Дан приказ...
Шрифт:
В те весенние дни на молдавские аэродромы сели полки 9-й гвардейской истребительной авиационной дивизии, которой командовал Александр Покрышкин, ставший уже подполковником, дважды Героем Советского Союза. В сорок первом в небе Молдавии он открывал счет сбитым фашистским самолетам.
Война продолжалась. Советские войска готовились к наступлению на Балканы и в Центральной Европе, чтобы добить фашистского зверя.
Готовились к предстоящим боевым действиям и войска 2-го и 3-го Украинских фронтов: 2-й Украинский фронт под командованием генерала армии Р. Я. Малиновского [73] сосредоточился в северных районах Молдавии; 3-й Украинский, которым командовал генерал армии Ф. И. Толбухин, - в Центральных и южных районах. В состав фронтов входили 5-я воздушная армия генерал-полковника авиации
Весной и в начале лета 1944 года в районе севернее Ясс шли ожесточенные бои по улучшению позиций. Временами они затихали, потом разгорались с новой силой.
Истребительные авиационные корпуса 5-й воздушной армии надежно прикрывали войска 2-го Украинского фронта от ударов с воздуха. Станции наведения истребителей были установлены на холмах невдалеке от переднего края. Здесь же находился вспомогательный пункт управления (ВПУ) командующего 5-й воздушной армией генерал-полковника авиации С. К. Горюнова. Вместе с ним круглосуточно работала небольшая оперативная группа офицеров, которая держала связь по радио с истребительными, другими авиационными соединениями и частями, а также с ВПУ фронта. В этой опергруппе работал и получивший звание капитана Павленко. Петру и раньше часто приходилось встречаться в штабе с Сергеем Кондратьевичем Горюновым. Он был невысок, полноват, но быстр в движениях. Лицо крупное, взгляд строгий, внимательный. Улыбался Сергей Кондратьевич очень редко. Всегда был предельно сосредоточен, спокоен. В разговорах не употреблял лишних слов и не терпел болтливых людей. Зато любил летчиков, которые вели себя смело и решительно, рисковали ради победы. Ценил он и смелых, инициативных штабных работников. Поэтому сразу обратил внимание на помощника начальника разведки Павленко, который отличался собранностью, находчивостью, напористостью при выполнении заданий.
В один из дней капитана Павленко вместе с начальником разведки полковником Абалакиным неожиданно вызвали к представителю Ставки по авиации С. А. Худякову.
– Вашему разведотделу предстоит выполнить необычную задачу, - сказал генерал-полковник.
– На первый взгляд дело покажется пустяковым. Но это не так. Наоборот, задание важное, и отнеситесь к нему со всей серьезностью. Так вот: требуется разыскивать сбитые самолеты противника и устанавливать их заводские номера, а также номера моторов. [74]
Ни Павленко, ни его начальник не поняли, кому и зачем это понадобилось, но задание есть задание, его надо выполнять.
– Беритесь за это дело, капитан, - сказал полковник Абалакин.
И Павленко взялся. Трудился усердно. Через несколько дней в разведотдел зашел офицер для особо важных поручений представителя Ставки полковник П. Г. Тюхов.
– Ну как, собираете номера?
– спросил он.
– Имейте в виду, маршала Тимошенко интересуют сведения о новых самолетах, которые промышленность фашистской Германии произвела в течение весны и лета текущего года, а не вообще.
– Такими сведениями мы пока не располагаем, но материал этот уже начал собирать мой помощник капитан Павленко, - ответил Абалакин.
Тюхов подошел к Петру и протянул руку. На вид полковнику было меньше сорока. Стройный, выше среднего роста, атлетически сложенный шатен с голубыми глазами, правильными чертами лица и мягким приятным голосом. Так состоялось знакомство Павленко с Петром Григорьевичем Тюховым, с которым судьба связала его на долгие годы.
После разговора с Тюховым сомнения в важности поручения рассеялись, и Петр с особым старанием выполнял его.
Фашистские самолеты сбивали почти каждый день. Прямо над ВПУ 5-й воздушной армии 31 мая барражировала эскадрилья истребителей Ла-5 под командованием капитана И. Кожедуба из 240-го истребительного авиационного полка. На юго-западе, в районе Романа, показалась большая группа вражеских самолетов Ме-109. Глядя на них, генерал Горюнов произнес:
– Ну вот и пожаловали «чистильщики», скоро жди бомбардировщиков.
– И тут же распорядился: - Немедленно отогнать их!
Приказ был передан по радио эскадрилье истребителей.
– Я «Беркут-один». Вас понял, - ответил Кожедуб и вместе с ведомым вышел навстречу
группе «мессершмиттов». Сближение длилось секунды. Пулеметная [75] очередь - и самолет ведущего вспыхнул. Капитан Кожедуб расстрелял его почти в упор{8}.– Вот это лобовая! Классическая атака!
– восхищенно воскликнул один из офицеров.
– Смотрите! Смотрите!
– раздался голос другого.
– Наши атакуют всей группой!
Советские истребители дружно наседали на врага. Фашистские самолеты пытались уйти, но не тут-то было: «лавочкины» настигли их. Загорелся один, потом второй, третий «мессер».
Петр старался определить и отметить на карте места падения вражеских машин. Он, как и все наблюдавшие за этим боем, гордился нашими летчиками.
В это время на ВПУ армии позвонил генерал армии Р. Я. Малиновский и спросил, кто сбил ведущего.
– Капитан Кожедуб, - коротко ответил генерал Горюнов.
– Молодец, поздравьте его, - сказал Малиновский.
Павленко по опыту знал, что гитлеровцы на этом не успокоятся. Так оно и случилось. Через две-три минуты с юга со стороны Фокшанского аэроузла к переднему краю направилась новая группа истребителей-«чистильщиков» ФВ-190. Эскадрилья Кожедуба, приняв соответствующий боевой порядок, устремилась навстречу. Впереди, как и прежде, летел командир. Он нацелился на головную вражескую машину и пошел в лобовую атаку. Секунда, вторая, третья… Самолеты сближались на огромной скорости. Еще мгновение… И тут нервы фашиста не выдержали, он попытался отвалить в сторону, однако было уже поздно. Меткой короткой очередью из пушек Кожедуб прошил самолет врага. Фашистский летчик выпрыгнул с парашютом, а его самолет упал в расположении наших войск.
Вдохновленные примером командира, другие летчики смело ринулись на гитлеровцев. Наши и фашистские истребители закружились в «вертикальной карусели». Рев авиационных моторов и треск пулеметных и пушечных очередей заглушили шум наземного боя. Один за другим загорелись и упали на землю шесть «фокке-вульфов». Петру удалось зафиксировать места их падения. Наблюдавшие за схваткой в воздухе советские [76] воины кричали «ура». Они были восхищены мастерством и мужеством летчиков. На ВПУ воздушной армии снова раздался звонок генерала Малиновского.
– Кто сбил самолеты?
– последовал вопрос.
– Капитан Кожедуб сбил ведущего группы и еще один «фокке-вульф» - ведущего пары, а остальные пять самолетов сбили летчики его эскадрильи, - ответил Горюнов.
Но и после второй схватки небо не стало чистым. К линии фронта с юга, со стороны Фокшан, на высоте полутора тысяч метров приближалась большая группа бомбардировщиков Хе-111. Они следовали плотным строем, девятками. Вокруг сновали тонкие, как осы, Ме-109.
Эскадрилья Кожедуба, разгромив вторую группу истребителей противника, израсходовала почти все боеприпасы, горючее и собиралась уходить на свой аэродром. Вторая эскадрилья 240-го истребительного полка была связана воздушным боем с вражескими самолетами в районе Тыргу-Фрумос, а третья только поднималась в воздух и должна была появиться через несколько минут.
– Поздновато. «Хейнкели» успеют отбомбиться, - сказал командующий и быстро взял микрофон. В эфир на волне «Беркутов» он послал слова не приказа даже, а просьбы: - «Беркут-один», я «Сокол-один»! Немедленно сбить ведущего бомбардировщиков! Сбить во что бы то ни стало! Прошу вас. Как поняли?
– «Сокол-один», я «Беркут-один». Вас понял. Атакую, - послышалось в ответ.
Капитан Кожедуб тут же дал команду своим ведомым следовать на аэродром, а сам сделал вертикальный маневр и молнией понесся навстречу колонне «хейнкелей». За ним потянулись огненные трассы. Но Кожедуб резким броском в сторону увильнул от них. Сблизившись на расчетную дистанцию, он выпустил последние снаряды по ведущему колонны и, чтобы избежать столкновения, нырнув под колонну, со снижением ушел в сторону своего аэродрома. Ведущий вражеский бомбардировщик, подбитый Кожедубом, сперва резко клюнул носом, а затем, разваливаясь на куски, упал на землю. Павленко тут же отметил место его падения. Остальные самолеты, нарушив первоначальный строй, начали сбрасывать бомбы на свои войска и, разворачиваясь [77] на сто восемьдесят градусов, быстро уходить на юг.