Цыганок

Чувства у Цыганка обострены до предела. Он угадывает даже то, чего не видит. Слух ловит самый незначительный шум в коридоре, слова охранников при смене, приглушенный крик с первого этажа, где идут допросы.

Снова нарастает топот ног. Звенят ключи. Все ближе, все страшнее. Оглушительно, словно пистолетный выстрел, лязгает засов. Со скрежетом поворачивается ключ в камере напротив. Скрипит дверь. Звучит отрывистая команда. Кованые шаги отдаляются, глохнут. Тишина.

Ваня вытирает пот на лбу, закрывает глаза и слушает учащенные удары своего сердца. "Неужели пронесло?" Цыганок открыл глаза и с удивлением поймал себя на мысли, что дрожит за свою шкуру, в то время как других уже везут по темным улицам за город, туда, к ненасытной яме. Он виновато вздохнул и начал с досадой укорять себя за страх, который несколько минут назад пронизал все его существо. "Что сказал бы Андрей, если бы увидел меня таким? Разве я теперь лучше Васьки Матвеенко? Дрожу, как кисель на тарелке. Так недолго и на допросах раскиснуть... Интересно, почему уже три дня не вызывают? Спросить у тетки Даши? Она давно тут".

– Третий день не трогают меня, тетенька, - сказал Ваня.
– С чего бы это, а?

– И хорошо, что не трогают, - сразу же отозвалась Дарья Тимофеевна. Окрепчаешь малость.

– Они, Ваня, что-то задумали, - убежденно сказала Таня.
– Не зря это, мне кажется.

– Тю на тебя, девка! Что ты хлопца пугаешь?
– накинулась на нее Дарья Тимофеевна.
– Он и так ночью не своим голосом кричит, бабушку зовет.

Цыганок смущенно начал крутить пуговицу на рубашке.

– Это она мне приснилась, тетенька, - начал оправдываться он.

– А я что говорю, колосок?
– сразу же согласилась женщина.
– Конечно, приснилась.

Ваня повернулся на бок и начал оглядывать обшарпанные стены.

– Здесь раньше техникум был. Так они окна замуровали и тюрьму сделали. А оконце, видите, где? Под самым потолком, - пораженный внезапной мыслью, Цыганок сел.
– Вот если бы нам какую-нибудь железяку найти. Мы бы ту колючую проволоку - раз!
– и на улицу.

– Эге ж. А где ты ее найдешь, дитятко?
– грустно посмотрела на него Дарья Тимофеевна.
– Да и все равно не вырвешься. Слишком высоко, второй этаж. Убьешься сразу!

– Елки зеленые! Не очень уж здесь и высоко!
– горячо возразил Ваня. Запросто можно выбраться. Это оконце прямо на улицу выходит. Кроме шуток. Вот только б найти что-нибудь такое, чтобы проволоку сорвать...

– Слушайте, детки мои!
– неожиданно всплеснула руками Дарья Тимофеевна.
– Да что же это я, безголовая! Совсем память высохла. Ванечка, а клин железный, которым дрова колют, подойдет?

– Еще и как!
– вскочил на ноги Цыганок.
– Мы бы сейчас проволоку джик!
– а потом...

– Тихо, золотко, тихо!
– испуганно замахала руками женщина.

Дарью Тимофеевну и Таню охранники уже несколько раз за последнее время гоняли по вечерам во двор за дровами для голландок. Цыганок ходил с ними только один раз, вчера.

– Ой, Ваня, и правда!
– глаза Тани возбужденно заблестели.
– Я однажды на этот клин даже наступила. Он весь ржавый.

– Тише, сорока. Рад нищий и тому, что пошил новую торбу, так и ты, оборвала ее Дарья Тимофеевна.
– Ты вот попробуй из сарая его сюда принести, тогда и стрекочи.

– А если тот клин вместе с дровами в охапку?
– волнуясь, предложил Ваня, - А что, елки зеленые! Запросто!

– Опасно, дитятко мое, - неуверенно ответила Дарья Тимофеевна.
– Ведь потом надо дровишки у голландки в коридоре положить. А охраняльщик рядом будет стоять. Как при нем клин из дров возьмешь? Заметит, а тогда...

– А если его под свитер?

– Правильно, Ванечка. Лучше тут не придумаешь, - одобрила Таня. Сегодня, когда поведут за дровами, и попробуем.

– Ой, страшное это дело, мои голубята! А как охраняльщик глазастый окажется? Он же застрелит.

– А вы, тетенька, с Таней между собой ссору начните. А я тем временем и...

– Тс-с!

Шаги в коридоре затихли возле дверей. Щелкнул замок, лязгнул засов. В камеру вошел солдат.

Увидев его, Анна Адамовна задрожала, закричала от ужаса и полезла под нары.

– Пуф! Пуф!
– навел на нее автомат гитлеровец и захохотал.

Анна Адамовна медленно вылезла из своего укрытия. Выпрямилась и, не сводя страшных глаз с немца, шагнула ему навстречу.

– Где мой сын?
– тихо спросила она.
– Где мой Алесик?

– Вас?
– попятился солдат.

– Дайте мне гранату!
– вдруг затряслась Анна Адамовна.
– Гранату мне!

Немец криво усмехнулся и покрутил пальцем у виска. Анна Адамовна села на пол, схватила свою порванную галошу и, прижав ее к груди, начала укачивать. И вдруг неожиданно высоким чистым голосом закричала:

– Гитлер капут! Смерть немецким оккупантам!

В камеру ввалились два полицая. Они с руганью подхватили Анну Адамовну под руки и потащили.

– "Закат в крови! Из сердца кровь струится! Плачь, сердце, плачь..." донеслись из коридора слова учительницы.

Цыганок побелел, сжал кулаки.

– Дроф набирайт!
– злобно заорал солдат.
– Шнэль, руссиш швайн!

– Чтоб на тебя немочь!
– сердито проворчала Дарья Тимофеевна, одевая фуфайку.
– Чтоб тебе земля колом!

Они вышли во двор. На вышке топал одетый в кожух часовой. С высоты угрожающе смотрело во двор черное дуло пулемета.

В дровяном сарае тускло мерцала электрическая лампочка. Пропустив Цыганка, Таню и Дарью Тимофеевну, автоматчик прислонился к косяку, вытащил из кармана шинели сигареты, закурил.

Цыганок шарил глазами по сторонам. Клина нигде не было. Под ногами валялись кора да смолистая щепа. "Может, елки зеленые, присыпало его? терялся в догадках Ваня.
– А может, немцы подобрали и выбросили?"

– Вот где он, - услышал он шепот Дарьи Тимофеевны.
– Смотри у самой стены.

Цыганок глянул в ту сторону и в нескольких шагах от себя увидел до половины засыпанный древесным мусором клин. Дров возле него не было.

Чувствуя, как учащенно забилось сердце, Цыганок покосился на немца. Тот стоял к нему боком и, не выпуская из уголка рта дымящуюся сигарету, смотрел в звездное небо. Ваня схватил полено, откинул к стене. Солдат даже не глянул в его сторону. Цыганок с нетерпением и досадой посмотрел на Таню и Дарью Тимофеевну. "Ну, чего вы там копаетесь? Начинайте!
– мысленно приказал он им.
– Ведь потом поздно будет".

– Ты что - ослепла, девка?
– вдруг закричала Дарья Тимофеевна.
– Куда полено бросаешь? Так дала по руке, что в глазах потемнело!

– Я же не нарочно, теточка, - испуганно отозвалась Таня.
– Я не хотела...

– Нарочно не нарочно... Надо глазами смотреть, а не ртом!

Автоматчик шагнул к ним, повернувшись к Ване спиной.

– Молчайт!
– заорал немец.
– А то буду морда стукайт!

Цыганок в то же мгновение схватил клин, сунул его под свитер.

– Звиняйте, господин начальник, - виновато забормотала Дарья Тимофеевна.
– Мы тихо... Мы сей момент...