Цветок Эридана

–  Следи за словами, девка, как бы жалеть не пришлось, - пригрозил мроаконец. Его накрыло волной ярости: он привык к почтительности со стороны женщин, живущих в домах весны.

–  Вы начинаете утомлять. Сами уйдёте или мне позвать стражу?

–  Ах ты, ведьма, - процедил Гован, делая к ней несколько шагов, однако споткнулся о ковёр и ухватился за портьеру.

–  Да Вы пьяны!
–  осуждающим тоном сказала Викки.
–  Возвращайтесь в зал. Выяснять отношения с человеком, у которого IQ ниже 10, и выставлять его тут посмешищем - нет желания, да и просто жаль.

–  Мы обсудим это незамедлительно. Кстати, позвольте представить Вам мою дочь… Виктория? Что здесь происходит?

–  строго спросил советник, входя в будуар. Его сопровождали ещё два человека, один из них был пиранийский вельможа, а другой, судя по одеянию, королевский прокурор. Все трое с недоумением воззрились на варвара.

–  Господин посол? Вам дурно?
–  осведомился лорд Мокк.

–  Э-э, нет.

–  Милорд Гован, я давно искал случая побеседовать с Вами с глазу на глаз.

–  Давай не сейчас, - перебил мроаконец. Его мутило, как после обильных возлияний в Мроаке, но он уже перестал хвататься за портьеру.

Лорд Мокк нахмурился и попытался удержать его за плащ, однако Гован, пошатываясь, вырвался из комнаты мимо вельмож, глядевших на него с плохо скрытым отвращением.

–  Comsimilis fugae protectio,2 - вполголоса заметил прокурор.

–  Quod non ebrietas designat!3 - презрительно скривился другой.

–  Он бесполезен для нас. Я позабочусь, чтобы этот мальчишка больше не появлялся в Эридане, - Виктория позвонила в колокольчик и бросила слуге.
–  Пригласите Фатжону Даирскую.

Услышав, что от неё требуют, Фатжона в ужасе замахала руками.

–  Я не собираюсь ложиться в постель к какому-то варвару!
–  возмущению даирки не было предела.

–  В чём дело?
–  Виктория равнодушно подняла брови.
–  Должно быть, Вы не спали до этого с половиной эриданского двора?

–  Но это неправильно! Говорят, они даже не моются!

–  Я думаю, не Вам судить о правильности: иногда любезность превращается в долг.

–  Если я оказывала Вам кое-какие услуги, это не значит, что я согласна делать всё. У меня, в конце концов, и свои желания есть!

–  Вы не в состоянии мыслить здраво. Идите и делайте что сказано, без лишних вопросов, иначе Ваш отчим узнает, как Вы проводите досуг, - эриданка кивнула на дверь. Фатжона, сердито блеснув глазами, вышла, но строптивый удаляющийся топот её каблучков возвестил о нежелании подчиняться.

Прокурор кашлянул:

–  Вы уверены, что эта особа сумеет подобраться к послу?

–  Можете не сомневаться, он глуп и похотлив, как кролик, - Викки стряхнула пепел в вазу.

–  Чего он добивается?

–  Как будто неясно, - скривился советник.
–  Кольца с алмазами просто так не дарят.

–  Pourquoi ne pas demander `a la princesse, - вмешался пираниец.
–  J'ai vu comment ils se sont retir'es sur le balcon.4

–  Странно, - нахмурился лорд Мокк.
–  Виктория, разве ты не должна всё время быть рядом с ней? Иди и сейчас же узнай, о чём они говорили, а мы с лордом Ланцесом обсудим проблему долга.

–  Вы, папенька, с Фатжоной меня не путайте, - сухо отозвалась дочь.
–  Я нахожусь там, где следует. Мы должны разобраться с послом: либо он служит нашим интересам, либо пусть выметается вон.

–  Надеюсь, твоё решение не продиктовано личными мотивами?

–  Разумеется, нет, - девушка погасила сигарету и поднялась с дивана.
–  Наш гость затеял собственную игру, но пора привести его в чувство.

–  'Eridan semble ^etre dirig'ees par des femmes,5 - не скрывая сарказма, сказал пираниец, как только за ней захлопнулась дверь.

–  Это только видимость, - ответил советник, тоже переходя на пиранийский.
–  Во что превратился бы наш мир, доведись женщинам хоть на минуту оказаться у власти? Нет, сударь, подобный вариант исключён.

–  Что Вы думаете насчёт коронации?
–  холодные голубые глаза Ланцеса задумчиво следили за Мокком.

–  Это формальная процедура. Уверяю Вас, в Эридане ничего не изменится.

–  Мне известно значение данной церемонии: наследница становится правителем de facto et de jure, со всеми вытекающими.

–  Помилуйте, лорд Ланцес! Вы должны понимать, что неразумный слепой ребёнок не может управлять королевством.

–  Бесспорно. Вопрос в том, кто будет управлять ребёнком.

Советник и прокурор обменялись встревоженными взглядами.

–  Давайте вернёмся к теме займа, - сдержанно промолвил лорд Сэмаэль.

–  Вы готовы погасить задолженность?

–  Мы найдём способ это сделать, после того как уладим некоторые внутренние дела. Не далее чем сегодня я напомнил Её Высочеству о необходимости соблюдать экономию - эти молодые девицы, знаете ли, крайне расточительны.

–  Очень хорошо. Как только в вашей казне появится необходимая сумма, дайте мне знать.

–  Господин Ланцес, - вмешался королевский прокурор Альмас Юарт, - мы внимательно изучили условия возврата и просим пересмотреть процентные нормы, по которым начислялась пеня - в данном случае она не соразмерна последствиям просрочки платежа.

–  Господин Юарт, ваши требования безосновательны: договор не предусматривает ограничение максимального размера пени.

Сановники заспорили, но пиранийский лорд был непреклонен.

–  Как бы и впрямь не пришлось расплачиваться приданым принцессы, - в раздражении буркнул советник, оставшись наедине с прокурором.
–  Кто мог предположить, что эти пиранийцы обдерут нас до нитки.

–  С другой стороны, нельзя допустить осложнений с Гебетом, - заметил лорд Альмас.

–  Мы застряли между Сциллой и Харибдой, - Мокк нервно потёр виски.
–  И ещё этот мроаконец, чтоб ему пусто было! Надо немедленно найти выход, пока нас не сожрали все трое.

После разговора с Викторией Гован вернулся в зал и прислонился к ближайшей колонне. С оркестрового балкона лились медленные звуки старинного вальса, половина люстр была притушена, по мраморному полу проплывали танцующие, в тёмных углах миловались парочки, и никто не обращал на него внимания. В голову упорно лезли мысли о Виктории Мокк - высокомерной девушке с барвинковыми глазами, которые отталкивали и в то же время манили, как вершины непокорённых гор. Он налил себе бокал вина и предался размышлениям на эту тему: женщины определённо сводили его с ума.