Цветок пустыни

Шатхарцы знали, что сезон бурь — это не просто природное явление. Это испытание, напоминающее о власти пустыни, о её беспощадном нраве. Не успевало солнце подняться в зенит, как улицы уже пустели. Люди прятались за толстыми стенами своих домов, закрывали окна ставнями, заматывали входные двери тканью, пропитанной маслом, чтобы песок и пыль не просочились внутрь. Старейшины рассказывали, что когда-то, в далёкие времена, бури длились неделями, превращая целые поселения в погребённые города. Теперь же, благодаря милости Духам, Шатхар без существенных потерь переносил это испытание. Потом, конечно приходилось откапывать и городские ворота, и отгребать песок от защитной стены, и расчищать улицы, возвращая в пустыню песок.

Но страх перед великой стихией в крови людей не исчез. Он передавался из поколения в поколение, укореняясь в сердцах.

На рыночной площади было тихо. Все лавки накрыли плотной тканью, корзины убрали, повозки прижали к стенам. Даже бродячие кошки исчезли с улиц, находя укрытие среди складов и во дворах. Последними спешили домой мальчишки, нагруженные тяжёлыми мешками с зерном. Один из них оглянулся на восток и вскрикнул, указывая дрожащей рукой.

Там, где ещё вчера простиралась бескрайняя золотая пустыня, теперь ползла чудовищная, клубящаяся тьма.

Буря надвигалась быстро и я в сопровождении своих охранников торопилась обратно во дворец.

Мы с моей командой подготовились к этому явлению заранее. По всему периметру тепличного комплекса были установлены силовые генераторы, аналогичные тем, что использовались в новом космопорте. При активации они разворачивали мощный защитный купол, способный выдержать натиск стихии.

Когда песчаная буря поднималась в полную силу, миллиарды песчинок, движимые ураганными порывами ветра, превращались в беспощадный абразив, срезающий всё на своём пути. Но наш барьер был готов принять этот удар, защищая не только хрупкие конструкции, но и самое ценное, что было спрятано в них.

Во дворце эмира уже всё было готово. Защитные панели, установленные на окнах, создали прочный барьер. Слуги торопливо закрепляли тяжёлые кожаные завесы в коридорах, укрепляли дверные проёмы. На кухне работали без остановки — буря могла продлиться несколько дней, и нужно было заранее приготовить провизию.

Животные чувствовали надвигающуюся бурю задолго до того, как люди замечали изменения в воздухе. Нурды беспокоились. Они бились копытами о землю, мотали головами, тревожно всхрапывали. Некоторые стремились забиться в дальние углы своих загонов, другие, наоборот, метались, будто искали выход.

Виверны тоже нервничали. Взрослые особи топтались на месте, поднимая песчаные клубы. Драконы спешили укротить своих зверей, но сами тоже чувствовали беспокойство. Песчаная буря — враг всех летающих существ. Однажды поднявшись в такую бурю, можно было никогда не найти дороги обратно.

Спешившись со своей виверны, я сама отвела её в вивернятник. Эрган подошёл неслышно, мягко заключая в свои объятия. Он беспокоясь обо мне уже несколько раз набирал меня по коммуникатору.

— Нам пора спуститься вниз, — тихо сказал Эрган.

Вдруг от порыва ветра резко хлопнула ставня, где-то в одном из коридоров.

Меня тревожила эта буря.

— Эрган, я никогда раньше ничего подобного не чувствовала… Ветер… он живой?

Дракон выдохнул, едва заметно улыбнувшись.

— Ты слышишь Духов.

— Это они?!

— Кто ещё мог бы ходить по барханам, нашептывать в уши драконам, красть голоса у людей?

Теперь я понимала. То, что казалось просто гулом, было совсем иным. Внутри бури звучало дыхание древнего Каракса, тех, кто ходил по этой земле задолго до них.

— Как вы с этим живёте?

— Мы слушаем. Иногда мы слышим предостережения. Иногда — советы. А иногда — лишь вой пустыни, напоминающий о том, что она была здесь задолго до нас.

Слова супруга были полны глубокого смысла.

— Мы тоже когда-нибудь присоединимся к этим блуждающим теням… Ведь теперь это наш дом, любовь моя.

Эрган нежно провёл пальцами по моей щеке и коснулся чешуек на висках.

— Ты обещала мне вечность. Так что рано нам ещё думать о тенях.

Большинство зверей, следуя древним инстинктам, стали закапываться, стараясь укрыться в глубоких нишах вивернятника. Те, что были помоложе, хрипло шипели и отрывисто рявкали, раздражённо тряся головами. Ветер усиливался, проникая сквозь щели ворот, принося с собой первые порывы сухого горячего воздуха, насыщенного крупицами песка.

Старый вожак, громадный чёрный самец, поднял голову, глухо рыча. Он не прятался, а внимательно вслушивался в голос пустыни, словно бросая ей вызов. Остальные виверны замерли, прислушиваясь. Снаружи пустыня ревела, приближая с каждым мгновением бурю.

Люди в своих домах возносили молитвы Духам. Священники зажигали масла, призывая пустыню сдержать свою ярость.

Эмир был пока во дворе, наблюдая за небом и по хищному втягивая носом воздух.

— В дом, немедленно! — Раздался громогласный приказ. Голос старшего дракона не допускал возражений.

Эрган уверенно подхватил меня на руки и утащил в укрытие.

И тогда небо разверзлось.

Буря ударила в город с мощью древнего божества, обрушивая свой песчаный гнев на купола и стены.

Во внутренний двор ворвался вихрь, унося мелкие предметы, с силой бросая песок в закрытые окна и пробуя протаранить крепкие стены. Последнее, что я увидела, прежде чем двери закрылись за нами, — спину эмира, стоящего на пороге дворца и задвигающего последний запор вместе с Джафаром.

— Началось!

Во дворце, в одном из нижних помещений, был обустроен большой центральный зал — старый, сделанный ещё из необработанного камня и сплавленный драконьим огнём эмира. Здесь собирались те, кто служил во дворце: слуги, воины, учёные.

Они сидели вокруг больших медных чаш с раскалёнными углями, приглушённо переговаривались, согревая руки. Несмотря на непогоду, в воздухе витало спокойствие. Было видно, что эти существа не раз уже пережидали непогоду тут.

Когда мы спустились в укреплённые залы, слуги уже ждали нас. Они быстро расстелили тонкие ковры на полу, принесли большие медные чаши с тлеющими углями, и благовониями.

Ко мне первым подошёл Зибар, распорядитель дворца, его тонкие пальцы изящно обхватили кубок с горячим напитком, сдобренным специями. Я заметила, что он, как всегда, держится сдержанно, но в его глазах скользнуло неуловимое беспокойство.

— Дэса, примите традиционный отвар. Песчаная буря сушит горло, и этот напиток сохранит ваше дыхание чистым, а разум ясным.

Я взяла из его рук тяжёлый кубок и поднесла к губам. Горячий, терпкий отвар окутал язык смесью приправ и чего-то незнакомого, но удивительно приятного.