Дар памяти

Удар ведь должен был задеть сердце? Но этого не случилось.

Этому есть как раз простое объяснение, хоть и несколько длинное. Если вы пожертвуете своим вечером, скажем, в следующую среду, и заглянете ко мне часов в восемь вечера, только, ради всех святых, не прямо из Хогвартса и не через камин…

Я киваю, но теперь он уже это видит, так как, похоже, настала пора проводить ту самую очередную диагностику. Покорно ложусь на бок, но все же не могу сдержать дрожи от прикосновений палочки, неторопливо исследующей меня сверху донизу. Стараюсь отвлечь себя мыслями о том, что в среду придется меняться дежурством с Минервой. Или о том, что мне придется делать сейчас, после ухода Маршана.

У вас большие трудности с доверием, Северус, - говорит он, заканчивая и пряча палочку в карман.
– При вашем слабом сердце, если вы их не преодолеете, я вам даю не больше десяти лет.

Десять! – усмехаюсь я.
– Это намного больше, чем мне ну...

Северус, вы так мало видели нормальную жизнь, - перебивает он меня, - что было бы непростительно глупо…

И тут я не могу придумать ничего другого, как только начать истерически рыдать. Я, абсолютно голый, сижу на сиротской кровати в пахнущей старыми обоями неизвестно чьей комнате, в семи шагах от привязанного к стулу спящего Рэнделла, и тщетно пытаясь унять слезы, икаю и всхлипываю, как последний хаффлпаффец, в то время как Маршан обнимает меня и гладит по спине тяжелой, теплой и ласковой рукой.

========== Глава 69. Торг. ==========

Абсурдность происходящего, впрочем, доходит до меня достаточно быстро. Я отстраняюсь, стараясь найти, во что бы завернуться – зеленый шелк уже порядком надоел, но, оказывается, что даже и его на постели теперь нет.

Я уже думал, что единственный раз в жизни не дождусь этого побочного эффекта, - говорит Маршан, мгновенно вставая и отходя к окну.

К-какого побочного эффекта? – спрашиваю я, озираясь.

Некоторые из тех заклинаний, что я применил к вам, имеют ярко выраженный побочный эффект в виде расслабления и слез.

Ярко выраженный побочный эффект. Ясно.

Я уже готов спросить, куда делась занавеска, как передо мной неожиданно зависает стопка моей собственной одежды. Поверх аккуратно сложенной мантии покоится черная эбеновая палочка. К кровати плавно подлетают ботинки. Маршан продолжает все это время стоять спиной, засунув руки в карманы брюк и внимательно изучая что-то на темной улице. А ведь это уровень владения беспалочковой магией не меньше, чем у Альбуса…

Половина двенадцатого, - говорит вдруг Маршан, прислушиваясь. Биг Бен. Значит, мы все еще в Вестминстере. Впрочем, он ведь сказал, что Ричард не аппарировал со мной…

После всего случившегося очень хочется в душ, но я даже не знаю, есть ли он здесь, а, кроме того, сейчас мучить себя еще и водой, скорее всего, нельзя. Так что приходится натягивать брюки и рубашку на потное, все еще не остывшее после процедур тело.

Как я буду разбираться с Рэнделлом, один Мерлин знает. Во всем теле такая слабость, что я и в Хогвартс сейчас бы не перенесся даже через камин. Можно, конечно, вообще оставить затею с Рэнделлом, наложить на него Империус и отпустить на все четыре стороны, точнее, в одну конкретную, но… глупо не воспользоваться таким шансом и не узнать, что у него на меня, правда же?

Маршан прощается и уходит, напоследок выставив на стол обезболивающее. Кажется, его пошатывает, или это у меня комната расплывается перед глазами? С каким наслаждением наконец промываю их Агуаменти!

Дверь хлопает, и в комнату врывается Ричард. И замирает ко мне спиной, как будто бы изучая чары, наброшенные на Рэнделла. Наверное, я поверил бы, если бы эта спина, обтянутая белой рубашкой в потеках крови после недавнего приключения, не была такой каменной.

Так и собираешься там вечно стоять? – насмешливо спрашиваю я.

Наверное, вассальная клятва все же делает что-то такое, создает эмоциональную связь, иначе как объяснить, что я чувствую его облегчение как свое собственное?

И все-таки ты придурок, - выдыхает Ричард, поворачиваясь ко мне.

Придурок, - соглашаюсь я.

Он осторожно подходит и так же осторожно садится рядом, кровать протяжно скрипит, протестуя против прибавления веса.

Молчим.

И я облажался, - заговаривает он минут через пять, сосредоточенно рассматривая собственные сплетенные пальцы.
– Заклинание перепутал, про которое, разбуди ночью, все до мельчайших деталей расскажу. Прости, а?

Волновался?

А ты как думал? У меня ж теперь, после мамы, только Берилл и ты, - бормочет он и вдруг опускает голову мне на колени.

Ну надо же! К тридцати четырем годам я тоже оброс людьми, которые волнуются за меня и не хотят меня потерять. Кладу ладони ему на голову, зарываюсь пальцами в кудри и глажу... Слегка массирую виски, как научил меня когда-то Люциус, потом перехожу к затылку. Как будто мне в самом деле что-то позволено… Сейчас. И еще целую ночь до утра. Пока мы оба будем возиться с Рэнделлом. А утром Ричард возненавидит меня настолько, что вряд ли сможет когда-нибудь простить…

Империус с Рэнделла, конечно же, слетел. Несколько секунд после пробуждения он, не понимая, таращится на нас своими большими голубыми глазами, потом наклоняется вперед и сплевывает кровью куда-то мне под ноги.

Ты знаешь, что тебе будет за это, Снейп?
– говорит он совершенно спокойным тоном. – За тебя ведь за первого примутся.

Лучше бы кричал и матерился. От уверенности, сквозящей в его словах даже в такую минуту, пробирает до самых костей. Я еле держусь на ногах, обезболивающее помогает, но не настолько, чтобы я мог стоять, не опираясь на край стола. Где-то сзади меня Ричард, чтобы подстраховать, но…

И вдруг из-за моего плеча раздается его беззаботный голос.

Блефуй, блефуй, скотина! – весело заявляет он. – Мы тебя за яйца взяли, и я сам лично собираюсь трахнуть тебя пару раз. Снейп, конечно, об тебя мараться не станет, но мы что-нибудь придумаем. Вон статуэтка на пианино вполне подходящая.., нет, эта, кажется, мала, ааа, я на кухне бутылку видел…

Поражаюсь, откуда у Ричарда такие фантазии. Но и его проникновенная речь на Рэнделла, кажется, не слишком действует.

Вам не жить. Обоим, - не сдаваясь, шипит тот.

Ну что это – сразу «не жить»? – продолжает веселиться Ричард. Никогда я у него такого голоса не слышал. – Трахнем, а потом Обливиэйт. Первое средство от назойливости авроров!

– Думаете отделаться Обливиэйтом? – сплевывает Рэнделл. – Его с меня снимут, едва я до аврората доберусь. Твоего же любовника и попросят, если сами не справятся, Снейп.

А что ты нам дашь? – хмыкает Ричард. – И где гарантии, что ты нас не сдашь, как только мы тебя отпустим?

Непреложную клятву не трогать вас дам. Денег. У меня много денег, - в его голосе появляются торжествующие нотки.
– Тебе столько и не снилось с твоей учительской зарплатой, Снейп. Отпустишь - я тебе дам столько, что на всю жизнь хватит. Сможешь уйти из школы и сколько хочешь заниматься исследованиями. Искать философский камень… Ты ведь не похоронил свою мечту, а, Снейп?