Дарую ей власть над собой

— Помогите, пожалуйста, мне, Ваше Величество. Ноги так болят, что действительно страшно.

В следующий момент она бросилась в объятия Сяо Юаня. Пэйцин крепко обхватила его талию и зарыдала.

Сяо Юань почувствовал, как будто все его органы сдвинулись с места, но странно, это не причиняло ему боли. Напротив, в груди было приятно и тепло.

Он нежно обнял Пэйцин за талию, склонился и поцеловал её в волосы, мягко сказав:

— Видишь, со мной всё в порядке. Зачем плакать так, что и мне становится больно?

Пэйцин тут же подняла голову. Всхлипывая, она спросила:

— Где у тебя болит? — она почувствовала запах крови на его теле и поспешила отпустить его: — Я случайно задела твою рану, прости, прости.

Её слёзы снова капали на землю.

Получив в дар возможность обнять красавицу, Сяо Юань, конечно, не собирался отпускать её. Он крепко держал её за талию, наклонился к её уху и тихо прошептал:

— Цин-эр, ты заставляешь моё сердце болеть от твоих слёз.

Уши Пэйцин мгновенно покраснели. Она пыталась оттолкнуть его, но не могла использовать силу.

Эта тягучая сцена раздражала командующего армией Цюйчэня, Сюя Да. Он сморщил лоб в недоумении. Недавно эта Императрица плакала у гроба Императора, а теперь вот уже бросилась в объятия другого мужчины.

Что касается Сяо Юаня, Сюй Да понимал его ещё меньше. Этот парень умел только воевать и устраивать беды, а тут вдруг проявил такую нежность, и не к кому-нибудь, а самой Императрице, будущей Императорской Матери.

Как это вообще возможно!

Увидев, что всё больше людей начали заглядывать во дворец, Сюй Да громко откашлялся пару раз, чтобы привлечь внимание всех внутри.

Сяо Юань поднял бровь и спросил:

— Что случилось?

Его вид был таким раздражающим, что если бы это был его собственный сын, Сюй Да уже давно взялся бы за него. Если бы не уважение к старшему принцу Сяо, он бы никогда не пришёл на помощь этому беспутнику.

— Прибыл Сян Гун.

Сяо Юань всё ещё крепко держал Пэйцин:

— Кто?

— Да кто же ещё, если не государственный советник, Сян Чжии! — раздражённо ответил Сюй Да. — Говорит, что прибыл по воле небес, чтобы объявить последний указ Великого Императора перед его кончиной и обнародовать его всему миру.

Услышав это, Пэйцин резко обернулась к чёрному гробу в центре зала.

Глава 27. Шок

Пэйцин не могла поверить в то, что в гробу лежал Сяо Цзин. Он был тяжело болен, но всё же не настолько...

Даже если бы повстанцы ворвались во дворец, они бы не осмелились сразу убивать Императора без получения завещания. Они бы пустили в ход угрозы и обещания. Сяо Юань последовал за её взглядом. Он молчал некоторое время, а потом взял её за руку.

Сяо Юань посмотрел на Чу Ли, который то плакал, то смеялся, и спросил:

— Где маленький принц? Если объявляют завещание, то он тоже должен быть здесь.

Увидев, что Сяо Юань наконец заговорил с ним, хоть и с пренебрежением, Чу Ли ничуть не обиделся. Он тут же ответил:

— Ваше Величество, я уже запустил сигнальную ракету, маленький принц уже возвращается во дворец!

Когда Чу Ли узнал, что Сяо Юань жив, он тоже хотел броситься к нему и обнять его, но встретился с его свирепым взглядом и отступил.

Чу Ли вытер слёзы, потёр онемевшие от коленопреклонения ноги, встал и вышел, чтобы запустить сигнальную ракету, приказав войскам Наньчуана за дворцом сопроводить принца обратно.

Сяо Юаню было слишком лень ругать его. Если бы Чу Ли не упал на колени и не заплакал, Пэйцин не подумала бы, что в гробу лежал Сяо Юань.

Но винить Чу Ли было бы несправедливо. Он был ослеплён яростью, и когда вернулся и увидел только гроб, его разум опустел, и он не стал задавать лишних вопросов, а просто упал на колени перед гробом и заплакал.

— Его Высочество... Как он ушёл из жизни? — спросила Пэйцин, потерянно глядя в глаза собеседника.

— Отравление, — сказал Сюй Да. — По словам главного евнуха, который обслуживал в Янцзю, Император сказал, что Императрица ушла через запасные ворота во дворец Сюй Ян, чтобы присмотреть за наследником. После этого он издал указ об открытии ворот дворца. Император заперся и не позволил никому беспокоить его. Когда пришли вести о победе, евнух вошёл в покои и обнаружил, что... После осмотра врача выяснилось, что яд был в чаше с вином.

— Что? — Пэйцин отшатнулась на шаг назад, но Сяо Юань поддержал её.

Она принесла вино, и всё, что она сделала, это повернулась, чтобы подбросить уголь в огонь, а когда вернулась, в вино уже было добавлено что-то. В одну чашу — снотворное, в другую — яд. Она не могла понять, как Сяо Цзин мог так решительно поступить; его спокойные слова о прощании в этой жизни оказались не просто словами.

— Мама!

Этот детский возглас вернул Пэйцин в реальность.

Сяо Цзиань был доставлен сюда на быстрой лошади армией Наньчуана. Военачальники восхищались тем, как такой маленький ребёнок без страха пересёк грязное, кровавое поле битвы, не обращая внимания на тела на земле. Он вошёл прямо в зал Минъу.

Мальчик бросился в объятия Пэйцин и, наконец, расплакался. Он понимал, что означал этот гроб, и кого он потерял. Пэйцин, обнимая ребёнка, тоже плакала от горя, а Сяо Юань смотрел на неё, и беспокоился о том, что она упадёт в обморок от слёз.

Сяо Юань взглянул на Сяо Цзианя. Он знал боль потери отца, как никто другой. Он погладил мальчика по голове и сказал:

— Новый Император взойдет на трон, и мы, Наньчуан, будем верны до смерти, без всяких колебаний.

Эти слова, хоть и краткие, несли в себе огромный вес. Они означали, что он будет поддерживать молодого Императора, поможет Пэйцин стать Иператорской Матерью, истребит остатки врагов и устранит нестабильность. Шагнув сюда, он не сможет вернуться в Наньчуан на десятилетия.

Сюй Да молча смотрел на Сяо Юаня. Последнее, что просил умирающий покойный старший принц Сяо, — чтобы Сяо Юань не покидал Наньчуан и не вмешивался в политику, чтобы не оказаться втянутым в борьбу за власть. В их роду остался только Сяо Юань, и ему не следовало повторять судьбу старшего принца.

Но в итоге Сяо Юань всё равно пришёл в императорский дворец и даже чуть не погиб здесь. Было ли это борьбой против судьбы или всё уже было предопределено?

За вратами зазвучал голос стражи, которая громко объявила:

— Встречайте государственного советника!

Государственный советник Сян Чжии, чьи волосы и борода уже побелели, вошёл с серьёзным выражением лица. Несмотря на свой почтенный возраст, он не выглядел старым или слабым. Не обращая внимания на приветствия присутствующих, он подошёл к гробу и тяжело опустился на колени, трижды ударив головой о пол.

Он видел, как Сяо Цзин взошёл на трон и как он беспокоился о делах государства. Он знал, что великие планы Императора ещё не были завершены. Глубокая скорбь охватила его сердце, что словами не передать. Ему оставалось лишь всем сердцем помогать новому правителю, чтобы отплатить хотя бы частью долга.