Давай поспорим?
Шрифт:
Рома притянул меня к себе еще теснее и уткнулся носом в мою макушку. И я отчетливо слышу, как он вдыхает запах моих волос. Так странно и одновременно трепетно.
— Я купила темно-синее платье. Красивое.
— И где оно сейчас? Висит в шкафу и навевает о воспоминаниях? — могу поклясться, что я слышу нотки недовольства в его голосе.
— Нет. Скорее всего радует какую-нибудь бомжиху в нашем районе, — улыбнулась я, только улыбка вышла какой-то горькой. — Я его выкинула потом. Мама ругалась.
— Ты его любила?
— Егора? Нет. Влюблена — да, такой светлой, девичьей влюбленностью, мечтающая о каких-то поцелуях ночных, прогулках за ручку, вечерних киносеансах на последнем
Вроде и давно уже отболело, вроде уже ничего не чувствую, а вспомнив сейчас все, как начиналось, какие букеты мне дарил, обещания давал — больно опять стало, что как вещью попользовались. Заметили, приласкали, пыль протерли и поставили на место, переключив свое внимание на более яркий предмет.
Ждать сейчас от Ромы какой-то монолог, что первая любовь не всегда бывает счастливой или вообще взаимной — глупо. Сейчас это точно по-детски глупо и наивно.
— Е-гор… Дебильное имя.
Глава 15.
Настя.
Я проснулась от того, что яркий луч света бил мне в глаза, пытаясь выжечь на мне клеймо. Теперь кажется, что все вокруг, стоит мне выйти за пределы его квартиры, будут знать, что я сама напросилась к нему на ночь, сама разрешила ему не только прикоснуться ко мне, но и хорошенько поиметь. В результате последнего немного даже ноет между ног. С приходом солнца, до и вообще дня, все произошедшее кажется сном. А еще стыдно. Стыдно, что была так открыта перед ним, там стонала, так кайфовала от него. Будто это была не я. И как теперь посмотрю ему в глаза?
Пока размышляла над своей дальнейшей судьбой и не заметила, как Рома перевернулся на бок и уже пристально меня разглядывает. И так близко, что ощущаю жар его тела и дыхание на своей щеке, которое опускается ниже к шее. И сразу становится так хорошо и уютно, что мысли начинают отходить на задний план, солнце резко начинает светить в другую сторону, а картинки прошлой ночи отчетливее всплывают перед глазами.
Чувствую, как под одеялом его рука нежно и мучительно медленно поднимается по бедру вверх, а губами прокладывает дорожку вдоль шеи. Мое тело откликается на его ласки мгновенно — вспыхиваю как спичка.
В мое сознание врывается тонкий женский голос… “Нравится мне Сашкина походка, нравятся мне Сашкины глаза”…
— Бл*дство! — воскликнул Рома.
“Нравится мне Сашкина улыбка, Саша, милый, я люблю тебя!” (от автора: группа Краски “Сашка”)
— Ярский, что тебе надо, а? — недовольно спросил Рома. — И я тут причем? — через пару секунд ответил Рома.
Чтобы не стать ненужным свидетелем разговора, я аккуратно проскочила за дверь в ванную. И опять закрылась на замок, потому что неутомимый Роман мог ворваться ко мне уже через минуту. А так я спокойно могу уделить себе время, чтобы привести в порядок. Не привыкла я, чтобы утром меня ТАКУЮ видел мужчина. Вот только не успела я включить воду в душе, как кто-то очень настойчиво начал стучать в дверь.
— Настя, открой!
— Не могу!
— Почему?
— Я голая!
— Тогда тем более, — практически замурлыкал Рома за дверью, лев ненасытный.
— Правда, Рома. Дай мне пару минут, я себя в порядок приведу хоть, — да я даже зубы еще не почистила, тихо себе под нос добавила.
— Насть… мне правда срочно. Надо в офис ехать.
Нехотя открываю ему дверь. Вот не дай бог обманул меня… Но нет, он правда вбегает и быстро начинает сам умываться, выдавливать зубную пасту. Мне остается только наблюдать за его быстрыми, но слаженными движениями. Невольно получилось залюбоваться.
— Что? — обратился он ко мне, а я даже не заметила, что он пристально
разглядывает меня в зеркале.— Ничего….
– отмахнулась я, пусть лучше думает, что я задумалась… хотя… — Любуюсь…
Рома замер. И между нами повисло неловкое молчание. Я не жду от него ответа на мое высказывание, а он думает, наверно, как мне ответить.
— Кофе сделаешь? — спросил Рома.
— Конечно, — я бы и завтрак приготовила, если бы он попросил.
Не проходит и пяти минут, как на кухню заходит уже совсем другой человек: серьезный, между бровей уже залегла глубокая складка, взгляд сосредоточенный и озабоченный какой-то проблемой. Я не удивлюсь, если на мои вопросы он не ответит. Не потому что не хочет, а потому что мысли его уже заняты другим. Точнее, другой — работой. Рома одет в стильный и дорогой, в этом даже не сомневаюсь, серый костюм с белоснежной рубашкой. Без галстука, все-таки легкая небрежность остается в его образе, пусть и в таких мелочах. Тщательно уложенные волосы, гладко выбритое лицо, без уже полюбившейся улыбки, он быстрым шагом подходит к кухонному островку, где стоит чашки с еще горячим кофе, осушает ее в два глотка, даже не поморщившись, и уходит в коридор. Это … все? Вот так?
— Рома, — даю о себе знать.
— М? — не обращая на меня внимает обувает сначала правый, идеально начищенный ботинок.
— А я? — слегка откашливаюсь и прочищаю горло, — Я не успела собраться… тебе же надо квартиру закрыть… и…
— Насть, — немного нервно обращается он ко мне, будто не ласкал мое тело этой ночью, не было тех страстных поцелуев, от которых теряешься в пространстве, не шептал мое имя, покрывая поцелуями мои плечи и грудь, — не напрягай, прошу… оставайся, если хочешь. Если нет — ключи запасные здесь, — быстрым, даже каким-то рваным движением открывает верхнюю полку обувницы, где позвякивают пара ключей, и демонстративно ими поводил перед моими глазами, — все, я убежал. Там пи*дец какой-то — уже тихо сказал Рома.
— Стой!
— Что, Каренина? — опять он вернулся к этому прозвищу, к которому я не знаю еще, как относиться, особенно после произошедшего.
— Обед?
— Что, обед?
— На обед приедешь? Я приготовлю… борщ… — боже, это звучит даже жалко. Ему доступны любые женщины, хоть с третьим размером груди, хоть модельного роста, блондинки, рыжие… любые. А тут я. С борщом.
— Мне?
— …и себе.
— Хорошо. Я постараюсь, — и закрыл дверь за собой, чтобы уже наверняка не дождаться очередных вопросов.
Бабушка, которая любила всем раздавать советы и которая сама не прислушивалась к ним, к слову, всегда говорила — путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Потом следовал рассказ про то, как она покорила моего дедушку своими пирожками с мясом и как он их припоминал каждый раз, когда приезжал к родителям. Ее пирожки с мясом никто так и не попробовал, кроме дедушки, очевидно. Но почему-то совет про еду и мужское сердце так и был высечен в моем мозгу. Иначе я никак не могу объяснить то, что было сейчас в коридоре. Борщ? Серьезно?
Пока я предалась воспоминаниям о моей бабушке, на телефон пришло оповещение. Рома? Нет.
Денежный перевод. А следом смс. “На борщ. В холодильнике только пельмени”. А следом “Каренина, если борщ будет отстой, будешь отрабатывать:)”
Ох, права была бабушка, ох, права. Только вот надо бы узнать, как правильно его готовить.
— Мам?
— Настя? Ты с ума сошла? Я же глаз не сомкнула сегодня ночью. Ты у какой еще подружки была? — начала мама.
Черт! Совсем забыла хотя бы написать маме, что со мной все хорошо и что ее дочь прекрасно провела время, охрененно трахаясь с Ромой. Только последнее, думаю, стоит оставить при себе.