Дарую ей власть над собой

Это означало, что Сяо Цзин будет обречён, а трон перейдёт к другому.

Но это смогло бы дать армии Наньчуана за стенами шанс перевести дух. Даже на мгновение. Учитывая способности Сяо Юаня, будь то отступление или бегство, он обязательно выживет.

Пэйцин опустила голову и молчала. Сяо Цзин же не рассердился, а лишь усмехнулся.

Когда войска прицев Юй и Юнь подняли восстание и угрожали взять дворец, Сяо Цзин уже думал, что они пришли в тупик. Но тогда Пэйцин не проявила ни малейшего намерения сдаться. То, что заставляло её держаться, это не столько письмо с просьбой о помощи, сколько вера в того мужчину. Она верила, что если придет Сяо Юань, всё будет в порядке.

Однако сейчас Сяо Цзин не считал ситуацию безвыходной. Если армия Наньчуана будет сражаться до конца, сохранение дворца было не таким уж и невозможным сценарием. Но его Императрица решила открыть ворота и сдаться.

Из-за опасений за жизнь того человека за стенами она потеряла всю свою обычную нежность и спокойствие.

Сяо Цзин смотрел на Пэйцин.

Оказывается, его Императрица могла быть такой решительной и жестокой. У неё было лицо, похожее на лицо Пэйвань, но их характеры были совершенно различными. Все предыдущее послушание, как теперь ему кажется, было только потому, что ей было всё равно.

Хотя он и знал, почему она пришла во дворец, но по непонятной причине в нём вспыхнул гнев.

Сяо Цзин встал и подошел к Пэйцин. Его худощавая, но высокая фигура нависла над ней. Он склонился, и его бледные руки с синими жилами схватили её за лицо, заставив её поднять голову.

— А если я откажусь? — спросил он.

Пэйцин взглянула в его глубокие, тёмные глаза, полные гнева. Это был первый раз, когда она видела такого Сяо Цзина. Обычно он был известен своей добротой, и никто во всём мире не мог сказать обратного. Он управлял страной мудро, никогда не злоупотреблял властью и не прибегал к тирании. Он никогда не был резок в словах и не давил на людей.

В этот момент его красивое лицо оставалось неизменным, но Пэйцин почувствовала, что весь зал стал холодным и жестоким.

Снаружи раздался громкий звук, и она вздрогнула.

Но в её глазах появилась решимость, и она медленно произнесла:

— Ваше Величество болен, и, как Императрица, я имею на это право.

Взгляд Сяо Цзин потемнел. На лице Пэйцин появились красные следы от его пальцев. Но он отпустил её и, ничего не сказав, сел обратно у кровати. Пэйцин смотрела на него. Он всё ещё был босым на холодном полу, и она вспоминала о прошлом, когда она заботилась о нем.

— Ваше Величество, будьте спокойны, Цзи-эр уже был выведен из дворца войсками Наньчуана. С ним все будет в порядке, — она сделала паузу, её голос дрожал, — после открытия ворот дворца, независимо от последствий, я останусь с Вами.

Услышав это, Сяо Цзин на мгновение замер.

— Я знаю, что эгоистична, но... я на самом деле не хочу, чтобы он умер, — её слезы, которых она долго сдерживала, наконец пролились, — я обидела его, причинила ему боль и безрассудно втянула его в этот жестокий конфликт. Сяо Юань — хороший человек. Живым он может защитить государство и народ, он нужен стране. Будучи императрицей, Пэйцин не может быть с ним. У меня нет ничего, кроме собственной жизни. Я могу лишь ею отплатить зятю за его заботу и духу моей сестры на небесах. Так что в моменты жизни и смерти я никогда не оставлю Вас одного. Прошу только одного, Ваше Величество, позвольте ему жить.

В просторном дворце эхом разносились её слова, сдавленные слезами.

Сяо Цзин молча выслушал Пэйцин, и после короткой паузы улыбнулся.

— Я и не знал, что женился на женщине с таким сильным характером.

Увидев, как слезы Пэйцин падали на землю, увлажняя её, Сяо Цзин сказал:

— Встань.

Пэйцин не поняла его намерений.

— Налей нам две чашки вина. Это будет, как прощание на всю жизнь. После того, как мы выпьем, я тотчас прикажу открыть ворота дворца.

— Спасибо вам, зять. Спасибо, Ваше Величество! — она, вытирая слезы, поспешно встала.

Пэйцин быстро принесла вино, Сяо Цзин закашлялся пару раз, и Пэйцин тут же повернулась, подвинув ближе к нему угли в печи. Повернувшись обратно, она увидела, как Сяо Цзин смотрел на неё, он слегка улыбался.

Она немного удивилась:

— Что такое?

— Ничего, — Сяо Цзин взял чашку вина и протянул её ей.

Будучи Императором на протяжении многих лет, Сяо Цзин впервые так и не смог разгадать человека, точнее, женщину. Она была готова пожертвовать его жизнью ради спасения того мужчины на улице, но в этот момент все еще беспокоилась о том, не замерзнет ли он.

Пэйцин приняла вино и тихо произнесла:

— Простите.

Сяо Цзин улыбнулся и выпил чашку вина залпом. Пэйцин слегка сжала губы и тоже выпила до дна.

— Пэйцин, насколько ты его любишь? — Сяо Цзин поставил пустую чашку обратно.

Пэйцин опустила взгляд.

— Если бы ты действительно была эгоистичной, ты бы убила меня, — сказал он, — ты приносишь мне еду и напитки, а я никогда не проверяю твою еду на яд. Когда я умру, ты сможешь быть с кем захочешь, не так ли? Но ты, став формально Императрицей, решила умереть со мной. Ты эгоистка или просто глупа?

Голос Сяо Цзина был тихим и приятным, но почему-то Пэйцин, находясь так близко, едва его слышала.

Она подняла глаза на него, но видела его расплывчато. Она потрясла головой и внезапно вспомнила о той чаше вина.

— Пэйцин, позволь и мне быть эгоистом хотя бы раз, — прозвучали его последние слова, которых она услышала перед тем, как потерять сознание.

Глава 25. Чувства

Пэйцин разбудил шум снаружи. Было темно, и трудно было разглядеть что-либо вокруг.

Её голова все еще кружилась. Она с трудом села и, едва различая свет, дотянулась до щели в двери. Запах лекарств проник в её ноздри, и Пэйцин поняла, что она все еще в Янцзю.

Она много раз была здесь, но никогда не знала о существовании такой тесной, укромной темницы.

Внезапно снаружи раздалась траурная музыка, её сердце сжалось, и она резко толкнула дверь темницы. В комнату хлынул ослепляющий свет.

Она не обращала на это внимания, так как звуки траурной музыки сменялись стуком мечей и грубыми криками...

Неужели повстанцы действительно взяли дворец?

И тогда он...

Одна мысль о нем уже вызывала в ней слезы. Пэйцин бросилась наружу. Снег намочил её обувь, и холод проникал в её сердце, но она его не чувствовала.

Чем ближе она подходила к Великому залу Минъу, тем слабее становились её ноги. Издалека виднелись кровавые, разорённые земли, грязный снег смешивался с кровью. Пэйцин едва сдерживала рвоту. На земле лежали отрубленные головы и конечности, а вокруг дворца стояли воины в алых золотых доспехах.

Не было ни запретных войск в серебристых шлемах, ни армии Наньчуана в чёрных доспехах.

Леденящий ветер смешал пряди волос Пэйцин, словно она была прекрасным цветком, который скоро увянет, упав на кровавую землю. Солдаты за пределами дворца уставились на неё. Их удивлённые возгласы заглушали суматоху. Они смотрели на женщину в наряде Императрицы, бледную, остановившуюся на месте, словно она что-то увидела.