Цвет мести

Кайн глянул на остальных наёмников и кивнул.

– Ага. Наверное я.

– Тогда пошли. И вы трое, – он указал на Бетрима, Андерса и Генри. – Остальные остаются.

Бетрим спешился и изо всех сил постарался не рухнуть, несмотря на боль в ногах. Андерс спрыгнул с лошади, словно был рождён в седле. А Генри чуть не упала, пытаясь слезть от животного, но сумела приземлиться на ноги, а потом злобно осмотрела всех, не смеётся ли кто над ней. Никто не смеялся.

Варвар пошёл по ступеням с Бетримом, Андерсом и Генри, которые стучали кандалами при каждом шаге, а Кайн поднимался позади. Варвар кивнул двум солдатам, стоявшим на страже, а потом открыл дверь. Бетрим последовал за ним внутрь.

Когда все вошли в здание, дверь закрылась, и Бетрим обнаружил, что они стоят в некоем подобии прихожей. Варвар подождал немного, а потом заговорил.

– У тебя есть ключи от кандалов? – спросил он Кайна.

– Ага.

– Сними их.

– Эм… ты уверен? Это преступники. Опасные преступники. – С последними словами Кайн глянул на Генри, и она посмотрела в ответ холодным, убийственным взглядом.

– Сними, – повторил варвар. – И не заговаривай с лордом Брековичем, пока к тебе не обратятся. И советую не делать угрожающих движений. – Он подождал, пока последние цепи не упали с запястий Бетрима, а затем открыл двери в главный зал и вошёл.

Прежде чем последовать за варваром, Бетрим быстро оценил свои возможности. У него было два варианта: он мог попробовать убедить лорда Брековича, что всё это ошибка, что они невиновны в преступлении, которое вешает на них Кайн, или попробовать убедить лорда Брековича, что живыми они ему нужнее, чем мёртвыми. В конце концов, чистокровным постоянно требуются такие люди, как Чёрный Шип.

Андерс

Свет в главном зале был тусклым – он исходил лишь от свечей и ревущего камина – но всё равно был слишком ярким для глаз Андерса. Всё было в этот момент слишком ярким, слишком шумным, слишком суматошным и чертовски раздражающим. Его голова болела, не переставая, уже несколько дней подряд, от дрожи он чувствовал себя, как старик, лежащий на смертном одре, и только за последний час пота с него сошло солёными ручьями по меньшей мере в три веса его тела.

Андерс спрятался за Чёрным Шипом, благодаря которому, следовало признать, он в этой ситуации чувствовал себя немного лучше. Хорошо, что босс был высоким и широким – Андерсу было где спрятаться, хотя холодные взгляды, которые постоянно бросала на него Генри, немного действовали на нервы. Но всё равно, скорее всего, все они будут мертвы через час или около того.

Андерс огляделся за широкой спиной Чёрного Шипа. Главный зал был широким и просторным, с дверями в комнаты по обе стороны, и с лестницами в каждом конце, ведущими на второй этаж. Полы были деревянными и покрыты сушёным тростником, впитывавшим любые пролитые жидкости, и похоже, здесь они впитали жидкостей немало. По залу бродила свора собак, выискивая или выпрашивая объедки, и причина тому была довольно очевидна. Андерса, Шипа и Генри привели к лорду Брековичу во время пира.

Четыре длинных стола, за каждым из которых сидело около двадцати мужчин и женщин, были расставлены перед ними, и на каждом – горы всевозможной еды. Андерс насчитал по меньшей мере десять разных видов мяса, включая глазированного мёдом жареного вепря, фаршированного бизона, страуса, изготовленного на северный манер, с хрустящей корочкой, водяную ящерицу, запечённую в пиве и поданную с чили и перцем, и другие блюда, которых он даже назвать не мог. Но не от еды у Андерса потекли слюнки. У каждого мужчины и у каждой женщины за столами были кружки, наполненные головокружительным количеством видов алкоголя. Некоторые пили пиво, некоторые вино, кто сидр, а кто медовуху. Андерс обнаружил, что наклоняется к столам, несмотря на своё основное желание спрятаться ото всех.

– Кого ты привёл сюда, Торивал? – Глаза Андерса резко сфокусировались, и он уставился в сторону источника голоса. Во главе центрального стола сидел, окружённый своими сыновьями, дочерями и лучшими воинами, лорд Найлз Брекович.

Чистокровному лорду шёл пятый десяток, но выглядел он отлично. Высокий и прямой, широкий как бык и жёсткий, как сталь. Только седые волосы и морщины на лице выдавали его возраст, но даже их он носил с достоинством. Его некогда чёрные волосы, ныне подёрнутые сединой, висели, заплетённые в традиционные боевые косички. А усы, также начинающие седеть, были густыми, аккуратно постриженными и опадали с губы, образуя на лице меховую подкову. Тёмно-зелёные глаза тлели под тяжёлыми бровями, а подбородок выглядел так, словно был вырезан из камня. Он рассеянно швырнул кость через плечо, закованное в доспех, и уставился на новоприбывших, а две собаки тут же принялись лаяться за то, кому достанется объедок.

– Этот человек – наёмник из Солантиса, милорд. Он привёл вам троих, ответственных за восстание рабов, – сказал Торивал с лёгким поклоном, а потом отошёл в сторону со слабой улыбкой на лице. Андерс возненавидел бы его за это, вот только сейчас все, кого он ненавидел, сидели за столами и пили, но не ценили алкоголь, который был к нему так близко, но настолько вне досягаемости.

– Понятно, – голос лорда Брековича был густым, глубоким и внушал уважение. Он погрузился в задумчивое молчание и медленно поднял кружку ко рту. Андерс воспользовался возможностью и скользнул обратно за спину Чёрного Шипа.

Спустя, казалось, два бесконечных века чистокровный лорд снова заговорил.

– И как долго ты намерен прятаться от меня, Андерс?

Тишина, которая пала на зал, была оглушительной, как удар грома. Даже собаки прекратили тявкать, словно почувствовали опасность в воздухе. Андерс хотел бы и дальше съёживаться, но Чёрный Шип отошёл в сторону и подозрительно посмотрел на него одним глазом. Андерс пожал плечами и неохотно шагнул вперёд к столам. Все глаза в зале уставились на него, и ни один человек не выглядел счастливым. Во всяком случае, радости никто не показывал.

– Здравствуй, отец, – сказал Андерс с тяжёлым вздохом.

Молчание продолжалось. Это было большим сюрпризом для Андерса, который ждал, что один из братьев возьмёт на себя инициативу и бросит топор в его сторону, но никто этого не сделал. Большая часть его родни просто сидела и отчаянно пыталась повторять суровое задумчивое выражение лица его отца. Большинство, но не все. На лице Френсиса Брековича сияла самодовольная ухмылка по меньшей мере вчетверо больше его мозгов, и быкоголовый болван даже не пытался её скрыть.

– Я думал, что за двадцать восемь лет ты уже пройдёшь этот этап, Андерс, – у лорда Найлза Брековича была нервирующая привычка – казалось, он никогда не моргает. Это всегда тревожило Андерса.

– Какой этап, отец?

– Доставлять мне несказанную печаль и изо всех сил стараться подрывать положение моей семьи.

От Андерса не ускользнуло, что отец исключил его из членов семьи. В конце концов, Найлз Брекович отказался от старшего сына всего лишь три коротких года назад.

– Отец, в свою защиту скажу, что на этот раз всё было совершенно случайно. Понимаешь…

– Ты хоть представляешь, сколько стоило моей семье это восстание рабов? – перебил его Найлз Брекович.

Андерс почувствовал, что во рту у него пересохло, как в заднице у песочного червя. Ради быстрого глотка из кружки с пивом он с радостью бы поборолся с любым мужчиной или женщиной в зале – хотя уж точно предпочёл бы женщин.

– Стоило, отец? В части потери доходов, или в стоимости подавления восстания? Потому что я думаю…

– Подавления восстания? – Эхом отозвался на слова Андерса лорд Брекович. – Восстание окончено. Рабы победили. Солантис, город наёмников, теперь стал городом рабов. Вскоре мне придётся заключать новые соглашения с их лидерами, и сомневаюсь, что они позволят мне заново открыть арены с рабами. Возможно, мне придётся брать армию на войну против одного из моих собственных городов!