Давай сыграем в любовь

Вчера Кристина меня так вывела, когда стала заступаться за Германа. Бедненький мальчик. Такая у них любовь, понимаешь ли, что тронуть его нельзя. А я ведь и не думал изначально с ней разговаривать, но потом увидел на остановке, нет, даже раньше… Точно. В универе, когда она на корточках собирала пожитки в рюкзак. В этот момент меня накрыло снежной лавиной. И я захотел ей сознаться в том, что думаю о ней нон-стопом, что уверен, она тоже меня хочет. Такое у меня внутреннее ощущение, которое редко подводит.

Но стоило увидеть Германа возле подъезда Лисы, как все внутри у меня сломалось. Будто кто-то взял и врезал с кулака в челюсть. Я злился. На нее. На себя. На то, что в груди у меня атомная бомба. И она, будь оно не ладно, включила обратный отсчет. С психу я пожелал им счастья, хотя какое может быть счастье, если мой кулак норовил врезать блондину в челюсть?

Правда, обмусолить эту тему в сотый раз я не смог. Ко мне подсаживается Арс с Гором и выжидающе смотрят, будто ждут чего-то такого, сверхъестественного.

— Что? — не понимающе буркнул я.

— А ты знал, что Кристина немного… ну… — мнется Ставицкий.

— Да чушь это, — Глеб вырывает у него мобильник из рук и что-то там внимательно изучает.

— Думаешь, это ИИ?

— Честно сказать, — жмет он плечами. — В этом мире я уже ничему не удивлюсь. Сейчас голоса через нейронку прогоняют мошенники и так у людей бабки вытягивают. А тут…

— Вы о чем вообще, парни? — громко цокнув, я вытаскиваю наушники, убрав их в чехол. Может пропустил часть разговора из-за музыки? Никак не возьму в толк, о чем они.

— Сам глянь, — Гор протягивает мне телефон. Несколько секунд молча смотрю, потом до меня доходит весь контекст видео, и с губ слетает мат. Сердце глухо заходится, руки сжимаются в кулаки, ощущаю, как адреналин в чистом виде заполняет тело. Какого дьявола?

— Настоящая или нейро? — уточняет зачем-то Глеб.

— Настоящая, — на автомате отвечаю, пальцы все жестче сжимают мобильник, что кажется, он вот-вот треснет.

— Тогда я ей не завидую, — со смешком говорит Ставицкий и тут же получает мой убийственный взгляд. Я вспоминаю, как избил Влада за ролик, и ведь тогда мне было наплевать на Кристину. Теперь же ситуация в корне поменялась, так что ощущения более острые, жесткие. Хрустнув шеей, сглатываю.

— Почему? — задает за меня вопрос Гор.

— Я слышал, как ее одногруппники планировали на паре устроить шоу, хотя что уж они? Тут и другие найдутся. Бедняжка, — не без доли иронии произносит Арсений.

А я больше не силах сидеть, подрываюсь со своего места. Одна только мысль, что кто-то захочет в таком ключе воспользоваться Лисой, взрывает меня. Оголяет все рецепторы. Пробуждает внутреннего демона.

— Я с тобой, — Глеб поднимается тоже, но под конец бросает Ставицкому просьбу. — А ты выясни, кто за этим стоит.

— Я что тебе местный Шерлок? — закатывает глаза Арс.

— Выясни, — оборачиваюсь на него. — По-братски, а?

Он не отвечает, но я и так знаю, что Ставицкий не подведёт. Информация про того, кто разместил видео, будет у меня в руках в худшем случае уже этим вечером, в лучшем- через пару часов. Что я буду с ней делать — не знаю. Но это пока.

— Пошли, — тянет меня Глеб к лифтам. — У них в триста второй пара.

Лифт как назло едет, кажется, безумно медленно. А уж когда мы выходим, я едва не бегу, так меня подрывает эта ситуация. Дергаю дверь в их аудиторию и становлюсь свидетелем чего-то максимально по-детски убогого. Какой-то парень пристроился позади Ивлевой, двигается взад-вперед, а народ радостно ему улюлюкает.

Даже если бы мне не нравилась Лиса, я бы все равно уроду врезал. Потому что есть какие-то этически принципы, правила, против которых идти нельзя. Что бы не писали про Кристину, как бы сильно она им тут не врезалась костью поперек горла, то, что дебил позволяет себе — ту мач. И я бью его. А у самого желание не просто ударить — разнести вдребезги. Лицом об асфальт. С ноги в живот. До криков. До мольбы пощадить. Бить, пока из костяшек рук не будет катиться струями кровь.

— Ты заступаешься за девчонку, которая за бабки ублажает других? Или ты не видел тот рилс в соцсетях? — спрашивает кто-то.

— Это мое видео! — взрываюсь окончательно я. Мой, еще не до конца охладевший мозг, понимает, что из этого дерьма Кристину я могу вытащить только став ее живым щитом.

— На нем я… и моя девушка. Так понятнее?

И тут я ничуть не вру. Потому что в моей голове я эту девчонку себе присвоил. Как только увидел ее затравленный вид, и то, что кто-то вообще посмеет коснуться ее губ, лапать Крис, все вдруг встало на свои места. «Она должна быть моей», — звучит отчетливо, сигналом к действию. Плевать как. Плевать, что придется поступиться принципам и стать мальчиком на привязи. Я слишком хочу ее рядом. И слишком не хочу отдавать ее никому. Вообще никому. Точка.

После моей реплики народ замолкает. И лишь та девка, Лейла, кажется, продолжает снимать происходящее на камеру. Тогда я переступаю через лежащее мужское тело, подхожу к ней, выхватываю мобильник и кидаю с психу его в стену.

— Ты больной? — пищит она, а у самой глаза как две копейки.

— Да, — мой ответ звучит резко, в голосе сталь. — А ты думала, просто так от меня пол универа шарахается?

Молчит. Все вообще молчат. Тогда я обвожу каждого в этой аудитории разгневанным взглядом и предупреждающе говорю:

— Обижать мою девушку — значит, переходить дорогу мне. Надеюсь, ясно выражаюсь?

И снова молчат. Теперь только головы склонили, вжав их в плечи. Видно, испугались. Даже тот придурок, которому я врезал, сидит не рыпается. Поучительные действия закончены значит.

— Гор, — обращаюсь к Глебу, который уже пристроился рядом с Дашкой. — Прикрой нас.

— Базару нет, — кивает он, позволяя мне уйти. Не одному, конечно.

Беру Кристину за руку и вывожу ее из аудитории под внимательные взгляды. Она, правда, не дергается, спокойно следует за мной, подыгрывая нашему маленькому спектаклю. Хотя, может, это уже и не такой уж фарс? Посмотрим…

В коридоре мы останавливаемся, вернее Ивлева вырывает руку. Взирает на меня своими большущими ангельскими глазищами, губу кусает, рукава на ладони натягивает. И такой она мне вдруг видится беззащитной, нежной, абсолютно моей. Вот будто ее создали специально, чтобы однажды познакомить со мной. Всучить в мои руки и позволить творить всякие пошлые вещи.

— Как ты? — приваливаюсь спиной к стене, засунув руки в карманы брюк. При этом взгляда от Кристины не отвожу, не могу банально. Она как магнит чертов, к которому меня тянет. Как наркотик, дурман… И мне каждый раз мало.