Чудесные куклы барышни-попаданки

— Сам факт, — буркнул Влад. — Отец, кстати, в поездках. Мне с ним увидеться не удалось.

— О ближнем круге от кого узнал?

— Неважно.

— От Добрыни, — кивнул Владимир. — Он правил не нарушал, не волнуйся. Так вот, почему ты… Я мог бы сказать, что так решил отец, все вопросы к нему. По сути, это правда. Но не вся. И я действительно знаю… но…

Он взглянул на Влада, словно сомневался, стоит ли доверять ему тайну.

— Хочешь, чтобы клятву дал? — не выдержал Влад.

— Нет необходимости. Ты матушку любишь, огорчать не захочешь, поэтому ничего ей не скажешь. Об этом говорить не просто. И предполагается, что никто из нас об этом не знает.

— Подслушал? — догадался Влад.

— Да. Когда ты еще не родился. Я из гимназии сбежал, с уроков. Не потому, что разгильдяем был, а… Впрочем, это неважно.

— Несправедливо обошлись?

— Верно. — Владимир едва заметно улыбнулся. — С этим и ты столкнулся. Быть бастардами Великого Князя непросто. Короче говоря, матушка была уверена, что ни меня, ни Яра дома нет. Я прятался в библиотеке. Сидел на подоконнике, за шторой, с книгой. Тогда мы еще не знали, что матушка беременна тобой. И, похоже, отец только узнал. И пришел к матушке. Уговаривать не избавляться от младенца.

Сердце болезненно сжалось в груди. Так Влад был нежеланным ребенком? Неожиданно.

— Пересказывать дословно тот скандал я не буду. И тогда я мало что понял, это уж потом… картинка сложилась. И ты маму не осуждай. Я полагаю, ты сможешь ее понять. Особенно теперь, когда сам полюбил.

Владимир говорил тихо, размеренно. И Влад успокоился. Действительно, выводы делать рано.

— Мама… не совсем человек. Ее мать, наша бабка, была вилой[1].

Час от часу не легче!

— Полагаю, какими-то чарами вил, пусть и неосознанно, владеет и матушка, — продолжал Владимир. — Поэтому отец так привязан к ней. Это любовь на всю жизнь.

— Погоди… так и мы… не совсем люди? — ошарашенно спросил Влад.

— Получается, так. Но все же люди. Я в себе ничего эдакого не ощущаю. Да и неизвестно, передается ли что мужчинам. Скорее всего, нет. Матушка вот девочку все хотела, дочку…

— Третий сын был ей не нужен.

Влад все же не смог сдержать обиду.

— Не торопись, просил же. — Владимир похлопал его по колену. — Как я понял, отец поначалу обещал развестись с женой. Но отчего-то не смог. Матушка понимала, что у нас с Яром нет будущего. Она с отцом пыталась расстаться, отказывала ему от дома. Вроде был еще какой-то граф, что брал ее в жены с двумя детьми, обещал дать сыновьям имя. А потом как-то случился ты. Прости, подробностей не знаю. Я даже не уверен, что матушка решилась бы избавиться от плода. Может, в том был план?

— Шантаж?

— Не знаю, — покачал головой Владимир. — Но отец скандалил, требовал оставить ребенка. А она заявила, что это возможно только при условии, что он признает всех детей по закону.

— Так мы и стали узаконенными бастардами, — заключил Влад.

— Но отец и себе условие выторговал. Тебя.

— В смысле?

— Сказал, что оба старших сына вольны выбирать жизненный путь самостоятельно, а на младшего у него собственные планы. Вот так, Владушка. Знаю, что не обрадовал я тебя этим рассказом, но…

Владимир развел руками.

Это действительно всё объясняло — и ближний круг, и выбор невесты. И многое другое, на что раньше Влад не обращал внимания. И даже особенную любовь мамы. Неужели она до сих пор чувствует вину?

И, получается, что отец не позволит ему остаться с Марьяной.

— Ну уж нет, — произнес Влад вслух. — Я сам буду решать, как мне жить.

[1] Вила — женский мифологический персонаж южных славян, по ряду признаков сходный с восточнославянской русалкой и западнославянской богинкой. Облачные девы с крыльями, светлые (белые) духи. Если мужчина забирает у вилы крылья (платье), она превращается в прекрасную женщину и становится его женой.

Глава 43

Глава сорок третья, в которой и Марьяна убеждается в пользе подслушивания

Марьяна

Следующий день мог бы пройти в хлопотах и суете, но сборы Лидия Алексеевна поручила слугам. Основные распоряжения отдали накануне, и Таня лично следила за тем, чтобы в отобранные платья внесли все необходимые изменения, вычистили, выгладили и отпарили все, что в этом нуждалось, и бережно упаковали, чтобы перевезти в княжеские палаты.

И танцами меня больше не мучили.

— Это не условие конкурса, — махнула рукой Лидия Алексеевна. — Не будешь танцевать на балах, только и всего. Тебе это и не надо, Влад целее будет.

— Мне жаль, что я оттоптала ему ноги, — пробормотала я смущенно.

— Да не в этом смысле, глупышка! — рассмеялась Лидия Алексеевна. — Один партнер на балу — признак дурного тона. А Влад ведь вызовет на дуэль любого, кто тебя пригласит. Есть, конечно, обязательный танец, но с ним ты справишься, Влад поможет. В остальном же неуклюжесть станет твоей изюминкой.

Однако в покое меня не оставили.

Лидия Алексеевна посвятила целый день наставлениям. Учила, как вести себя в общих гостиных, в столовой, на прогулках, на приемах и балах. Как приветствовать членов княжеской семьи. Она вкратце рассказала о каждом из них, предупредила, чего следует избегать, а о чем упомянуть в разговоре, чтобы произвести хорошее впечатление. А еще подробно описала каждый тур конкурса, дала много полезных советов.

— Вы так хорошо все знаете! — восхитилась я. — Тоже когда-то участвовали в конкурсе?

— Нет, Марьянушка, — сказала она. — Я его придумала.

— Вы?!

— Только никому об этом не говори, — подмигнула она. — По официальной версии главная устроительница — Великая Княгиня.

— Но как же так…

— Просто, милая моя девочка. Все просто. Кто я, а кто она? Ты же и сама все прекрасно понимаешь. И прежде, чем ты задашь следующий вопрос… — Лидия Алексеевна вздохнула, по ее красивому лицу пробежала тень. — Мне бы не хотелось это обсуждать.

После обеда Лидия Алексеевна сказала, что ей нужно отправить несколько писем, поэтому я могу заняться тем, чем пожелаю.

— Только не выходи за ворота, Марьянушка, — попросила она. — Если хочешь, погуляй в саду.

Я и сама не горела желанием покидать гостеприимный дом. Тайна, связанная с браслетом, сильно меня напугала. И если вчера я расслабилась, впечатлившись напором Влада, его искренним желанием помочь, его нежностью, то сегодня думала о том, что должна и сама о себе позаботиться. Сыщицы из меня не получится, и на рожон я добровольно не полезу. Однако есть кое-что, что я могу сделать.

Дед Кузьмич, как и Таня, нашел приют у Лидии Алексеевны. Других слуг она же пристроила в хорошие дома. И деда Кузьмича пыталась, но от наотрез отказался уходить. Лидии Алексеевне, с ее слов, он сказал следующее: