Дальние пределы человеческой психики

совершенной, точной, простой, упорядоченной, справедливой,

адогматичной, понятной, всеобщей, преодолевшей дихотомию, вольной и

забав-

Теория мепгамотивации: биологические корни высших ценностей

339

ной. (Формула: <Клянусь говорить правду, всю правду, и ничего кроме

правды> с моей точки зрения лишена всякого смысла.) Описание красоты

не будет полным, если мы не скажем, что она должна быть правдивой,

благой, совершенной, исполненной жизнеутверждения, простой и т. д.

Порой мне начинает казаться, что мы имеем дело с неким магическим

кристаллом, а высшие ценности - лишь грани его.

XVIII

Ценностная жизнь (духовная, религиозная, философская, аксиологическая

и т. д.) - один из аспектов человеческой биологии и находится в одном

континууме с <низшей> животной жизнью (не отделена от нее, здесь нет

дихотомии, взаимного исключения). Возможно, поэтому понятие

<человеческий род> настолько широко, что не вмещается в

культурологические рамки. Культура в данном случае служит лишь

спусковым механизмом, триггером для реализации человеческих потенций.

Все говорит за то, что так называемая духовная или <высшая> жизнь

человека протекает в той же реальности (то есть определяется теми же

качествами вещей и явлений), что и плотская, телесная жизнь, животная

жизнь, материальная и <низменная>. Духовная жизнь - лишь проявление

биологической жизни, <высшее> проявление, но не стороннее, не

<внечеловечес-

кое>.

Духовная жизнь человека неразрывна с его сущностью. Духовное является

основной характеристикой человеческой натуры, определяет меру его

вочеловеченности. Оно является неотъемлемой частью настоящего <Я>,

частью идентичности человека, его внутреннего ядра, его видовой

принадлежности, его вочеловеченности. Насколько человек окажется

способным к самовыражению, насколько он спонтанен, настолько же он

проявит и реализует свои метапотребности. Раскрывающая, даоистичная,

экзистенциальная терапия, логотерапия (34), техники <онтогогики> (20)

призваны вскрывать и усилить не только базовые потребности человека,

но и его метапотребности.

Глубинная психодиагно стика и психотерапевтические техники в конечном

итоге придут к необходимости искать и находить в человеке

метапотребности. Парадокс здесь заключается в том, что <высшая

природа> человека одновременно является и его <глубинной природой>.

Жизнь ценностная и жизнь животная - не две отдельные реальности, как

считают религиозные Мыслители и философы, как считает классическая,

имперсональная наука. Духовная жизнь (созерцательная, <религиозная>,

философская или ценностная жизнь) находится непосредственно под

юрисдикцией человеческого разума, стремление к ней послушно

человеческой воле. Классическая безоценочная наука, следуя

физико-химическому подходу к реальности, отлучила от нее духовное, но

новая гуманистическая наука готова принять высшее и

духовное как предмет изучения и исследования. Такое расширенное

понимание науки легитимизирует научные проблемы, взывающие к

исследованию, введет в круг научного познания вечные истины,

абсолютные истины, высочайшие ценности и т. д., не отрываясь при этом

от реальности и <есте-

ственнонаучности>, базируясь на фактах, а не на пристрастиях, на

человеческом, а не на сверхъестественном.

С практической точки зрения нельзя не отметить, что эти проблемы

труднее поддаются исследованию. Низшая жизнь препотентна высшей, а это

значит, что человек живет высшим во многом с позволения низшего.

Необходимые предпосылки для высшей жизни чрезвычайно многочисленны.

Речь идет не только об удовлетворении всей иерархии базовых

потребностей, но и о разнообразнейших <хороших условиях> (85),

необходимых для того, чтобы высшая жизнь стала реальностью. Требует

улучшения то, что мы называем <окружающей средой>, человек должен

освободиться от гнета экономических проблем, ему должна быть

предоставлена широкая свобода выбора и обеспечены условия,

способствующие реальному и эффективному выбору, необходимы более

синергичные социальные институты (83) и т. д. От ученых требуется

большая осторожность - мы пока не вправе говорить о равновероятности и

достижимости высшей жизни для любого человека, речь может идти только

о принципиальной возможности ее.

Считаю нужным пояснить свой тезис о надкультурном характере

метамотивации. Я утверждаю, что метамотивация является достоянием

человеческого вида, но сит общечеловеческий характер и не определяется

принадлежностью человека к той или иной культуре. В этом вопросе мне

часто приходилось встречать недопонимание, поэтому я попытаюсь иначе

сформулировать свою точку зрения: мне представляется, что

метапотребности имеют инстанктоподобную природу, то есть наследуемый,

общий для вида, характер. Но это справедливо до тех пор, пока речь

идет об их существовании в потенции, о неактуализированных

метапотребностях. В деле их актуализации роль культуры несомненна и

непреложна, но мы знаем, что культура не всегда добивается этой цели,

и это можно сказать о большинстве культур на любом отрезке истории