Дальние пределы человеческой психики

конкретную работу, служит закону, семье, науке, психиатрии, препода-

Теория метамотивации: биологические корни высших ценностей

327

ванию или искусству, то есть подчиняется конвенциональным требованиям

профессии или призвания, мы не сможем не заметить, что на самом деле

его мотивы к работе более сущностны, более высоки, чем собственно

необходимо, что служба для него лишь средство достижения некой иной,

высшей цели (85,89). Я и сам наблюдал их за работой и задавал им

вопросы. Например, я спрашивал у них, почему им нравится работать

врачом, или что они находят в ведении домашнего хозяйства, или в

общественной работе, или в воспитании ребенка, или в писательском

труде. И, основываясь на их ответах, я готов торжественно заявить, что

они работают ради истины и красоты, во имя добродетели и законности,

во благо порядка и справедливости, в стремлении к совершенству.

Действительно, все сводится к десятку или около того высших ценностей

(или ценностей Бытия) - все сотни и сотни конкретных и очень различных

ответов на мой вопрос о том, чего они хотят, к чему стремятся, что

приносит им удовлетворение, что они ценят, ради чего работают день за

днем и, собственно, почему работают. (Я не беру здесь в расчет низшие

ценности.)

Я не проводил целенаправленных исследований людей, не достигших

самоактуализации, у меня не было контрольной группы, контрольной ad

hoc. По этому вопросу я берусь утверждать, что подавляющая часть

человечества в данном случае представляет собой именно контрольную

группу. В качестве контрольных я пользовался огромным запасом

экспериментальных данных, полученных при обычном статистическом

исследовании отношения к работе людей, не отобранных специально, а

также невротиков, психопатов и людей в пограничных состояниях и т. д.

Оглядев результаты подобных исследований даже самым беглым взглядом,

можно заметить, что отношение этих людей к работе неотрывно от денег,

которые помогают им удовлетворять базовые (а не высшие) потребности,

объясняется привычкой и привыканием, невротическими нуждами, вроде

предубеждения и инерции (нежелание экспериментировать над собственной

жизнью и подвергать ее сомнению), определяется стремлением

соответствовать ожиданиям окружения. Я признаю, что пошел на поводу у

интуиции и здравого смысла, но сомневающиеся в правомерности подобного

подхода могут с легкостью проверить его, подтвердить или опровергнуть.

У меня сложилось впечатление, что между самоактуализированными людьми

и прочим человечеством нет качественного отличия, что невозможно

провести четкую границу между ними. Я исследовал множество

самоактуализированных людей, и каждый из них в большей или меньшей

степени соответствовал моему определению самоактуализации; но мне

представляется верным допущение, что какая-то часть

несамоактуализированных людей, какой-то процент менее здоровых в

психологическом смысле людей до некоторой степени метамотивированы, в

каком-то смысле привержены высшим ценностям. Эта мысль будет выглядеть

менее спорной, если мы представим себе людей, одаренных какими-либо

способностями, или людей, по-

328

Метамотивация

ставленных в особо благоприятные условия. Я склонен считать, что все

люди до определенной степени метамотивированы*.

<Карьера>, <профессия> или <работа> в обычном понимании этих слов

могут служить для реализации многих потребностей, не говоря уже о

привычке, конвенциональных ожиданиях или стремлении к функциональной

автономности. С их помощью человек может удовлетворять или тщетно

пытаться удовлетворить любую базовую или невротическую потребность,

или все разом. Они могут служить удовлетворению истинных потребностей,

но могут носить защитный характер.

На основании своего <эмпирического> опыта и следуя основным законам

психодинамики, я предполагаю, что в конце концов вернее всего и

полезнее всего счесть, что все это разнообразие привычек, детерминант,

мотивов и метамотивов присуще человеку одновременно и в том или ином

сложном соотношении, которое в совокупности может напоминать тот или

иной тип мотивации или обусловленности. Самые высокоразвитые люди,

которых мы знаем, в большей степени метамотивированы и в меньшей

степени мотивированы базовыми потребностями, чем среднестатистические

или недочеловечные люди.

Я хочу высказать и иное предположение. Речь пойдет о путанице при

определении ценностей и о способности различать высшие и низшие

ценности. Я уже писал (95, гл. 12), что на мой взгляд

самоакгуализированные люди обладают способностью легко и безошибочно

отличать <верное> от <неверного>. Эта способность поднимает их над

основной массой людей, которые не в состоянии отличить <хорошее> от

<плохого>. В данном случае речь идет не только о путанице понятий, но

и о склонности видеть вместо белого черное, о презрении к достойным

(или пытающимся быть таковыми) людям, о ненависти к возвышенному, к

лучшему, к красоте, таланту и т. д.

<Политики и интеллектуалы наскучили мне. Они кажутся мне ненастоящими;

я склонен счесть более настоящими, более интересными людей, которых я

видел во множестве в эти дни: проституток, воров, наркоманов и