Чудесные куклы барышни-попаданки

— Где ее дочь? — спросил Влад.

Он сообразил, что домаха — та самая. Луша.

— Где была, знаю. Где сейчас, не скажу, — ответила Луша.

Мертвушки, вопя, катались клубком по берегу реки, отбирая друг у друга гребень.

— Ромашка, Марьяну неси к ведомобилю, — сказал Влад. — Я с Лушей за ребенком пойду.

— Ишь какой! — топнула ногой Луша. — Командир!

— Теряем время, — напомнил он. — Мы за ребенком пришли, без него не уйдем.

— Ведьма нявок науськала, сама побежала ребенка прятать, — проворчала Луша. — Не успеем. Ты лучше жену спасай, дурень.

— С ней ничего страшного не произошло, — сказал Добрыня, склонившись над Марьяной. — Спит. И еще часа два проспит, пожалуй.

Влад кивнул. Это он сразу понял, потому за Марьяну не переживал.

— Веди, — велел он Луше. — О жене и волнуюсь, ей дочь нужна.

— Ну, пойдем, коли не шутишь, — вздохнула домаха. — Ты, богатырь! — Она ткнула пальцем в сторону Добрыни. — Если нявки следом увяжутся, брось им что-нибудь из одежды барышни. Платок можно. Или тряпку какую.

— Я тебя не оставлю, — мотнул головой Добрыня, обращаясь к Владу. — С ней пойдем.

Марьяну он пристроил на плече.

— Ромашка, не дури, — взмолился Влад. — Я не беспомощный ребенок. Ведун мертв, ведьма сбежала…

Из лесу выскользнули тени. Три… нет, пять. Влад напрягся, а Добрыня воскликнул с облегчением:

— Наконец-то!

Личная гвардия Великого Князя. Они же опричники, старшие товарищи Добрыни. Тени и есть — незримые, бесшумные.

Влад лишь вздохнул, смерив Добрыню нехорошим взглядом.

— А что? — пробурчал тот. — У меня выбор был? Еще скажи, что не пригодилось. Ты, Владушка, не сам по себе, а великокняжий сын, ближнего круга. Понимать должен.

— Да иди ты, — отмахнулся Влад. — Еще учить меня будет.

Марьяну оставили на попечение одного из подошедших на помощь. Двое других разогнали мертвушек и занялись убитым ведуном. Еще двое отправились вместе с Владом и Добрыней за ребенком. Луша, сидя на плече Влада, показывала дорогу.

Глава 47

Глава сорок седьмая, в которой Владислав упускает ведьму

Влад

Накрыло внезапно. Ноги вдруг стали ватными, окружающий мир — расплывчатым, а голос домахи — едва слышным, хотя бубнила она прямо в ухо.

Влад остановился и схватился за ближайший ствол дерева, чтобы не упасть.

— Ты чего это удумал?! — донесся голос домахи сквозь звон в ушах.

— Влад? — Добрыня подскочил, подставил плечо.

— Откат.

Незнакомый бас отчего-то заставил Влада вздрогнуть. И ведь знал он, что это один из опричников. Так чего испугался?

К губам поднесли флягу.

— Глотни.

Влад отрицательно качнул головой.

— Нельзя. Я недавно… приличную дозу… бодрящего…

Слова и те давались с трудом. И даже дышать было тяжело, будто на грудь опустили тяжелый камень.

— Не бодрящее это. Пей, вреда не будет.

— Да выпей, Влад, — вмешался Добрыня. — Мы и так опаздываем.

Стало нестерпимо стыдно — за собственную слабость, никчемность и упрямство.

— Муж! — Домаха больно дернула Влада за ухо. — Василису спасать будем или ты передумал?

Почти одновременно Влад сделал глоток, и жидкость из фляги обожгла горло. Боль огненным шаром протатилась по всему телу и ударила в темечко.

— Это что?! — выдохнул Влад, вытаращив глаза.

— Спирт, — спокойно ответил опричник. — Попустило? Вот и ладно. Бежим дальше?

В голове прояснилось. Влад даже вспомнил имена опричников, что пошли с ними: Еремей и Илья. И сила вновь потекла по жилам, согревая приятным теплом.

— Ты ж не боевой ведун, — пояснил Добрыня уже на бегу. — По неопытности и я валялся, когда выкладывался полностью. А тут еще нечисть. Любой другой прилег бы еще на берегу.

— Дыхание береги, — посоветовал Влад. — Утешать потом будешь.

Едва выбрались из лесу, домаха велела остановиться.

— Дом, где дети живут, там. — Она показала направление. — Но туда мы уже не успели. Ведьма забрала Василису. Она в бега налегке не подастся. У нее в доме тайник есть, где золото припрятано. И вроде бы схрон есть, на другой стороне озера.

— Вроде бы? — спросил Илья.

— Где тайник, я знаю. А про схрон случайно услышала, — пояснила домаха. — Тайник ближе, но в доме. Схрон дальше, потому безопаснее. Куда вести?

— Разделиться надо, — решил Еремей.

— Кого ты ведьмой называешь? — поинтересовался Влад.

Нехорошее предчувствие появилось еще там, рядом с поминальным кругом.

— Так ту, что нявок подняла, — насмешливо ответила домаха.

— Это понятно. Их было двое? Ведун-оборотень и ведьма?

— Да.

— И ведьма — это…

— Тетка Марьянина, — вздохнула домаха. — Сам не догадался?

Еремей и Илья переглянулись.

— Добрыня, Владислав, к дому, — велел Еремей, как старший. — Мы с Ильей к схрону. У нас быстрее получится. Ты… — Он ткнул пальцем в Лушу. — Дорогу к схрону покажи.

— Там берег изгиб делает, на нем дуб стоит, молнией расколотый. Где-то там, точнее не знаю.

— Найдем, — кивнул Еремей.

Похоже, он решил, что ведьма отправится к дальнему тайнику. Иначе их с Добрыней не оставили бы одних.

Значит, матушка Марфа. Жрица, что служит Макоше? Скорее уж, Морене.

А ведь многое сходится! И наследство это треклятое. И сарай, где Влад обнаружил Марьяну. И эта «случайная» встреча на берегу озера. И ребенок…

Ладно, с наследством все понятно. Но зачем черной жрице ребенок? Хотя… Страшно даже мысленно это произносить, но зачем — понятно. Достаточно нявок-мертвушек вспомнить. Почему именно этот ребенок? Неужели из-за его отца? Шантаж исключать нельзя. Или все же дело в чем-то ином? Отчего о ребенке беспокоится богиня Лада?

Об этом Влад размышлял, пока они огородами подбирались к дому Марьяниной тетки. Добрыня держал над ними завесу невидимости, но если жрица — черная ведьма, то простое ведовство их не убережет. Одна надежда, что занята она сейчас сборами.

Осторожность не спасла их от ловушки. Добрыня шел впереди, он и не заметил волосяную нить, опутывающую дом. Она вспыхнула и осыпалась пеплом. И предупредила ту, что поставила ее от непрошенных гостей.

В доме раздался плач ребенка.

— На рожон не лезь, сам разберусь, — буркнул Добрыня.