Цветик
Шрифт:
– Панас, ты у меня, прямо, 'Комсомольский прожектор'!
– Эх, не быв я етим у молодости, хоть тяперь оторвуся!
Привязался крепко к Валюхе, старался угостить её чем-нибудь вкусным, днем ходил с ней прогуляться.
– Дитю свежий воздух нужон, а одной ей нету интяреса гулять, а со мною вяселО, хай гуляеть, пока батька на работе!
Сделал на Новый год усем подарки - сплел лапоточки, небольшие коробочки, Миньке смастерил из дерева двух лошадок, для дочки Славиных куколку, из шишек же склеил крокодильчиков...
Вздыхал только об одном - дома места няма для его
От души порадовался, что у сына Ваньки народився наследник - Ляксей, обешчал доехать как будет потеплее, хитренько так заводил разговоры, 'штоба летом у Чаховку усем поехать'.
– Давай доживем до лета, дед, а там посмотрим!
– отвечала Алька.
Руганью, уговорами, они с Серегой потихоньку избавили деда от его дурацкой одежды, дед теперь щеголял "у модных рубахах и портах", с удовольствием носил валенки, а вот тулуп... как не воевала Алька, этот тулуп, жутко тяжелый и непонятно какого цвета, дед ни в какую не соглашался менять на что-то более приличное.
Алька, устав с ним бороться, попросила Егорыча повлиять на деда - и в канун Нового года дед явился от Редькиных у солдатском полушубке, новеньком, чистеньком и совсем не тяжелом.
– Во, Ванька мяне подарок сделал якой!
Алька аж перекрестилась от радости!
Как всегда дружно и весело встретили Новый год, Мишук, получив от Деда Мороза много подарков, прыгал возле елочки,а ошарашенный дед никак не мог прийти в себя:
– Ребяты, чаго это? Мяне подарки, я ж не малец?
Ребяты посмеивались и предлагали деду посмотреть подарки, на что тот покачал головой:
– Буду дома глядеть, руки трясутся, уроню ешчо чаго. Ай спасибо, от как на старости лет...
Ребяты удрали на улицу: там шел настоящий новогодний снег - большими хлопьями, ветра не было и они медленно и как-то торжественно кружась, оседали на лицах и одежде. И глядя на эту неспешную красоту, на душе становилось празднично-легко. Все дурачились, девчонки старательно ловили снежинки, стараясь разглядеть их ажурные узоры, пока не растаяли.
В клубе было как всегда - не протолкнуться. Налетела с визгом Людка Голдина, три года не появлявшаяся дома, наобнимались с нею, она пыталась одновременно узнать про всех и всё, ребята же, посмеиваясь, отвечали, что в клубе не то место, вот завтра на пельменях, да, поговорим.
К Альке попытался подойти Валерик, ребята не дали, просто не пустили.
– Но я же хотел...
– бормотал тот.
– Что ты хотел, уже все сказал и сделал, гуляй! Не отсвечивай, а то фонари затмишь, уличные! Вон, тебя ждут, - мотнул головой Гешка в сторону Ружговой
– Да эта...
– начал Валерик.
– Иди уже, а? Не порть праздник! Нам не интересно!
– Васька развернул Валерика и легонечко пнул под зад.
– Твой поезд ту-ту!
А Алька танцевала с Лаптем и весело смеялась над его 'незавидной судьбой'.
– Аль, жениться, вот, пришлось, мамка домой не пускала. Приеду, а она фигу под нос, и болтался по соседям, как бездомная скотина. Думал, месяц-два и остынет, ага, как же, совсем озверела - с дрыном на меня!
Алька уже рыдала от смеха, представив тетку Зину с дрыном.
–
Коль, а дрын-то она не у Ваньки Бокутихиного позаимствовала?– Не, - теперь уже заржал Лапоть, - свой, мною заготовленный для других дел. Вот, Аль, и женился! Пойдем, познакомлю со своей Надюшкой.
Надюшка, шустрая, ладненькая такая, сразу же понравилась Альке.
– Колян, иди кого-нибудь пригласи, а мы пока о девичьем поболтаем, - скомандовала она, и Лапоть, никогда и никого не признававший, покорно пошел танцевать.
– Ух ты!
– восхитилась Алька, - Лапоть - и к ноге!
Та засмеялась:
– Это он думает, что женился просто так, чтобы мамка пустила, ага, размечтался... Посмотришь, будет у меня совсем ручным. Только вот я сама, видишь, рыжеватая да плюс его пожар на голове, кого рожу, апельсина, небось?
– И первая опять заразительно захохотала.
– Лапоть, какая у тебя хорошая Надюшка!
Подошедший муж выпятил грудь:
– А то, сам выбирал и, заметь, тщательно!!
– Ну да, ну да, - ухмыльнулась жена.
– Пойдем спляшем, что ли?
Пельмени в этом году ели у Петьки. Недоспавшие после новогодней ночи, все как-то быстро отяжелели, разомлели... до Петькиных слов:
– Прошу внимания! Мы, вот, посовещавшись и приняв важное, исторически, я подчеркиваю, исторически важное решение...
– Ну, завел шарманку! Покороче, а то уснем во время твоей речуги, - перебил Дрюня.
– А, весь настрой сбили, я хотел обосновать с чувством, с толком, с расстановкой... ничё вы не понимаете, не цените мою тонкую натуру... кароче: мы с Ленуськой подали заявление и третьего марта, в мой, заметьте, день варенья, состоится это историческое событие. Приглашаются все, подарки и поздравления не возбраняются.Во!
Сонливость слетела тут же, начали придумывать варианты где и как повеселее сыграть свадьбу, оживились. Гоготали, дурачились - всё как всегда. Петькина мамка засобиралась к соседям: -От вас голова заболит, такие вы горластые!
– Но хорошие, скажи, теть Галь?
– проговорил Васька.
– Да, хорошие, хорошие, я разве против, но вот когда спорите или чего придумываете... от вас же вся школа рыдала. Пошла я, все равно ведь придумаете с каким-то вывертом свадьбу.
Спорили, орали, но к общему мнению так и не пришли. -Время есть, придумаем ещё чё-нибудь, пошли лучше на горке пошалим!
– подытожил Андрюха.
И шалили, взрослые детки до самой темноты. -Ребя, у меня уже штаны как в детстве, колом стоят, придется с валенками вместе снимать и в уголок ставить!
– взмолилась Алька.
– Ха-ха-ха. А у нас, думаешь, лучше? Такая же петрушка! Смотри, вон твой зритель взвизгивает от восторга, тоже, поди, такой же снеговик!
Мишук катался с невысокой детской горки, восторженно вопя при спуске, а дед смеялся, глядя на малых и вяликих:
– От дурни, но вясело у вас тута!
Валюха и Наташка, не допущенные до катания в силу 'интересного положения', немного постояв и с завистью понаблюдав за орущей и гогочущей кучей-малой, потихоньку пошли домой. Из распавшейся кучи тут же вылез очумело трясущий головой Драган и побежал за женой.