Цвет предательства

Тим протянул руку и осторожно погладил девушку по мягким волосам. Она не отстранилась.

— Теперь ты понимаешь, Тим? — печально взглянула на него Лесана. — У меня-то на самом деле больше прав на престол, чем у отца. А если роза станет моей, то я смогу это доказать своему народу. По крайней мере, я надеюсь, что смогу…

— А как ты думаешь, он знал? — спросил у нее юноша, не убирая руку. Ее волосы струились между его пальцами, словно драгоценный шелк. — Ну, о происхождении этой Миллы? И что именно ты достойна владеть кристаллом?

— Еще бы он не знал! — решительно проговорила Лесана. — Зачем же ему было избавляться от розы, если не из-за этого? Мне кажется, сначала он хотел сохранить ее для меня и передать по наследству, вместе с тайной моего происхождения. Но когда понял, что нам суждено быть врагами на всю жизнь, решил лишить меня даже малейшей возможности заявить свои права на престол. — Она вдруг вскочила с дивана и заходила туда-сюда по комнате.

— Поэтому, Тим, мне очень важна эта роза. Она — мой единственный шанс вернуться на родину и восстановить свое доброе имя, понимаешь?

Он кивнул.

— И мы с тобой во что бы то ни стало должны похитить ее с той базы. Ради этого я готова пойти на все, вот буквально на все! — в ее голосе снова зазвучали знакомые юноше стальные нотки.

Тим решительно поднялся на ноги, подошел к Лесане и обнял ее за плечи. Под его руками девушка вдруг вся как-то обмякла, вздохнула и порывисто уткнулась лицом ему в грудь: юноша ощутил тонкий аромат лаванды и жасминового мыла, исходящий от ее волос. Они постояли так немного, а потом Лесана решительно высвободилась из его объятий и вышла из комнаты, не произнеся больше ни слова.

Он с размаху плюхнулся в кресло, пытаясь привести мысли в порядок. Каждая новая история, поведанная Тиму девушкой, казалась еще невероятнее предыдущей, все больше походя на сказку. Неужели она говорит правду? Юноша уже не знал, как ему к этому всему нужно относиться.

Иногда ему казалось, что Лесана просто приукрашивает, фантазирует, щедро снабжая свою истинную историю невероятными и красочными подробностями; иногда он верил во все, что она говорила, укоряя самого себя за излишнюю подозрительность. А однажды ночью, когда Тим вскочил с постели в холодном поту, проснувшись после очередного кошмара про разлетающиеся на куски головы и окровавленные внутренности, он вдруг четко осознал, что побаивается Лесану и больше не доверяет ей.

Прошло некоторое время, воспоминание о кошмаре рассеялось, и юноша снова ощутил привязанность к этой странной темноволосой девушке с большими печальными глазами. Он то и дело пытался понять, как бы определить для себя — влюбился он в Лесану или нет? И если нет, то как можно охарактеризовать те чувства, которые он испытывал к девушке? Тим спрашивал себя об этом каждый день, и приходящий в голову ответ был каждый день разным.

На следующее утро за завтраком Лесана объявила ему, что сегодня ночью они отправляются в путь. Девушка выглядела напряженной и собранной, во время еды она в основном помалкивала, отвечая на вопросы Тима короткими фразами и не вдаваясь в пояснения по поводу предстоящей вылазки.

Длинные волосы Лесаны были гладко зачесаны назад и собраны на затылке в пучок, одета она была в черную водолазку из плотной рубчатой ткани и черные же свободные брюки, перехваченные на поясе широким ремнем.

— Послушай, — осведомился Тим, намазывая тост брусничным вареньем, — я правильно тебя понимаю? Мы же пойдем за той самой розой, так? Уже сегодня?

— Да, — кивнула девушка и резким движением ножа снесла макушку сваренному всмятку яйцу, — за ней.

— Но ты расскажешь мне, что нужно будет делать? У тебя ведь уже есть конкретный план?

— Расскажу, — подтвердила она, — позже. Вечером.

Пожав плечами, Тим принялся за еду. Завтрак они докончили в молчании, у девушки был такой вид, что он не решился приставать к ней с дальнейшими расспросами. Вечером, так вечером — судя по всему, Лесана сильно нервничает и пытается не показывать этого, стесняясь проявленной вчера перед ним слабости.

Он в первый раз в жизни встречал девушку, которая изо всех сил старалась казаться жесткой и невозмутимой, избегая выражения каких бы то ни было чувств и эмоций, за исключением разве что ярости. Наверное, подумал Тим, многих людей все это только отталкивало, поэтому-то Лесана, по сути своей, всю жизнь была одинока. Вот он — он смог ее понять, смог распознать за этим холодным и неприступным фасадом тонко чувствующую, печальную и ранимую душу, которая постоянно пряталась от мира за выстроенной вокруг себя ледяной стеной.

Эх, знать бы только, как растопить этот лед… Тиму казалось, что за все время их знакомства он уже успел завоевать значительную долю доверия Лесаны. Пусть он уже не верил — или не всегда верил — всему тому, что она ему рассказывала; видимо, все эти фантазии тоже были как-то связаны с ее защитной оболочкой; но Тим чувствовал, что девушка доверяет ему намного больше, чем раньше. С того самого момента, как они высадились у этого особняка, а Лесана рассказала ему историю своей жизни, Тим начал считать их обоих друзьями. Пусть она была странная, пусть в чем-то излишне жестокая и непримиримая — но ведь эта девушка спасла ему жизнь и полагалась на его помощь. В конце концов, он тоже далеко не идеален, и нечего мерять других мерками, которым не можешь соответствовать сам.

Позавтракав, Тим решил отправиться на мансарду: Лесана заявила, что тренировки на сегодня отменяются, а потому до обеда он может делать все, что пожелает. Что касается ее, то нет, помощь ей пока не нужна, она еще должна проверить акватиф и сгонять на пару часов в море.

— Вернусь, пообедаем, тогда и поговорим, хорошо? — выжидающе глянула на него девушка.

— Конечно, как тебе удобно, — ответил Тим и принялся убирать со стола посуду. Лесана постояла пару секунд, как будто собиралась сказать что-то еще, потом резко развернулась и покинула кухню, с треском прикрыв за собой дверь.

Он немного понаблюдал за ней через окно: девушка быстро спустилась по лестнице к причалу, но в акватиф сразу не полезла, а постояла некоторое время на берегу, всматриваясь в горизонт. Море сегодня было на удивление спокойным, на бледно-сиреневом небе — ни облачка. Центральная, дневная сфера уже загорелась в зените, заливая все вокруг мягким белым светом; кроме нее, на небосводе посверкивали утренние светила: коралловое южное и бронзовое восточное. Юноша посмотрел на часы: без пятнадцати одиннадцать, скоро появится и четвертая сфера.

Лесана неподвижно замерла на месте, прямая и тонкая, словно молодое деревце. Тиму вдруг показалось, что лиловая поверхность воды у самого причала слегка заволновалась, и рядом с тем местом, где стояла девушка, на мгновение промелькнуло что-то блестящее и темное — как будто бы дельфинья спина. Мгновением позже море снова затихло, а девушка пошевелилась, стряхнув с себя оцепенение и направилась к катеру.

Закончив с посудой, Тим поднялся на третий этаж, нашаривая в кармане ключ от лестницы, ведущей на мансарду — Лесана отчего-то настаивала на том, чтобы эта дверь была постоянно заперта. Проходя мимо ее мастерской, юноша задержался и заглянул туда, влекомый странным любопытством. Внутри все выглядело так же, как и в прошлый раз, когда девушка показывала ему дом: мольберты, палитры и рамы, пятна краски на стенах и расставленные по всей комнате картины.