Цвет надежды

Эти слова заставили девушку улыбнуться. Знал бы он, как часто у нее возникало подобное желание.

— Ты же… Мне иногда кажется, что дай тебе волю — ты простишь кого угодно.

— Дайте мне точку опоры, и я переверну земной шар.

— Что?

— Ничего. Просто вспомнилась фраза Архимеда. Смешно. Человеку всегда чего-то не хватает. Кажется, можешь сделать все, но все время не хватает какой-то малости.

— Да уж. Малости…

Наступила неловкая пауза. Гарри, чуть поморщившись, потер висок.

— Что с тобой?

— Ничего.

— Врешь! — уверенно заявила Гермиона. — Я всегда вижу, когда ты врешь.

— Просто голова болит, всевидящая ты наша, — улыбнулся Гарри.

— Шрам? — испуганно прошептала Гермиона.

— Нет, — усталая улыбка. — У меня бывают, знаешь ли, и обычные симптомы, как у нормальных людей.

— Гарри, — рассердилась девушка, — я не пытаюсь сказать, что ты необычный. Я волнуюсь.

— Все в порядке. Хотя…

— Что? — Гермиона тут же забыла о праведном гневе и вновь насторожилась.

— Я хотел кое-что тебе показать, — юноша оглядел многолюдную гостиную. — Только не здесь.

— Можно подняться ко мне, — тут же предложила Гермиона и хлопнула себя ладонью по лбу, увидев улыбку Гарри. О Кэти она как-то не подумала.

— Ладно. В другой раз. Давай говори, что там с Роном.

— Ничего, — честно ответила Гермиона и на недоуменный взгляд юноши пояснила. — Я подло соврала Кэти.

Гарри расхохотался. На них стали оборачиваться.

— Что тебя так веселит?

— Гермиона, я тебя не узнаю. Не хочу сказать, что ты никогда не врешь и все такое, но соврать, сказав «я тебя когда-нибудь обманывала?»… Это на тебя непохоже. Это… Это…

Гермиона потянулась к диванной подушке. Плевать на его головную боль. Сейчас получит. Гарри поднял руки, сдаваясь.

— Ладно. Молчу. Просто ты меня не перестаешь удивлять. Так что там у тебя?

В считанные секунды все изменилось. Уверенность Гермионы пропала на глазах. Девушка нервно заправила за ухо прядь волос, зачем-то разгладила джинсы на коленях, поправила часы на руке. Гарри почувствовал, что головная боль становится сильнее. Это так непохоже на нее.

— Слушай, давай выкладывай, что случилось.

— Гарри, я… Понимаешь, нам… — Гермиона и сама осознавала, как нелепо звучит ее лепетание.

Гарри удивленно на нее посмотрел:

— Что случилось? — повторил он.

— Не то чтобы что-то случилось… Это касается просьбы Дамблдора о примирении факультетов. Взгляд Гарри из просто настороженного стал очень настороженным.

— И… — негромко протянул он.

— В общем, я хотела попросить тебя вести спецкурс по полетам на метле для первокурсников, — на одном дыхании выпалила Гермиона и замерла в ожидании его реакции.

Гарри молчал долго. Как Гермионе показалось, очень долго. Напряженный взгляд зеленых глаз заставлял ее нервничать. Странно, непривычно и неправильно. Ей ли бояться этого взгляда? Сколько раз за эти шесть с лишним лет она выводила его из себя. Громко ссорились, весело мирились. Все меняется…

Наконец Гарри заговорил. Голос звучал глухо.

— Почему именно я? Я же не староста…

Логичный вопрос. И что это он таким умным стал?

— Ты лучше всех летаешь. К тому же ты — самый молодой ловец столетия. Сам же все понимаешь. Да и дети с удовольствием у тебя учиться будут.

Ну, это она, пожалуй, загнула. Гарри мало кто искренне любил. Большинство людей его просто боялись. Юноша вновь посмотрел на неё — что за нелепая идея? Выставлять себя на посмешище перед стайкой первокурсников. Некстати вспомнилось первое собрание легендарной «Армии Дамблдора». В тот день он хотел придушить Гермиону за проявленную инициативу. И вот история повторяется. Но он не позволит себя в это втянуть. Снова наступить на те же грабли? Гарри вздохнул, явно собираясь отказать. Посмотрел в карие глаза. Вспомнилось его недостойное поведение, глупые слова, а еще вспомнилась ее одинокая фигурка, поднимающаяся по каменной лестнице. Они уходили веселиться в Хогсмит, а она оставалась. Оставалась одна. И это тоже его вина. Гарри снова вздохнул. Он твердо знал, что пожалеет об этом. Непременно пожалеет.

— Когда занятия? — хмуро поинтересовался он.

Гермиона облегченно вздохнула и благодарно накрыла его руку своей.

— Спасибо. Я сообщу, когда занятие. Нужно еще как-то выкроить время в расписании. К тому же так, чтобы были свободны все первокурсники. И еще… Может, у тебя пожелания будут? — спохватилась она.

Гарри только с улыбкой покачал головой. Какой же деятельной занудой она порой бывала. Самой замечательной занудой на свете.

— Мне главное, чтобы это с тренировками не совпадало, — с улыбкой проговорил он.

— Я составлю расписание, а ты его потом откорректируешь. И… шел бы ты спать. У тебя глаза красные.

— Да уж. Как у Волдеморта, — пошутил Гарри.

Гермиона привычно вздрогнула от его слов:

— Не говори так, слышишь! Никогда не смей так говорить.

— Извини.

— Не смей даже сравнивать себя с этим…

Гарри с теплотой посмотрел на нее. Она, пожалуй, единственный человек, который так сильно верит в хорошую сторону каждого. Дай ей волю — она бы и для Волдеморта оправдание нашла. Стоит только хорошо постараться.

— Гермиона, вы еще не закончили? — появившаяся рядом Джинни с интересом рассматривала их компанию.

— А что? — удивленно спросил Гарри.

— Да вот волнуюсь за нашу старосту. Похоже, еще пара минут — и Кэти бросит сюда что-нибудь взрывающееся.

Джинни весело подмигнула Гермионе. Та в ответ слегка улыбнулась.

— Брось, Джин. Кэти милая, — негромко проговорил Гарри.

— Да кто же с этим спорит? Мне просто самой Гермиона нужна.

— Ну, раз так… Отдыхай, ладно? — Гермиона вновь осторожно коснулась его руки. — И… Спасибо.

Он чуть улыбнулся.

— Спокойной ночи, — проговорил он.

— И тебе, — в один голос откликнулись девушки.

Они направились к лестнице мимо компании пятикурсниц. Кэти проводила Гермиону недовольным взглядом.

— Зачем ты это сделала? — негромко спросила Гермиона у Джинни.

— Затем, что Кэти уже сидит и плетет золотые нити мести.

— Ну и что?

— Гермиона, у вас было достаточно времени поговорить. Не нужно усложнять ему жизнь. Пойми правильно: ты поболтала с ним пару минут, а Кэти теперь ему весь остаток вечера испортит. Ладно. Мне пора. А то я нагло Дина бросила. Спокойной ночи.