Далекие журавли

Местные Песталоцци с нетерпением ждут тебя. И как знать, может быть, тебе с ними еще не раз придется скрестить шпаги в жарком споре.

Ты наугад сворачиваешь в узкую улочку. Проклятье, столько пыли! Прямо утопаешь в ней. Носки твоих лакированных башмаков опять стали серыми. Хорошо еще, что ты предусмотрительно положил в портфель тряпочку. Туфли тщательно вытерты и снова блестят. Вот ты уже подтянут.

Итак, вперед, Каухер. Молодой Гёте направляется в Веймар. Баловень судьбы. Избранник славы. Так ты вдохновляешь сам себя. Жаль только: у тебя недостаточно классический нос, Каухер…

— Где хорошо можно поесть? — повторяет твой глупый вопрос дородный мужчина и при этом скалит зубы. — Дома, конечно, у тещи!

Ты вынужден с ним согласиться. Само собой разумеется, но дом твой за тридевять земель отсюда. А здесь тебе придется довольствоваться дарами общепита. У тебя нет выбора. Твой собеседник выражает готовность помочь тебе.

— Пройдите по той улице налево, а затем свернете направо, потом снова налево и опять направо…

Все, что за этим следовало, твоя память уже не в состоянии была регистрировать. Ты прерываешь его вежливым «Большое спасибо» и включаешь четвертую скорость. Как говорится, перешагнув через собаку, перешагнешь и через ее хвост. Вскоре ты преодолеваешь и этот лабиринт.

Ресторан, вернее, ресторанчик почти пустой. Чудесно. Ты ликуешь. Да возрадуется человек, которому доведется здесь поесть! Кружка пива наверняка не повредит и приятно освежит пересохшее горло. Даже Лихтенберг в свое время утверждал, что иногда не мешает пропустить рюмочку, чтобы придать большую эластичность идеям, скрытым в извилинах головного мозга. А идей у нас хоть отбавляй. Итак, ты погружаешься в глубокое кресло за свободным столиком.

— Добрый день. Что бы вы желали заказать?

Добрая фея улыбается и обслуживает тебя как нельзя более вежливо. Она предлагает тебе богатый выбор блюд, которых нет в меню. Твой заказ украшает пестрой гирляндой комплиментов, улыбками и подмигиванием. Ты не мог и мечтать о таком радушном приеме.

— Пива у нас нет… но для вас…

Ты только успеваешь следить за тем, как она спешит по залу и исчезает за занавеской. В один миг сменили скатерть. На столе появляются тарелочки и чашечки, вилочки и стаканчики, апельсинчики, лимончики, лангеты, котлеты, заливное, отбивное, зайчатина, сметанка… Точно скатерть-самобранка.

Трехэтажное школьное здание выглядит довольно привлекательно. Прекрасная кузница для духовного развития, ты вступаешь в эту кузницу с благоговейной дрожью. Но сегодня здесь все еще спокойно. Ни стук кулаком по столу вышедшего из себя учителя, ни оглушительный топот ног, ни пронзительный визг девчонок не беспокоят путника, идущего к шефу. И тем не менее директор школы уже сегодня немного взволнован. Его можно понять. Через несколько дней наступит самый напряженный и ответственный день. Сейсмограф заранее чувствует землетрясение. Старенькая гардеробщица внизу с тревог ой представляет себе этот день. С каждым годом учащиеся оказывают ей меньше уважения, чем учителя. Поэтому она отнюдь не в радужных тонах рисует положение дел. «Скоро опять начнется сущий ад», — доверительно говорит она. Понимать это следует почти библейски: «Начнется стон и зубовный скрежет».

— Пожалуйста, прошу вас, молодой человек!

Директор наконец замечает тебя, и морщины на его широком лбу собираются в вопросительный знак. Ты лаконично представляешься.

— А, очень приятно.

Морщины на лбу директора быстро вытягиваются в большой восклицательный знак. Итак, немедленно за дело. Телефонный звонок. Слово за слово. Квартирный вопрос решен.

Ты получаешь список своих будущих воспитанников с их домашними адресами. Это значит: наладить тесный контакт с родителями. Семья и школа неотделимы. Одни и те же цели, одни и те же задачи. Взаимоотношения в семье, специальность родителей, их образ жизни. В какой степени пользуются свободой дети. Их работоспособность, трудолюбие… Другие социологические исследования.

Короче говоря:

Тот, кто хочет понять ученика,

пусть домой к нему отправится сперва.

Теперь ты уже сидишь в комнате своей новой квартиры и пишешь: «Вот видишь, козочка малодушная…» Толстым красным карандашом ты подчеркиваешь слово «малодушная». «Лиха беда начало. Теперь все идет как по маслу. Ключи от нашей квартиры звенят у меня в кармане. Здесь, в Копине, меня просто на руках носят. Скоро мы подведем окончательную черту под нашей долгой кочевой жизнью».

В конце этого предложения ты ставишь три восклицательных знака и заклеиваешь конверт.

Самые трудные… Трудновоспитуемые… Некоторые фамилии отмечены галочкой. Таких нужно посетить в первую очередь. Но ни в коем случае их нельзя считать безнадежными. В них скрыто немало сокровищ. Вопрос лишь в том, как извлечь эти сокровища. Но вместе с тем они представляют потенциальную опасность. Им ничего не стоит довести учителя до белого каления. Особенно молодым учительницам достается от них.

Итак, ты отправляешься на раскопки. Бесценное сокровище ты кладешь на одну сторону и над ним простираешь свою покровительственную длань. Обнаруженные корни зла попадают на другую строну. Они обречены на гибель и будут обезврежены.

Это, так сказать, твоя стратегия. А тактику можно менять в зависимости от обстоятельств. Вперед, Каухер. Рубикон перейден.

Петер Вюрц… Петер Вюрц… Эта фамилия отмечена даже двумя галочками. Улица Кооперативная, 24. Ты осторожно нажимаешь на черную кнопку около двери. Ждешь некоторое время. Торопливые шаги за дверью. Тихо щелкает замок. Еще раз. Очень осторожно открывается дверь. Женщина на пороге вдруг испуганно вытаращивает глаза. Тебе самому делается как-то неловко. Что же ты такого сделал? Оглядываешь себя с головы до ног. Все в порядке.

— Одну минуточку. — Дверь снова захлопнулась. — Милости прошу, входите.

Голос женщины дрожит, а руки еще больше. На ее застывшем лице нет ни кровинки. С трудом ты узнаешь в ней добрую фею из ресторана. Она стоит перед тобой в домашнем халатике, беспомощная и испуганная. Она не знает, что тебе предложить.

— Что вас привело к нам? — запинаясь, произносит она с великим трудом.

— Ничего особенного, фрау Вюрц, успокойтесь.

Тебя интересует ее сын, ты его… ты хотел бы… Ты уже и сам начинаешь заикаться. Подумать только, как здесь боятся учителей. Странно.

— Я же его учитель! — удается наконец тебе выпалить.

— Вы учитель? — лицо женщины мгновенно преображается. — Учитель? — удивленно переспрашивает она. Выражение страха внезапно сменяется умиротворенной улыбкой. Ты подтверждаешь ее вопрос энергичным кивком головы.

— Ваш сын Петер пойдет в мой класс.

Эти слова возымели свое действие. Она молчит некоторое время, затем, довольная, смеется.

— А я-то думала… мы думали… Видите ли, к нам должен был… Маленькая неприятность на работе… К нам в ресторан должен был приехать следователь… Мы все подумали… что вы…

Вот, оказывается, где собака зарыта. Но это лишь цветки, Каухер. А ягодки непременно ждут тебя впереди.

Перевод Ж. Шлишевской.

УПРЯМЦЫ

Рассказ

Рудольф Каухер разложил экзаменационные билеты. С трудом скрывая волнение, шесть девушек стараются сосредоточить свое внимание над доставшимися им вопросами. Лишь изредка одна из них бросает взгляд на строгую комиссию, в которую кроме Каухера входят еще две солидные женщины. Обеих дам это ни в малейшей степени не беспокоит. Повторяющаяся из года в год однообразная обстановка на вступительных экзаменах притупила, казалось, их чувства, сделала их совершенно безразличными и безучастными к разного рода эмоциям абитуриентов. К тому же эти солидные дамы решали сейчас более важные проблемы. Их мысли были целиком заняты домом, и они тихо переговаривались о своих ежедневных заботах.