Цветок Зари. Книга первая: На пороге ночи

Михал нехотя отошёл, и теперь все они стояли тесной группой — спиной к главному входу в Башню, лицом — к трупам и лестнице, ведущей наверх. Кенур зарычал громче, а участок пола — тот самый, что так заинтересовал Командира — явственно шевельнулся.

На тёмном безоблачном небе показалась Одинокая Луна — та самая, что появляется раз в несколько лет, и у тех жиззеа, что занимаются колдовством, считается символом Губительницы, а время пребывания Одинокой Луны на небосводе — временем её безраздельной власти.

Они же непременно сказали бы, что именно Одинокая Луна в недобрый час пробудила от забытья принцессу Ззию, в это же время открывшую глаза, чтобы вскоре устремиться из храмового подземелья навстречу собственной гибели.

========== Глава 102. Власть Выбора ==========

Кажется, Михал и Рэй даже не шевелились, но в руке у каждого вдруг оказался бластер, равнодушно и почти лениво вперившийся туда, где приподнялась крышка люка.

Фонарики, укреплённые на ремнях, давали рассеянный свет и все вместе прекрасно освещали центральную часть зала — ошибиться было невозможно: что-то вроде тёмного жирного тумана заколыхалось над медленно открывающимся люком, мёртвый тяжкий запах усиливался с каждой секундой.

Кенур не завыл, как можно было бы ожидать, — он даже рычать перестал и весь как-то подобрался, слегка припав на задние лапы.

Гэри показалось, что чёрные скелеты шевельнулись, но он только зажмурился и тряхнул головой — лежат. Надо же — уже мерещиться начало!

— Вы это с призраками, что ли, воевать собрались? — спросил Мррум, с брезгливой иронией покосившись на бластеры.

— Призраки… — проворчал Михал. — Видал я таких призраков… Люк откроют, горло перережут — вот тебе и призрак — из тебя самого.

— Ты только не стреляй, Командир, — тихо сказала Лора, вроде бы спокойным, но каким-то не своим, неживым голосом. — Не стреляй, тут это не поможет, а только навредит. — Она дышала ровно и даже глубоко, но мёртвый воздух с трудом проходил в сопротивляющиеся лёгкие.

Ей приходилось, возможно, хуже всех. Давление чего-то тёмного, липкого, удушающего, всё усиливалось, путая мысли, стараясь привести в состояние сонного бессильного оцепенения.

Мрруму тоже было нелегко — кифы чувствительны к подобным воздействиям так же, как и большинство животных, хотя и имеют немалые возможности для сопротивления.

Кенур — тот просто приготовился драться за свою семью до конца, не раздумывая и не рассуждая о том, зачем и почему они здесь оказались.

Мррум практически разделял его настроения, но ведь это не он привёл их сюда и не он должен знать, как отсюда уйти и что сделать до этого, чтобы их мучения не оказались напрасными.

— Рэй, когда я протяну руку, дай мне Камень.

Свободной рукой он тут же нащупал во внутреннем кармане тёплую, как кожа живого существа, приятно шероховатую поверхность.

— Может быть, сейчас…

— Нет. И не доставай его пока.

Люк открылся полностью, изрыгнув клубы чёрного дыма, очертания колонн поплыли, изгибаясь сильнее, чем прежде. Михал бросил на лицо дыхательный фильтр, укрытый воротом защитного костюма, и повернулся к Гэри, Рэй — к Лоре, но она мягко отстранилась.

— Возможно, галлюциногены, — рыкнул Командир.

— Не думаю. Здесь нет ничего опасного. Ничего такого, от чего может защитить фильтр.

По крайней мере, визир защитил зрение Рэя и Михала от чёрного дыма, медленно поднимающегося из люка и полностью скрывающего выдвинувшуюся оттуда же фигуру.

— Жиззеа или шемма, — сообщил Рэй.

— И это отнюдь не призрак, — добавил Михал.

— Это ещё хуже, — нисколько не удивилась Лора.

Когда невысокая фигура выступила из поредевшего чёрного тумана — теперь он клубился у её ног, словно верный пёс, готовый броситься и загрызть любого по одному слову хозяйки — стало ясно, что это всё-таки жиззеа и при том — женщина.

Она сделала несколько шагов и остановилась, осматривая стоящих перед ней людей, кифа и кенура со снисходительным интересом — как товар на рынке.

Дешёвый товар, который ничего не стоит купить, и хотя он не слишком хорош, она всё-таки купит, презрительно бросив монетку заискивающему продавцу, — другого сегодня не завезли, придётся брать, что есть.

Всего лишь хрупкая на вид, как и все жиззеа, женщина и, кажется, уже немолодая, закутанная в дорогую чёрную ткань длинного платья.

На поясе — кинжал с кривым лезвием, чёрная рукоятка украшена крупными зеленовато-жёлтыми — цвета крови — камнями, и какие-то мешочки, на груди — чёрные же украшения с такими же камнями, в мутных жёлтых глазах плещется Зло и ещё — сознание собственной силы, большой силы.

Это было её место, и время — тоже её. Здесь она была королевой, и не только сравнительно безобидный чёрный дым, приникший к ногам, подчинялся сейчас её воле…

Это почувствовали все — даже ироничный Гэри, даже скептичный Командир. Даже им было очень не по себе от взгляда этих мутных и властных, опьянённых властью, глаз, и это ещё мягко сказано.

По спине продирал мороз, голова кружилась, заполняясь тяжёлой звенящей пустотой… но главное — то, что испытывал сейчас каждый из них, — невозможно описать словами.

Эта женщина служила Злу, в ней уже не осталось ничего живого, она являлась вместилищем той Силы, которой поклонялась, и, в некотором отношении, вместилищем более полным и опасным, чем даже неживущие.

Ведь она, в отличие от них, когда-то была живой, и Власть Выбора, данную каждому живому и разумному существу, использовала в полной мере.

Это делают лишь немногие — и становятся великими святыми или великими злодеями.

Большинство растрачивает её по мелочам, разменивает на бесконечные метания от злобы к милосердию, от жестокости к великодушию, от прощения к мести, от любви — не к ненависти даже, а к бестолковым и ненужным изменам, к удобно-безразличному эгоизму…

Тяжела и скудна плодами эта жизнь на Границе. Но лучше уж держаться за неё изо всех сил, по сто раз на дню бестолково прыгая на тёмную сторону и каждый раз ползком возвращаясь на светлую, чем раз и навсегда уйти во Тьму.

“Пограничники” не могут рассчитывать на заслуженную награду, но могут надеяться на милосердие, а это немало.

У женщины, которая стояла в центре зала, такой надежды не было, да она и не хотела надежды, по крайней мере сейчас.

Она предпочитала щедрую плату за усердную службу и в данный момент пыталась оценить, что послала ей в эту особенную ночь Губительница — плату или очередную возможность её заслужить. Будет ли легко справиться с ними?