Да забыли про овраги #play_to_return
Шрифт:
Через несколько секунд чужой танк снова оказался в перекрестье прицела. Случайно взявшись рукой за окуляр, я обнаружил, что его можно поворачивать, уменьшая степень увеличения оптики и получая за счёт этого, более широкое поле зрения. Так, отлично. Ну что, попробуем ещё разок чужую броню на прочность?
Четыре мощных удара снаружи, от звона которых аж загудело в ушах, стали для меня полной неожиданностью. В полном недоумении я смотрел на крохотные отверстия, сквозь которые сочился в темноту рубки дневной свет. Приглядевшись, я понял, что каждая дырочка расположена на вершине здорового холмика из брони. Судя по скорости следования
Вместо того, чтобы испугаться, я вдруг рассердился. Подумаешь, большой танк с крупнокалиберным пулемётом. У самих пушка найдется!
Мрачно оскалившись, я сдвинул прицел левее и ниже, надеясь, что мне повезёт и снаряд моей пушечки нащупает в броне здоровяка слабое место. Рука сам нашла спусковой рычаг. Рывок! Выстрел!
Пушка прыгнула назад, а я наоборот - наклонился вперёд, к прицелу. Как раз, чтобы успеть заметить, как тёмный бурун сметает с корпуса какой-то предмет. Я что, разбил ему фару?
Снова взглянув в командирский прицел, я оценил отважную глупость того союзного танка, что выехал вперёд. Он уже был в полукольце врагов, но стоял неподвижно, даже не пытаясь сбежать. Хотя, от такого количества пушек разве сбежишь? Кстати, а почему не слышно выстрелов других танков? Вроде бы, раньше чужие выстрелы через броню я слышал.
Всё это было очень странно. Тут я вспомнил, что у меня есть рация. Протянув руку куда-то в темноту, нащупал рычажок, сдвинул его с места, приподнял край шлемофона, чтобы услышать, если в наушниках, висящих где-то рядом на стене, будет что-то слышно. Странно, но первое, что я услышал, был чей-то истерический смех. Да что они, все с ума посходили?
Я стащил шлемофон и нацепил наушники. В уши хлынул поток голосов, перемежающийся звонкими щелчками и коротким шумом эфира. И "зелёные", и "синие" обсуждали какого-то придурка и при этом очень громко и заразительно смеялись.
Ещё не особо понимая соль юмора, я тоже непроизвольно разулыбался. Кажется, речь шла про тот танк, что остался на месте, когда все остальные "зелёные" отъехали назад, занимая места в специальных укреплениях. Отъехали назад?!
– Мужики, а он ржачный, этот Лом, - отчетливо сказал вдруг один из голосов.
– Считаю, что гаечку от меня он заслужил.
Коротко дзинькнуло и перед глазами всплыло системное сообщение:
"Вам переведена 1 гайка от игрока "Nikola"-зелёный".
Снова легкий звон.
"Вам переведена 1 гайка от игрока "Vit154"-зелёный.
Дзинь.
"Вам переведена 1 гайка от игрока "Ilog"-синий".
Гайки все падали и падали, а я сидел, не в силах поверить, что обсуждаемый всеми кретин - это я. Позор джунглям! Каждый звоночек, возвещающий о поступлении денег на счет, был похож на плевок.
– Ах, вы уроды!
– вскипела во мне вдруг благородная ярость.
– Ложкин, вперёд!
Двигатель взревел на полных оборотах, и вдруг жуткий грохот заполонил всё пространство вокруг, ослепляя, вытесняя мысли, лишая способности оценивать происходящее. Словно сотня психанувших дятлов набросилась на мой танк. В состоянии, близком к бессознательному, я смотрел, как множится число маленьких дырочек в передней полусфере танкетки. Дернулся и слабо вскрикнул Ложкин, обмякая на
своём сидении. И перед тем, как десяток рассерженных пчёл впились в мою грудь, я всё-таки успел понять, что со мной происходит."Из пулемётов толпой загасили. Твари."
А потом была спасительная темнота.
Мы сидели за столом и лопали тушёнку. Помимо гаек, что набросали мне игроки, повинуясь каким-то своим местным игровым традициям, мы с Ложкиным кое-что заработали за обнаружение нескольких единиц техники (да, оказалось, что разведчикам здесь тоже платят), за первый выстрел в бою (пустячок, а приятно), за обстрел заведомо непробиваемого противника (вот ещё бы знать заранее, что он непробиваемый) и за общую победу "зелёных" в игровом эпизоде. Новый нормальный танк на эти деньги купить было нельзя, но на ремонт и пополнение боеприпасов - хватило вполне. И даже немного осталось.
И я купил тушёнку.
– Главная наша ошибка, - говорил я внушительно, работающему ложками экипажу, - заключалась в том, что мы не увидели общего манёвра и не заметили подготовленных позади позиций.
– И боевое задание не читали, - вставил Серпилин, отрываясь от банки.
– А там это всё было написано.
– Не перебивай, - сказал я строго.
– А без панорамного прицела из танка вообще ничего не видно. Мне нужен панорамный прицел!
– Панорамный прицел можно поставить командиру в том случае, если в экипаже имеется наводчик, - сказал Серпилин.
– Уже знаю, - буркнул я, вскрывая новую банку тушёнки.
– Значит, надо придумать, как тебя взять с нами в бой.
– Техника шестого уровня…
– Я знаю, что в танкетке всего два места. И что?
Теперь все трое смотрели на меня не отрываясь, хоть и продолжая ковыряться ложками в тушёночных банках.
– Мало ли, какие правила в игре придуманы?
– продолжал я бодрым голосом.
– На то мы и люди, чтобы правила нарушать и обходные пути искать.
Мой экипаж внимал мне с вниманием прихожан на исповеди у пророка. Даже жевать перестали. И это здорово сбивало с толку.
– Чего остановились? Открывайте второй ящик, продолжаем обед!
Дождавшись, пока каждый откроет по второй банке, я продолжал:
– Посадим тебя, Серпилин, сверху на броню - да и всё. Делов то!
– На возможность установки панорамного прицела это никак не повлияет, - возразил Серпилин.
– Правила установки оборудования формализованы по количеству мест экипажа.
– Вот, проклятая бюрократия, - сказал я с чувством, легко в мыслях отказываясь от дурацкого плана.
– Значит, придётся больше отдавать внимания командирскому прицелу. А ведь точно! Как это я раньше не додумался? Вид сверху - решает! Так, Ложкин, доедай скорее - поедем пробовать идею.
Забираясь на своё место, я помянул недобрым словом конструкторов танкетки, содрав кожу на боках и больно стукнувшись локтем. Потом вспомнил, что сам комплектовал машину по принципу "насколько денег хватило", и смирился.
Люк закрывать не стал, и при скудном освещении проникающем сквозь проём над головой, ещё раз осмотрел пушку. Расположение рычагов теперь виделось вполне логичным и удобным, а боеукладка оказалась расположенной вообще в единственно возможном месте. Благо, вытаскивать снаряды из неё я мог одной рукой и наощупь.