Все под подозрением? — уточнил Влад.

— Смысла в этом нет. Там народу толклось… На гадания все скиты сошлись, да еще паломники. Сам понимаешь.