Дар мертвеца

Его вопрос смутил хозяйку. Первые уклончивые ответы сменились попытками оправдаться:

— Извините, мне почти нечего рассказывать. В самом деле, нечего! Элинор должна была приехать к нам на выходные и привезти с собой друга. А потом она позвонила по телефону и сказала, что передумала. Молодому человеку дали более продолжительный отпуск, чем он думал, и ей захотелось поехать с ним в Шотландию.

— Не знал, что у ее родных есть дом в Шотландии. — Ратлидж нарочно сделал вид, будто неправильно понял свою собеседницу.

— Нет, никакого дома у них там нет! Видите ли, они искали волынщиков… — Заметив его недоуменный взгляд, миссис Атвуд поспешила объясниться: — Элинор очень увлеклась помощью раненым. Мне было… тяжело находиться среди них. Но она старалась делать для них все, что в ее силах. Подбадривала их. Приглашала в госпитали певцов, музыкантов и так далее. Она вбила себе в голову, что, если раненые услышат звуки волынок, им легче будет переносить боль. Может быть, музыка напомнит им о храбрости, которой они отличались на фронте.

— И она поехала в Шотландию, чтобы разыскать волынщиков? — Ратлидж снова нарочно слегка исказил ее слова.

— Нет-нет, вы не понимаете. Она договаривалась с волынщиками и барабанщиками, и те выступали в частных домах или поместьях, в которых во время войны поправлялись раненые. Мы тоже принимали у себя человек двадцать офицеров, в основном с переломами. И Элинор сначала привезла своих волынщиков сюда. Ей хотелось посмотреть, каким будет эффект. И представьте себе, при звуках волынки раненые плакали. Так трогательно… С ней ездили двое молодых офицеров, блондин и брюнет, они помогали ей разыскивать волынщиков. Оба были шотландцами и оба… по-моему, были очень увлечены Элинор. Мне кажется, ей больше нравился брюнет. Она очень расстроилась, когда он вернулся на фронт.

— Вы помните, как их звали?

— Что вы, нет, ведь прошло столько времени! Помню, что блондин очень много времени проводил у нас в конюшне. Лошадей там, конечно, не было, но его интересовало само сооружение. Он любовался старинной кладкой восемнадцатого века.

— А второй? Тот, который, по вашим словам, нравился Элинор Грей?

Миссис Атвуд нахмурилась:

— Его отец, по-моему, банкир или как-то связан с финансами. Точнее не скажу. У нас бывало столько народу, и каждый день очень много всего случалось. Я старалась быть приветливой со всеми гостями, но, по правде говоря, почти не слушала, что они говорят.

— Пожалуйста, постарайтесь вспомнить. — Это был приказ, замаскированный под вежливую просьбу.

Миссис Атвуд покачала головой:

— Все происходило так давно. И вы не представляете, что тут творилось. Полный беспорядок, многие вещи пришлось убрать на чердак, и совсем не было места, чтобы принимать гостей… Хотя, когда у нас было сравнительно мало выздоравливающих, мы все-таки приглашали к себе знакомых.

— Но она ведь не один раз виделась с тем человеком? Может быть, она встречалась с ним в Лондоне, а не только привозила вместе с ним волынщиков?

— Точно не скажу. У всех шотландцев фамилии на «Мак», верно? А Элинор тогда жила в Лондоне, и я просто не знаю всех ее знакомых.

— Но вы только что сами сказали, что он ей нравился и она расстроилась, когда он вернулся во Францию.

Хозяйка дома прикусила губу. Она старалась вспомнить. Развернулась и подошла к окну, где и остановилась спиной к нему. Немного помолчав, она сказала:

— По-моему, брюнета, того, который ей нравился, назвали в честь какого-то поэта. Как странно — я совсем забыла! Да, теперь что-то припоминаю… В первый раз, когда он к нам приехал, мы еще шутили на эту тему. Спросили, не прочтет ли он его стихи — в шутку, конечно! А он ответил: почему бы и нет, после хорошего ужина. Но так и не прочел. Он был симпатичный, и акцент у него такой приятный… Надеюсь, он выжил на войне.

Значит, миссис Атвуд видела его не однажды.

— В Шотландии много поэтов, — осторожно произнес Ратлидж.

— Да, знаю. Ну просто уму непостижимо… Помню, как мы его поддразнивали… Помню, как он улыбался, когда отвечал. Помню, что его отец как-то связан с финансами…

«Роберт Бернс», — довольно неожиданно подсказал Хэмиш. Удивленный Ратлидж невольно повторил имя вслух.

— Да! Его звали Робби! — воскликнула миссис Атвуд, разворачиваясь к гостю. Лицо ее порозовело, что ей очень шло. Ратлидж не понял — то ли она порозовела от облегчения, что ей подсказали ответ, то ли от досады, что он ее поймал. — Он говорил, что у него есть домик в Троссахсе, — ну да, точно, это в Шотландии. Хотя я понятия не имею, где именно. Помню, он говорил, что его должны были назвать Вальтером Скоттом, потому что для Бернса он живет не в том месте. Как странно, что теперь я ясно все припоминаю!

В душе Ратлиджа вспыхнула искра надежды. Долина Троссахс находится в Центральной Шотландии, почти на полпути между Глазго на юге и Гленко на севере. С другой стороны… в Шотландии очень многих зовут Робертами Бернсами. Мужчин любого возраста, положения и происхождения. И все-таки у него появились кое-какие зацепки. Молодой офицер, у которого дом в Троссахсе, — это значительно сужает круг поисков. Да, и отец его как-то связан с финансами.

С финансами? С банками? Он связан с денежными делами… фискальными… Фискальными! Хэмиш бушевал у него в подсознании и почти заглушил его, когда он спросил:

— Случайно, его отец не прокурор-фискал?

Но лицо его собеседницы осталось спокойным, как будто она никогда не слыхала такого титула. Покачав головой, она указала на кресла:

— Прошу вас, садитесь! Хотите чаю или чего-нибудь выпить?

Желая потянуть время, Ратлидж сказал:

— Спасибо, от чая я бы не отказался.

Миссис Атвуд позвонила дворецкому, который, должно быть, ждал неподалеку, готовый выпроводить Ратлиджа, и отдала ему распоряжения.

Усевшись в ближайшее к нему кресло, Ратлидж попросил:

— Расскажите об Элинор Грей. Какой вы ее помните?

— Она знала себе цену. Но никогда не задирала нос. Была надежным другом. И хорошей гостьей. Независимая. Когда-то она призналась, что на самом деле не надеется стать врачом — ее мать позаботится о том, чтобы ее не принимали всерьез. По-моему, поэтому Элинор и стала суфражисткой. Мне ее увлечение казалось ужасно вульгарным, но Элинор смеялась и называла это авантюрой. По-моему, ее мать была в ярости, что очень радовало Элинор. Они с леди Мод никогда не сходились во взглядах.

— Почему?

— Не знаю. Вот отца Элинор обожала и охотно выполнила бы любую его просьбу. Но он никогда не диктовал ей, что делать, а чего не делать. Позволял ей поступать, как ей заблагорассудится. Странно, как она его любила. По-моему, и он был к ней привязан, но любовью я бы его чувство не назвала. Знаете, бывают отцы, которые обожают единственных дочерей. Балуют их и так далее. Но Ивлин Грей был… просто привязан к ней, и все. Просто… привязан. Может быть, у них было мало общего…

Она не договорила, потому что в этот момент дворецкий внес чай. Хэмиш проворчал: «Что-то она разговорилась… Не похоже на нее». Ратлидж с ним согласился.