Цветок Эридана

–  Не лгите!
– Эвтектика с уничижительной улыбкой взглянула на паренька.
– Впрочем, о чём мы спорим! Я могу исполнить эту прекрасную балладу не менее красиво, чем наш юный подражатель; если, конечно, уважаемые судьи мне позволят, - и она перевела томный взор на короля Альфреда.

Сир преисполнился важности и милостиво кивнул, точно все решения здесь принимал он один. Ева-Мария даже не успела топнуть ножкой, как арфы заиграли нежную мелодию, а Эвтектика Монро повернулась к залу, плавно взмахнув руками. Пела она от лица леди: её любимый обещал вернуться, когда алые листья упадут с деревьев. Она всё сидела и ждала, но времена года сменяли друг друга, листья падали и падали, пока не покрыли красным ковром её могилу.

Под бурные рукоплескания красавица с торжествующим видом села на место.

–  Какой возмутительный плагиат!
– вскричал Лорит.

–  Ни капельки не похоже, - Ева-Мария капризно выгнула губки.

Мнения тут же разделились. В зале стало шумно - одни утверждали, что родство баллад неоспоримо, другие придерживались мнения, что это случайное тематическое сходство, третьи были согласны с Её Величеством. Среди судей тоже не было единства: Дора Инсара зудела о воспитании, сир Альфред что-то возмущённо доказывал Еве-Марии, а лорд Кельвин отлучился из зала сделать несколько распоряжений относительно десертов.

Когда принцессе надоело слушать клокотанье короля Пораскидов, она выпрямилась в кресле и, словно разговор на мгновение был прерван чем-то незначительным, вроде жужжания мухи, вновь обратилась к Стелле.

–  Вы готовы усладить наш слух чем-нибудь достойным, миледи ди Муян?

–  Мадонна, между нами говоря, после выступления миледи Монро такое вряд ли возможно, - раздражённо произнёс король Альфред.

–  Алые листья застлали Вам уши, сир Альфред?
– едко сказала королева.

Стелла ещё больше струхнула, но поскольку на кону была её репутация, торопливо шагнула вперёд, прокашлялась и изрекла:

–  Да, Ваше Величество. Я буду петь.

–  Просим, просим!
– король Пирании снисходительно оглядел певунью и несколько раз хлопнул в ладоши. Несколько вельмож повторили за ним, и в зале сделалось шумно.

–  Что изволит исполнить мадемуазель?
– с поклоном осведомился церемониймейстер.

–  Ария a Male из миниатюры "Орландо", - дрожащим голосом объявила Стелла. Сир Альфред изобразил покровительственную улыбку, а лицо Эвтектики Монро немного вытянулось, но красавица тут же совладала с собой и приняла вид тонкого ценителя. Нежно, грустно запели скрипки, им вторила большая арфа. Стелла глубоко вздохнула и приняла чинную позу. После первой же фразы зал примолк: фрейлина обладала на редкость выразительным контральто, и хотя вся песня состояла из двух фраз, Стелла умудрилась растянуть их на целых пять минут.

–  Прелестно!
– жеманно прошептала Яшма Монро.

–  Она пришёптывала, - повела плечиком Эвтектика.

–  Милая, не будьте придирчивы, - бросила королева Архипелага.
– В этом месте так и положено. Или, mon Dieu, Вы не знакомы с произведением?

–  Я каждые выходные посещаю оперу, сударыня.

–  Весьма сомнительно, что на вашем Дайме есть хоть один приличный театр, - пренебрежительно отозвалась мадам. Красавица попыталась улыбнуться и что-то сказать, но в этот миг Яшма Монро повернулась к одной из своих фрейлин и потребовала напитков.

Стелла была награждена бурными аплодисментами и с достоинством удалилась на место. Пока все обсуждали исполнение, к церемониймейстеру подошло несколько пажей и слуг с записками, в которых говорилось, что участники желали бы отменить своё выступление. Лорд вычеркнул их из списка и начал вызывать оставшихся, но конкурсанты словно испарились.

–  Господа, - упавшим голосом сказал лорд Барнетт, - раз никто более не желает выступить, наш конкурс подошёл к концу.

Раздался грохот отодвигаемых стульев, и вперёд вышла четвёрка республиканцев. Под негодующие возгласы гостей Ливери Шен заявил:

–  Эй, заканчивать ещё рано. Несите гитары, ребята! Нам тут поднадоели всякие балладки, и мы решили сыграть реальную вещь. Песня о гамельнском крысолове.

–  Господа, а почему бы вам не вернуться на место. КОНКУРС ОКОНЧЕН, - высокомерно сказал король Альфред, подавая знак стражникам.

–  С чего это вдруг? Эй, нас опять ущемляют!
– возмутился Алекс.

–  Вы бескультурные неучи, которым здесь не место!
– прикрикнул король: молодняк с Острова Свободы неимоверно раздражал его августейшую особу.
– Выведите их!

–  Ваше Величество, - ледяным тоном вмешалась Ева-Мария.
– Не почтите за труд помолчать: все решения касательно выведения гостей из зала принимаем только мы и никто иной.

–  То есть как это так?!
– набычился оскорблённый король.

–  Да-да, пусть поют, я разрешаю, - донеслось со стороны Лотара, и он подмигнул республиканцам.

Альфред побагровел и сел на место. Шен взял гитару, его приятели расселись прямо на полу. Четвёрка дружно грянула: "Ла-ла-лай!"

Все знали историю о крысолове, который с помощью волшебной флейты вывел животных прочь из города, но республиканцы спели её по-новому - от лица крыс. В их песне легендарный гамельнский крысолов был выставлен самым обыкновенным подлецом и обманщиком. Остроумная проделка стала не подвигом, а предательством: лжепророк использовал чудесную дудочку, чтобы затуманить голову бедным, несчастным, обделённым созданиям и позвать их за собой - навстречу мечте и свободной жизни, а на самом деле утопил всех в озере.

–  Фи, какая мерзость, петь о крысах, - брезгливо произнесла Яшма Монро.

Её поддержали негодующие гости, и республиканцы с видом полнейшего презрения к аристократам вернулись на место. Довольно долгое время по залу гуляли пересуды, и тут желание спеть изъявил принц Лотар. Несмотря на ропот слушателей, хорошо помнивших его насмешки, он подошёл к клавесину, взял оставленную Шеном гитару и начал подтягивать струны. Временами его покачивало, и видно было, что принц уже порядком набрался. Лорд Кельвин сохранял спокойствие, Ева-Мария обмахивалась веером, а король Альфред не скрывал неудовольствия: будь его воля, он приказал бы вышвырнуть этого разбойника из замка вместе с республиканцами, но рядом с принцем находилась гебетская стража, и этот факт поневоле приходилось учитывать.

–  Песня про падшего ангела. Я посвящаю её тем, у кого ещё остались крылья, - Лотар рванул струны и запел:

–  Мне не было места на небе,

Мне не было места в раю,

С тех пор моё сердце не бьётся,

И я никого не виню.

Не помню удара о камни,

Лишь странную боль в голове.

Но было ли всё это правдой

Или привиделось мне?

К чёрту сомненья, разбей окно,

Ты не сможешь ангелом быть всё равно,

Ничего не вернуть,

Ты не можешь им стать,

Ты не будешь, как птица, летать!

В этот миг струны гитары не выдержали и лопнули. Брызнула кровь, гебетец схватился за лицо, леди взвизгнули, а Дора Инсара чопорно изрекла:

–  Все безбожники и хулители да получат по заслугам.

–  Ah, verdammt und zugen"aht! Scheisse!45 - выругался Лотар.

Вокруг принца поднялась суматоха: какая-то девушка протянула ему платок, лорд Кельвин послал за лекарем.

–  Я провожу Вас до покоев, государь, - сказала Элия, обменявшись взглядом с отцом.