Цветик-2 . Обычные судьбы

– Да, конечно, оставайтесь.

Посидели молча.

– Лиза, я уже много знаю о тебе из рассказов Виктора Федоровича, Левки и других.

– Обо всем просветили?
– как-то резко завелась Лиза, - и про мою, так называемую, 'неземную любовь' поведали? Да что вы все знаете о той боли и обиде, когда тебя просто-напросто используют, предают и продают ни за что?

У неё как-то враз отказали тормоза, и она, наступая на своего родного папашку, кричала ему в лицо:

– Ты, папочка, где ты был, когда мамка умерла? Ладно, у меня бабуля была тогда, а вот когда меня за три тысячи долларов хотели через четверых пропустить, ты где был? А ща явился весь белый и пушистый?Да на хрена ты мне сдался?
– она кричала, не замечая, что злые слезы сами льются из глаз.
– Что молчишь, или я тебе тоже вдруг нужна стала для каких-то махинаций?

Андрей резко ухватил её за плечи и сильно прижал к своей груди:

– Девочка моя!

Лиза сначала вырывалась, а потом горько-горько разрыдалась, впервые с похорон бабули. Андрей потихоньку присел на диван, посадил свою такую обиженную, рыдающую девочку на колени и, крепко обняв, стал укачивать как маленького ребенка, говоря:

– Поплачь, девочка, поплачь, а потом уже и поговорим как следует.

Лиза, прорыдавшись, притихла, с удивлением осознавая, что ей как-то тепло и уютно в объятьях этого, по сути, чужого мужика. Прерывисто вздохнув, сказала:

– Отпусти, сама не ожидала такого срыва, пойду умоюсь!

Умылась, причесалась, пошла в комнату:

– Извини за истерику. Копилось долго, ещё с бабулиного ухода.

– Знаю, - он похлопал по дивану возле себя, - сядь, пожалуйста, рядом, это такое необычное чувство - обнять свою дочку.

– А то у тебя детей больше нет?
– буркнула Лиза, поколебавшись, все-таки присела рядом.

Он неожиданно крепко обнял её за плечи и притянул к себе:

– Нет, я и женат-то не был.

– Что так, импотент, что ли?

– Да как бы нет, - улыбнулся Андрей.
– Просто, после отсидки написал в Мухино, ответили, что Вера... умерла, а про тебя я и не знал, и не ведал, вот... а как-то желаннее твоей матери и не попалось никого. А вот на старости лет магнитом на родину потянуло, приехал, а тут Лева фото рук твоих подсунул, я его чуть не удушил, каюсь, а потом... много чего было, можно я тебя хоть разок дочкой назову?

Лиза хмыкнула:

– Где три папани, там и четвертый, куда вас, старых, неприкаянных, деть? Левыч если только женится.

– Дочка, не переживай. Все твои обидчики получили свое, кроме этой Евдокии Рудольфовны.

– Какой такой Евдокии?
– удивилась Лиза.

– Ну этой, Виолетты Петровны, надо же ребенка так назвать? Её я оставил,так сказать, на закуску. Как ты решишь, так и сделаю.

– А с этими козлами что? Дрозд вкратце рассказал про всех четверых. Лиза задумалась, потом сказала:

– Знаешь, я так долго вынашивала планы мести, все вначале прикидывала, как я их прищучу, в отпуске вот хотела каку сделать, а сейчас ничего в душе не осталось, пустота, рада за Кулькова, хоть один сволочью не оказался. А эта.... Она как бы уже наказана, смотри сам - если подлости продолжает делать, то проучить надо, а если хоть немного поняла, то пусть себе прожигает свою жизнь. Спасибо тебе, мне теперь намного легче жить станет...

– Вот и хорошо, ненависть, она душу здорово выжигает, а тебе ещё жить и гнездо вить!

– Кому я нужна такая, перековерканная?

– Не скажи, человек - если он действительно таковым является, в любой ситуации им и останется. Как бы его жизнь не ломала, если дерьмо - то да, там ловить нечего. Мы пока вертолет ждали с местными разговорились, уж не понял то ли манси, то ли ханты. Знаешь, как они оживились, узнав, что мы к дохтур-ке Лизавете летим, а когда Левка сказал, что я твой отец... они мне все руку жали и обнимали, радуясь как дети, а уж как тут тебя ценят и уважают!! Правда, взолновались, не хочу ли я тебя отсюда увезти? Не скажешь же им, что я до дрожи в коленках боюсь, боюсь, что дочь меня не примет.

– Чего уж, ты это... такой какой-то уютный.

– Родная кровь, наверное, сказывается, - засмеялся Андрей.
– Я тоже под боком как котенка уютного чувствую. Доченька, родненькая моя, я так счастлив!! Ты когда-нибудь видела как северная река вскрывается по весне?

– Приходилось, впечатляюще.

– Так вот у меня сейчас в душе, оледеневшей - как многие считают, да и сам я так думал, вот вскрылась такая река и лед пошел. Я как столетие с плеч скинул, хочется жеребенком скакать!
– Он чмокнул её в макушку.
– Тебя за мизинцы не дразнили?

– Они у меня только к школе стали заметные, так как-то не очень, может, оттого, что я такая упитанная была, а потом вытянулась похудела и мизинцы стали заметны, но они мне не мешают, иногда наоборот- вместо крючка использую, - засмеялась дочка, и от её смеха Дрозду стало светлее.

Ввалились распаренные, довольные мужики, увидев отца с дочкой, сидящих в обнимку, возликовали:

– Это дело надо обмыть! Змей ты, Митень, ох и хитрущщий, как ловко все провернул, и мы-то посмотрели своими глазами что и как у неё. Её вон даже в бане мужики хвалят - "наша дохтур-ка самая лучшая на всю тундру!"

Три дня, проведенные рядом, много дали и отцу и дочке - они старались надолго не разлучаться. Разве что Митень посетил администрацию города, долго разговаривал с главой и его замом -договорились, что прилетят представители Дрозда. Намечалось заключение взаимовыгодных договоров и совместная работа на благо своих маленьких городков.

– Ну ты, Митень, даешь, - восхищался Лёва, - сразу быка за рога. Вот, не свяжись тогда с подпольными дельцами, сейчас бы уже где-нить в Москве большими делами заправлял.