Давай сыграем в любовь

— Придурок, — строго цедит Дашка. — Совсем с головой не дружишь?

— А ты такая уверенная из-за Гора? — не остаётся в долгу Лева. Стараюсь не слушать их, кое-как дохожу до свободного стула, заставляя себя абстрагироваться. Можно бороться, кричать, выставлять кулаки, но есть ли в этом смысл? Особенно когда нас двое, против целого университета?

— А ты такой уверенный, потому что против тебя девушка, а не парень? — грубо отвечает Дашка. Ее слова внушают и в меня силы, правда их мало. Наверное, во всем виновато разбитое сердце. Мне бы собрать себя по кускам и дать отпор, а не размазней садится на стул, притворяясь невидимкой.

Кто-то проходит мимо, задев меня и мой рюкзак, который тут же с шумом падает. Содержимое рассыпается, пусть не все, но несколько ручек, и блокнот, вылетают на пол. Закрываю глаза. Делаю вдох.

— Эй, Ивлевела? Дашь мне? — кричит мужской голос.

А дальше следует волна перешептываний. Каждая реплика бьёт не хуже пощечины, заставляя чувствовать себя той девочкой из школы. Школы, которую я возненавидела. И ту себя я тоже ненавижу. Она хотела исчезнуть. И я… кажется, тоже хочу исчезнуть.

Наклоняюсь, и это становится моей фатальной ошибкой. Нужно было сесть на корточки, предугадать наперед маразм озабоченных придурков-парней. Но нет… я слишком зациклена на себе, своих обидах, Руслане, которому верила и получила нож в спину. Получай, как говорится, Крис… За слабость, за глупость. За то, что в очередной раз наступила на те же грабли.

Мужские руки ложатся на мои бедра, насколько я замечаю, это Лева пристроился позади. Он начинает делать эти дурацкие пошлые движения вперед-назад, упираясь в меня своей чертовой ширинкой.

— У-у-у! — воет народ.

— Жестче! — смеется Лейла, снимая это на камеру. — Не зря ж ее номерок был в группе. Давай, жги!

И в тот момент, когда меня накрывает волной злости, сплошного разочарования в людях, даже какого-то отвращения к себе, сжимаю руку в кулак. Я врежу ему. Со всей силы. За всю ту боль, которая во мне горит огнем сейчас. За унижения. За всех обиженных девушек, кто не смог дать сдачи.

Резко выпрямляюсь, моя рука сжимается и до того сильно, что ногти впиваются в кожу. А уже в следующую секунду чей-то мужской кулак опережает: проносится молнией перед моим лицом, целенаправленно попадая в челюсть Леве. Тот моментально теряет равновесие, с грохотом снося собой несколько стульев в ряду. По залу проносится испуганный вопль девчонок.

Я тоже вздрагиваю, отшатываюсь в изумлении, и замечаю… Руслана. Его по-осеннему холодные глаза сверкают, как лезвие ножа. Губы скреплены в тонкую нить, на скулах ходят желваки. Он выглядит так, словно жаждет уничтожить мир, и каждого, кто встанет у него на пути ждет участь смертника. Таким я его никогда не видела.

Но… зачем Соболев здесь? Разве это не его проделки? Или что… хочет показать, в очередной раз насколько огромно его влияние? Не понимаю. А в груди так ноет, что хоть вой.

— Ты чего? — подрывается Лева, но Руслан настигает его, и как только собирается ударить снова, кто-то из одногруппников обращается писклявым криком:

— Ты заступаешься за девчонку, которая за бабки ублажает других? Или ты не видел тот рилс в соцсетях?

Взгляд Соболева, непроницаемый, в котором не иначе собрана демоническая злость, летит на задние ряды. Как пули, от которых не увернуться. Ребята пугливо расходятся по углам, я же и двинуться с места не в состоянии. Жду чего-то, а чего и сама не знаю. Может правды? А может… что ошиблась с вердиктом? Ведь сердце наотрез отказывается верить, что Соболев причастен к видео.

И Руслан, будто одним махом, решает ответить на все мои вопросы.

— Это мое видео. — Его голос холодный как колотый лед, рассекает воздух.

Я замираю, обхватив рукой шею, меня бьет мандраж. А Руслан помедлив, добавляет:

— На нем я… и моя девушка. Так понятнее?

Глава 44. Руслан

В универ приезжаю рано, не потому, что прямо жажду учиться, а из-за бессонницы. Несмотря на то, что я всю ночь просидел перед монитором, прописывая рекламную стратегию продвижения своей игры, сна ни в одном глазу. В лучшем случае, задремал на часа три и встал в шесть без будильника. Повернулся на один бок, другой, и нифига. Плюнул на все, сел в машину и приехал в институт.

И надо ж, первым кого встретил на своем пути — Оксана.

Мы с ней сталкиваемся в коридоре главного корпуса. Она как всегда при параде: тонкая высокая шпилька, брючный костюм, волосы струятся водопадом по плечам. В глазах огонь, уверенность дикая и улыбка, от которой прохожие парни явно ощущают тесноту в штанах. Меня тоже раньше пробирало, теперь — пусто. Просто красивая картинка, не больше.

Оксана перегораживает мне дорогу и с крайне серьезным видом говорит:

— Можем отойти?

— Ну пойдем, — соглашаюсь, выдохнув. Не хочу с ней вести разговоры. Меня максимально не интересует все, что связано с этой роскошной девушкой.

Мы отходим к лестнице, затем сворачиваем под нее, чтобы скрыться от посторонних глаз. От Оксаны исходит цветочный аромат духов, и я морщу носом — слишком терпко, навязчиво, как и сама его хозяйка.

— О чем будем говорить? — перехожу сразу к делу, мысленно отсчитывая минуты до окончания этого ненужного диалога.

— У меня к тебе предложение, — она делает шаг навстречу, дотрагивается своими длинными ноготками до моей груди. И ведет так медленно, заигрывающе, словно ждет, что я сейчас растаю. Выгибаю бровь, смотрю на Оксану все тем же высокомерным взглядом, а она уже до пуговицы на моих джинсах дошла. И как только собирается ее расстегнуть, я резко откидываю ее руку.

— Что… — опешив, шепчет блонда.

— Какого черта? Хотел бы я тебя поиметь, сам бы пришел. Смекаешь?

Губы девушки начинают дрожать, открыто демонстрируя, что мои слова ее задели. Да и плевать, я никогда не считал себя джентльменом с отменными манерами. А еще в моей голове вдруг вспыхивает другая картинка, как было бы круто, если бы на месте Оксаны все эти манипуляции проводила Кристина. И это с одной стороны, будоражит кровь, с другой, толкает меня в яму.

— Соболев, ни один парень, слышишь, — голос у Оксаны издает треск, как провод, которым может бахнуть током, если к нему притронуться. — Ни один не смеет со мной так разговаривать.

— Так я тебя не держу, — развожу руки в стороны, а следом обхожу ее, но Оксана, видимо, не может принять такой вариант. Она снова изводится ядом.

— Я тебя не прощу!

— Да, пожалуйста, — махнув на нее, как на надоедливую муху, я уже подхожу к лестнице, как в мою сторону летит очередная реплика.

— Прямо сегодня! Слышишь! Ты прямо сегодня об этом пожалеешь! Малолетка конченный!

Не отвечаю ей, не в моих правилах грубить девушкам. Вытаскиваю наушники-капельки из кармана, втыкаю их в уши и погружаюсь в музыку. Усаживаюсь на свободный стул в коридоре нашего корпуса и какое-то время стараюсь выкинуть все мысли из головы. Хочется уже спокойствия. Просто существовать, а не это все.