Цвет надежды

— Тебе больно? — переполошилась девушка.

Он осторожно сел ровнее.

— Нет. Все в порядке.

Она покрывала его лицо легкими поцелуями, а он изо всех сил старался убедить себя в том, что поступает правильно. Что все так и должно быть, и эта чужая ему девушка, сидящая на его коленях, тоже должна быть именно здесь. Эмили сделала неуловимое движение, переместившись так, чтобы его руки оказались как раз на молнии кофточки, расположенной на спине. Она сегодня все утро выбирала этот наряд, с учетом того, что он ограничен в действиях. C гипсом на руке он вряд ли справился бы с пуговицами или крючками.

Сириус послушно нащупал пальцами здоровой руки язычок молнии и, не прерывая поцелуя, потянул вниз. Они встречались уже долго. По меркам Сириуса, очень долго. Все те сумасшедшие месяцы показного равнодушия к ней. Казалось бы, он должен чувствовать себя уютно и привычно, но стоило его пальцам коснуться ее обнаженной спины, как он тут же прервал поцелуй и чуть отстранился.

— Что случилось? — Эмили встревоженно заглянула ему в глаза.

Что он мог ответить? Объективно сейчас не случилось ничего необычного. Вот только его что-то отрезвило. То ли ощущение нежной кожи под своими ладонями, то ли то, что ее пальцы прочертили дорожку по белой полоске шрама на его животе. Все это так живо и болезненно резануло по душе. Да еще память вела себя просто безобразно. То, от чего он так стремился уйти, сбежать, скрыться, было безжалостно выдернуто из закоулков его души под ослепительные отблески пламени в камине.

— Ничего. Все хорошо.

Сириус упрямо притянул девушку к себе и поцеловал, крепко зажмурившись.

Но памяти было наплевать на его упорные старания. Перед мысленным взором появилась она. Сириус чертыхнулся про себя и резко отстранился.

— Знаешь, я… Не могу сейчас. Прости. А то мадам Помфри Рему голову оторвет, если у меня что-то сместится или…

— Прости. Я такая эгоистка. Просто мне так хочется, чтобы ты был рядом.

— Я рядом, — с усилием выдавил он.

— Я хочу, чтобы ты был еще ближе.

— Эмми…

— Посидеть с тобой?

Девушка осторожно перебралась с его колен на диван.

— Нет. Я просто немного побуду здесь. Ты иди спать.

— Уверен?

Он просто кивнул.

— Спокойной ночи, — девушка легонько поцеловала его в губы.

— И тебе, — откликнулся он, провожая взглядом ее удаляющуюся фигурку.

* * *

Лили услышала торопливые шаги по лестнице. Она вскочила на ноги, чтобы вернуться в комнату, но вовремя вспомнила, что пятый курс живет этажом ниже, следовательно, Эмили не сможет ее увидеть. Вряд ли она начнет разгуливать по лестнице взад вперед. Скрипнули двери. Стало тихо.

В этой густой нереальной тишине рыжеволосая гриффиндорка напряженно смотрела на пустую лестницу, ожидая услышать шаги. Через пару минут она поняла, что Сириус остался внизу. Лили вздохнула, посмотрела на дверь комнаты и… решительно направилась в гостиную.

Там по-прежнему было тихо и уютно. Сириус сидел, откинувшись на спинку дивана, и пристально смотрел на огонь в камине. Эмили перед уходом не потрудилась его одеть: скомканная футболка валялась на соседнем кресле. Лили посмотрела на него так, словно увидела впервые. Как же он изменился за эти пару дней! Куда делась детская бесшабашность? Далекий взрослый человек…

— Привет, — негромко окликнула она.

Юноша дернулся и удивленно заморгал.

— Привет. А ты почему не спишь?

— Не знаю. Можно с тобой посидеть?

Он чуть дернул плечом в знак… чего непонятно. Сморщился.

Лили подошла к соседнему креслу. Сириус следил за ее приближением. Его взгляд упал на кресло, потом метнулся вниз, оглядывая себя.

— Прости…я… — он дернулся встать.

— Сиди, я подам.

Лили бросила ему футболку. Он поймал и попытался ее надеть. Это оказалось непросто. Нужно было поднять руки, потревожив ключицу.

— О Господи! Прекрати над собой издеваться, — не выдержала Лили.

Сириус бросил на нее невеселый взгляд. Девушка досадливо сморщилась и, достав из кармана волшебную палочку, наколдовала плед. Он почему-то оказался украшен яркими подсолнухами. Лили подошла к сидящему юноше и набросила плед на его плечи. Он посмотрел на нее снизу вверх.

— Так пойдет? — спросила она с улыбкой.

— Подсолнухи… Смешно. Спасибо.

Лили не удержалась и взлохматила его волосы.

— Хочешь чего-нибудь?

Он задумался на несколько секунд, а потом вновь поднял на нее взгляд.

— Угу. Посидишь со мной? Не хочется быть одному.

Лили опустилась в одно из кресел, неотрывно глядя на юношу. Как же помочь ему? Как уберечь его от… самого себя? Молчание затягивалось. Лили понимала, что он вновь не знает, чего хочет. Один он, видимо, быть просто не мог. Компанией тоже тяготился. Зато душу грела шальная мысль. Он попросил остаться ее, а не Эмили.

— Сириус, — негромко позвала Лили. Он вздрогнул и поднял на нее взгляд. — Давай поговорим. О чем угодно. Просто поболтаем, о чем ты захочешь. Только не молчи. Умоляю! Ты нас пугаешь своим состоянием.

Он вздохнул, чуть поморщился и с усмешкой произнес:

— А чего меня бояться? Я нестрашный.

— Это из-за Нарциссы?

Лили затаила дыхание в ожидании ответа и приготовилась к любой реакции с его стороны. Вот сейчас он скажет, что это не ее дело, чтобы оставили его в покое или… Сириус встал, не обращая внимания на то, что плед соскользнул на пол и, чуть прихрамывая, он подошел к окну. Лили, закусив губу, с разрывающимся сердцем смотрела в его напряженную спину, перехваченную тугой повязкой. Не ответит. Точно не ответит. Так и будет молча сжигать себя в этом.

— Мы расстались.

Лили никак не отреагировала, опасаясь спугнуть эту робкую откровенность. Может, он выплеснет это, и ему станет легче? Юноша по-прежнему смотрел в окно, скользя пальцами по подоконнику.

— Я не думал, что это случится. До последнего не думал. Надеялся неизвестно на что. А теперь…

Он снова замолчал. Лили встала с кресла и медленно подошла к нему.

— Может, это… — она не успела договорить.

— Нет. Теперь уже все. Совсем все. Я… Мерлин! Я себя такой сволочью чувствую. Я… Я…

Лили осторожно коснулась его плеча, пытаясь то ли подбодрить, то ли посочувствовать. Он перехватил ее пальцы и сильно сжал здоровой рукой. Ей было больно, но эта сиюминутная физическая боль не шла ни в какое сравнение с той, что разрывала сердце.

— Я такого наплел. Даже представить боюсь, что она теперь думает обо мне.

— Поверь, она знает тебя, как никто, и понимает: чтобы ты ни сделал, это все лишь для ее блага.

— Блага? Да кому лучше от моих благих намерений?!

Голос Сириуса зазвенел. Слезы? Ярость? Обида? Горечь? Лили не могла сказать с уверенностью. Знала лишь, что никогда не видела слез Сириуса Блэка и понимала, что боится их увидеть. Потому что подобная слабость будет означать, что все действительно страшно.