Dantalion
Шрифт:
— Таура, отнеси отчеты из моих покоев Капитану пятого отряда, тебе ведь все равно заняться нечем.
Мэй передернуло от упоминания отряда, но ослушаться она не смела, лишь покорно направилась за документами.
И почему сердце предательски разрывало грудную клетку? Ладони вспотели, к горлу подошел ком, а в ушах звенело. Несмотря на то, что Таура неслась галопом по казарме пятого отряда, ватные ноги норовили свалить хозяйку. Это простое недомогание из-за усталости, уверяла она себя. А сама стреляла глазами по периметру, молясь не встретить злополучную фигуру в очках. Она чуть не забыла поздороваться с Хирако Синдзи, что было ей совсем не свойственно.
— М,
— Благодарю, Капитан Хирако, — по-солдатски отрапортовала Мэй. — Но я чувствую себя прекрасно, с вашего позволения я вернусь в…
— Не-не-не.
Синдзи беспардонно утащил ошалевшую девушку в казарму, похлопав ту по спине.
— Если я отпущу тебя в таком состоянии, боюсь, ты упадешь в обморок.
«Если я не уберусь из этого места, я как раз и упаду в обморок!».
— К тому же мне нужно подписать один документ и передать обратно капитану Шухоин. Так что тебе все равно придется подождать.
Мэй готова была стонать, но вместо этого мужественно стояла рядом, вымученно уставившись в одну точку, чем озадачила капитана еще сильнее. Тот, почесав подбородок, щелкнул пальцами и крикнул:
— Эй, Соуске, принеси из моих покоев бутылку, что стоит за проигрывателем с пластинкой.
«Господи, нет!». Таура сжала костяшки пальцев, сглотнув ком, и попыталась выровнять дыхание. И почему эта встреча вызывает в ней такую бурю эмоций? Сама себя накрутила, вот и получила.
Седзи тихо приоткрылись, и в комнату вошел Лейтенант пятого отряда, неся своему капитану припрятанную бутыль.
— Капитан, вы ведь обещали лейтенанту Хиори, что не будете пить в рабочее время, — отчитал своего капитана Соуске, как-то по-страдальчески вздохнув.
— А это не мне. Налей нашей гостье, а то стоит бледнее приведения, что у меня аж совесть заела.
Соуске перевел взгляд на синигами, что стояла с непроницаемым, немного высокомерным выражением лица. Скрестив руки, она смотрела отстраненно куда-то в сторону, будто все происходящее её совсем не касается. В то время в душе Тауры царил настоящий тайфун. Она слышала его приближающиеся шаги и вздрогнула, когда теплая ладонь дотронулась до её ледяного лба, обдав своим теплом.
— Вам плохо? Может, стоит вызвать кого-нибудь из четвертого отряда?
Таура не могла проронить ни слова, все её тело словно окаменело от одних лишь слов. Нет. Не слов. А его голоса, интонации, тембра. Любой, кто услышал бы их, в свой адрес мог бы услышать в них заботу и доброту. Но стоило Мэй наконец поднять взгляд на Лейтенанта, как по телу пробежал леденящий ужас, в глазах Соуске вопреки его голосу горел лишь мертвый холод. То самое чувство, которое она почувствовал в первый же день, и которое он так искусно скрывал за притворной улыбкой, за изысканными манерами. Язык присох к нёбу, из-за чего она не сразу ответила, лишь убрала его руку со своего лица, и лишь потом деланно улыбнувшись, процедила сквозь зубы: «Со мной все в порядке».
А он, кажется, и не узнал её. По крайней мере, он выглядел так, будто видел её впервые. А она, дура, накручивала себя. Или даже стало немного обидно? Они не отрывали друг от друга взгляда, лишь только когда Синдзи буквально всунул ей под нос бумаги, она кротко поклонилась и удалилась.
Мэй неслась со скоростью света, лишь бы поскорее покинуть злополучную казарму, но день сегодня явно был не её. Так как из-за угла появился Айзен собственной персоной. Оба не смотрели друг на друга, шли своей дорогой. И только
когда они поравнялись, Соуске, чуть хищно улыбнувшись, тихо проговорил:— Не вижу на тебе Лейтенантского значка.
Таура вздрогнула. Все-таки это случилось. То злополучное обещание. И он-таки её помнит. Почему-то это польстило.
— А я не вижу на тебе Капитанского! — парировала Мэй, откинув назад рыжие локоны, и стрельнув лукавым взглядом на остановившегося Лейтенанта.
Он снова улыбнулся этой теплой, но раздражающей улыбкой. Будто и не собирался продолжать разговор. Соуске сделал шаг вперед, с неким садистким удовольствием удивившись, как девушка по инерции сделала шаг назад. Наклонив голову чуть набок, он протянул руку, пропустив её огненно-рыжие локоны меж пальцев и, чуть сощурившись, прошептал, подойдя ближе.
— Тебе до меня как червю до неба. Уверена, что хватит силенок не обжечься?
— Но ведь червь может добраться до неба в клюве птицы, — парировала Мэй.
— Да, и быть съеденным ею. — Айзен наклонился над Мэй, едва не прошептав эти слова в губы, от чего сердце Тауры предательски забилось о грудную клетку.
Словно хищник, почувствовавший страх, вопреки непроницаемому лицу Тауры Айзен легонько провел подушечками пальцев по холодной щеке.
— Так и быть, дам тебе фору. Когда я стану Капитаном, сделаю тебя своим Лейтенантом.
И вновь тепло улыбнувшись, ушел так же быстро, как и появился. Таура вздрагивала плечами, чувствуя, что еще немного, и она потеряет самообладание.
«Будь ты проклят, Соуске».
Нет ничего плохого в том, чтобы ожидать предательства. Весь ужас в том, когда предательства не ожидаешь.
В эту ночь только цикады пели надгробную мелодию молодого офицера второго отряда, который не чувствовал, как и все другие, дыхание смерти у себя за спиной. Он просто направлялся в свои покои, когда его окликнул знакомый голос. И, естественно, он остановился, позволяя Тауре догнать его. На улице не было ни души. Лишь свет луны освещал приближающуюся к нему девушку, чьи огненно-алые волосы развевал ветер.
— Что-то случилось, Таура-сан?
— Да. Слышала, тебя повысили до звания четвёртого офицера. Мои поздравления. — Таура криво улыбнулась, сверкнув глазами. — Может, зайдем ко мне? Отпразднуем, — предложила девушка.
Офицер, не ожидавший такого поворота событий, лишь закивал. Кто бы стал отказываться. Ничего не подозревая, он вошел в покои Мэй, что быстро закрыла за ним седзи, и остановилась позади.
— А я-то думал, что ты у нас недотрога, — как-то слишком слащаво отозвался мужчина, оборачиваясь.
— Бан-кай.
— Что?
— Поглоти его, Данталион.
Офицер отпрыгнул, как только поток реяцу вспыхнул вокруг Тауры ночным сумраком. Вытащенный занпакто перевоплотился в острую катану с цепью на рукояти. Он только успел вытащить свой занпакто, как цепь вцепилась ему в глотку, а лезвие проткнуло насквозь. Мужчина запрокинул голову, издав хрип; его лицо исказилось, реяцу обволакивало все тело, плавя своей энергией, кожа превратилась в сгусток слизи, которая выплеснулась из тела убитого, прицепившись к лицу Мэй. Теперь гортанный хрип издавала она, чувствуя, как сливается чужая реяцу с её. Её лицо таяло, изменяя форму: сначала глаза, волосы, затем рот, нос, грудь впала, а рост увеличился. Некогда тело мужчины рассыпалось на сотни частиц реяцу, оставив только форму синигами. А вместо Тауры стоял он собственной персоной, лишь глаза горели желтым светом, но когда тот моргнул, они засияли уже хозяйским голубым оттенком.