Чужая — я

— Чего тебе? — спрашивает он, нервно затягиваясь.

— Я хочу, чтобы ты продолжил то, что мы начали. — Разумеется, я говорю о тех немногих вылазках, во время которых я была просто мебелью, на которую якобы не следовало обращать внимания, если верить словам Стефана. И присутствие которой, конечно, было не просто нежелательно — опасно.

Он заявился в кампус в обычной одежде, как бывало, когда он нарывался на неприятности с администрацией. Едва я это увидела, как сразу поняла: дела опять плохи. Накануне у него снова состоялся разговор с отцом, который на самом деле не был разговором. Можно увидеть многое, если знать, куда смотреть.

— Так, слушай меня, голубоглазка. Я понятия не имею, что у вас там с моим братом, но впечатлить его с помощью меня не выйдет. Тут такая тема: либо ты из моего лагеря, либо из его.

— При чем тут твой брат? — мрачнею я, не представляя, откуда он вообще знает о наших редких встречах с Нортом. Я уж точно никого в это не посвящала. И он, готова спорить, тоже не из болтливых.

— Хочешь попрактиковаться в этом бабском я-не-такая? — спрашивает он, выдохнув в сторону длинную струю дыма. Спасибо, что не в лицо. — Хрен там. Девчонки, которым от парня ничего не надо, не лезут в его постель, не фоткаются в его одежде и не трутся вокруг его родственников. Хорошая новость: у него на тебя стоит с тех пор, как ты разослала по кампусу селфи в его рубашке. Так идите и трахнитесь. Благословляю. В чем проблема?

— Окей, ты козел, — выплевываю я, но даже не думаю уходить. Ясно же, к чему эта грубость: он стыдится своей слабости и пытается меня оттолкнуть. — Но я все равно хочу, чтобы ты продолжил то, что мы начали.

Стефан впервые за разговор смотрит мне в глаза.

— Может, и козел, но не такая бездушная скотина, какой кажусь на первый взгляд, девочка. Я не хочу тебе зла. Поживи немножко, прежде чем совать голову в петлю.

С этими словами он отбрасывает сигарету, даже не затушив, и уходит. По скованности походки я вижу, что ему больно.

Я смотрю на тлеющий огонек и топчу его ногой. Поговорим еще раз, когда Стеф будет в лучшем настроении.

По-моему, Стефан вообще избегает сближаться с людьми, поскольку чувствует на себе черную тень Баса. Едва он нарушил это правило в моем случае (даже на чуть-чуть), я пострадала. Я была бы мертва, если бы не везение. Какой процент людей выживает после падения с крыши? И сколько из них не становятся впоследствии инвалидами?

— Полагаю, симпатия Стефана каким-то образом делает меня виноватой?

— Виноватой тебя делает твое вранье. Каждое слово, вылетающее из твоего прелестного ротика, необходимо проверять.

— Ты за этим навязался ко мне домой? Проверять лживость моего прелестного ротика? Вдруг я вру, что меня столкнули с крыши, что я теряла память, что мать может ударить меня так, что Стефан заметит это даже в темноте через несколько часов и начнет расспросы?

Норт разворачивается и плюхается на мою кровать.

— Я настаивал на поездке не за этим. Нужно было кое-что проверить.

— Проверил?

— Боюсь, что да. Тебе не понравится.

С этими словами он откидывается на мою кровать и, задумчиво покрутив в руках медведя с новообретенным именем, сбрасывает его на пол. Нет, умом я понимаю, что это все демонстрация и даже провокация, но Норт просто ужасен. В данный момент мы играем в игру «оправдай самые худшие ожидания».

Я могла бы сесть в компьютерное кресло или вообще устроиться на подоконнике (уютные местечки у окна — наш общий с Хилари фетиш), но это моя кровать. И трусихой я выглядеть не собираюсь, подначивая и без того непомерное самолюбие Норта, уверенного в своей полной неотразимости. Я плюхаюсь рядом и утыкаюсь в телефон. Не Норта же мне разглядывать? Хватает и того, что я чувствую его притяжение каждой клеточкой тела. Думаю, стой я посреди комнаты с закрытыми глазами, я бы точно определила, с какой он от меня стороны. Я в самом деле его чувствую.

Звонка от Баса так и нет. Вообще никаких новостей.

Признаться, на протяжении двух, а теперь уже и трех недель, я ждала появления рядом с собой другого близнеца. Это было бы логично, обоснованно. Но когда выяснилось, что Норт прижал Стефа к стенке и даже выбил своеобразное признание о неровном ко мне отношении, все встает на свои места. Это то же самое братское единство с подчеркнутой уступкой места, доступное только близнецам. Но неужели Стефан не понимает, что с Нортом мне многократно сложнее? Какого черта он залег на дно? Да, наши попытки восстания против его отца не увенчались успехом (мягко говоря), но он завяз в этом деле по уши. Я буду сильно разочарована, если теперь он умоет руки, сдав меня на попечение Норта.

— У тебя плакат Lorde на стене.

— Сорвешь его, как поступил с беднягой Стефом? — уточняю я флегматично, но замечаю в окне силуэт отца. — Норт, если я тебя оставлю тут, ты сможешь не запугать до полусмерти маму и Хил, пока я разговариваю с папой?

— Мне казалось, в этом весь смысл.

Он перекатывается на бок, подставляя руку под голову, и выразительно выгибает брови. Я с трудом отгоняю наваждение и поднимаюсь.

— Смысл есть, если при этом присутствую я.

— Договорились. Компромат искать можно?

— Компромат? Ха, попробуй. — Я живо поднимаюсь на ноги, силясь не рассмеяться.

Пока я не выбралась из этой комнаты в Бостон, я вообще не представляла, что я за зверь такой. Здесь нет ничего, что характеризовало бы Тиффани Райт. Включая плакат Lorde.

Глава 16

У отца золотые руки, поэтому наемных рабочих в нашем доме не бывает. Или не поэтому, а из-за известной маминой прижимистости. Но факт остается фактом: несмотря на наличие в доме гостя, отец идет в сад за домом подстригать на зиму кусты. На неделе у него на это времени не найдется: он допоздна на работе.

Накинув нелепую, ярко-желтую старую отцовскую куртку, висевшую у выхода на задний двор, я выхожу на улицу, подавляя ощущение внутреннего раскола. Мой родной дом поделен на две части: на маму и папу. Первую я всей душой ненавижу, а во вторую мне хочется закутаться, как в уютное одеяло. Как… в ярко-желтую куртку с рукавами по колено.

— Папа, — зову я, подходя ближе. — Мне нужно кое-что тебе сказать наедине.

Впервые за то время, что я здесь, вижу: он до сих пор не до конца простил мне послание на день Благодарения. Он не смотрит на меня, вместо этого продолжает кромсать ветки остро заточенными садовым ножницами.

— Не думал, что сын Говарда Фейрстаха окажется приятным парнем.

Я помимо воли бросаю взгляд на свое окно. Я до сих пор не знаю, является ли Норт приятным парнем. Наверняка он заметил меня во дворе (эту куртку не пропустишь), но дергать во все стороны занавеску не стал, оставив эту манеру маме и Хилари.

— Да, но я хотела поговорить не о нем.

— Правда? А неплохо бы поговорить о нем. Или о том, как упорно ты отрицала его предложение. Почему, Тиффани? По сравнению с Фейрстахами мы недостаточно хороши? Как я понимаю, вы уже давно вместе, но ты отнекивалась до последнего.