Давай сыграем в любовь

Закрываю за собой дверь, а тут Оксана выбегает. Следом. Будто находиться в месте замедленного действия ей невмоготу. Какая ранимая. Бедняжка.

Она хватает меня за локоть, заставляя остановиться. И смотрит так, главное, с обидой, гневом, непониманием. Потом поджимает трясущиеся губы и бьет меня кулачками в грудь. Раз. Два. Три. С глаз ее скатываются слезы. Ого, стервы умеют плакать? Неожиданный поворот событий.

— Сволочь, — наконец, выдает Оксана. — Тварь! Ты меня не просто унизил… — содрогаясь в плаче, говорит она. — Ты меня с работы выгнал. Понимаешь? Они напишут обо мне характеристику. Да куда я потом пойду? Урод! Ненавижу! Ты…

В один из моментов я ловлю ее кисти рук, заставляя Оксану замереть на месте. Она походит на статую, такая же бледная, несмотря на вполне живые черты и алые губы.

— А ты думала, что если ты девушка, я просто съем это? — вполне резонно спрашиваю, смотря хмуро исподлобья на нее.

— Ты заплати…

— Только попробуй еще хоть что-то сделать в отношении моей девушки или меня, — наклоняюсь, понижая голос до грозного шепота. — Я все видео и фото с тобой не только в сеть солью, но и родичам твоим отправлю. А если этого будет мало, сделаю порно-игрушку с главной героиней твоего лица. Поняла?

Последнее, конечно, дичь, и я бы этого делать не стал. С другой стороны, кто знает, что за пуля в голове у Оксаны? Она должна испугаться, и судя по затравленному взгляду, по тому, как ее потряхивает, моя угроза сработала.

— Что… — блонда вырывается из моей хватки, отшатывается, как от приведения. — Что в ней такого особенного? Почему даже после такого видео ты за нее заступаешься?

Вопрос в лоб, на который я не сразу нахожусь, что ответить. Прокручиваю варианты, хочется не отговорку выдать, для себя больше, чем для Оксаны. Блин, это сложно. Как наступать на раскаленные угли: с одной стороны, прикольно, с другой, а вдруг это вызывает зависимость? Хотя…

— Руслан, — напоминает Оксана, и я вполне серьезно даю ей ответ.

— Потому что она — моя. А за своих я готов глотку разодрать.

Глаза в глаза. Воздух как раскаленная лава, и очередной вопрос, заводящий в тупик.

— Любишь ее? — сиплым голосом спрашивает она.

Сглатываю. Отвожу взгляд в сторону, ощущая, как за ребрами ломает все, трещит по швам. Мои убеждения. Принципы. Мой гребаный мир, который я по крупицам выстраивал. И все это из-за нее — одной рыжеволосой девчонки. Бывает же так.

— Прощай, — киваю, затем ухожу.

Подальше. Быстрее. Потому что в эту минуту мне, как бы смешно не звучало, вдруг до черта хочется увидеть Кристину. И спросить у нее: шагнет ли она со мной в пропасть или останется здесь — в тихой гавани, но без меня?..

Глава 46

На пару я не возвращаюсь, настроение настолько подавленное, что хоть волком вой. Все повторяется. Как в школе. Из меня в очередной раз сделали мишень для насмешек. Осталось только понять — кто! Хотя… важно ли это? Может, мне вообще переехать в другой город? Подальше от людей, которые меня ненавидят. Ото всех. От этих взглядов странных, перешептываний. Я даже в туалете, когда закрылась в кабинке, слышала разговор девушек. Якобы они в шоке, что Руслан с такой связался. А после последовала волна смеха и перечисления моих недостатков: внешних, разумеется, про внутренние никто не знает.

Но и это неприятно…

Досидев, пока незнакомки выйдут, я ринулась в холл. В другой раз, эти идиотки ответили бы за свои слова. Я бы им все волосы повыдирала. Но сил нет ни на что. Даже банально дышать, и то с трудом получается.

Хорошо еще, коридор пустой, и я спокойно могу забрать свою куртку из гардеробной. Правда, покой мой длится ровно до момента, пока эта самая куртка не попадает в мои руки.

— Что это? — вспыхиваю, разглядывая свою вещь.

— Ой, — у молодой девицы, которая с недавних пор здесь работает, обманчиво-удивленное выражение лица. — А это разве не так было?

— Прикалываешься? — перехожу на «ты», следом бью кулаком по столу, что разделяет нас с этой мадам. — Мне испортили куртку, которую я сдала под ваш контроль.

— Я просто выдаю и принимаю вещи, — сдержанно отвечает брюнетка, поджимая губы.

— Ну да… — сухо вздыхаю, схватив пуховик, и наплевав на все. Устала… как же устала.

Пока иду к выходу, разглядываю куртку: по всей спине большими буквами написано «бесишь», а ниже мелким шрифтом: «всегда на связи». Вот уже уроды! Глупые, совсем с головой поруганные люди. У меня и слов-то нет, описать тех, кто так открыто пакостничает. Уверена, что девчонка из гардеробной в курсе, чьих рук это дело. Они ей либо денег дали, либо запугали, либо… еще что-то, вариантов много.

С одной стороны, хочется бросить в урну пуховик, а с другой… Он становится последней каплей. К глазам подкатывают слезы, губы дрожат, я чувствую, что грудь распирает от боли, обиды и бесконечной несправедливости. Чем я это заслужила? За что? Почему вечно со мной происходят разного рода бредовые ситуации? И чтобы не разреветься, я выбегаю на улицу.

Колючий ветер противно бьет в лицо, да так, что его задувания ощущаются резким ударам, от которого хочется согнуться. Моментально замерзаю, кажется, меня трусит. А там с неба снег срывается. Красивый такой. Пушистый. И будь я в другом положении, обязательно бы вытащила телефон, сделала пару фото, подставила бы ладонь, чтобы поймать несколько снежинок. А не это все…

Взгляд снова тянется к куртке. Шумно вздыхаю, разглядывая дурацкие надписи. И как в таком прикажете идти? А… к черту. Просто пошли бы все к черту.

И когда я уже собираюсь надеть изуродованные кусок тряпки, на мои плечи накидывают куртку. Черную. Теплую. Со знакомым приятным ароматом, от которого у меня мурашки по телу.

Оглянуться не успеваю, потому что передо мной тут же вырастает Соболев.

— Что ты… — шепчу, оторопев от того, кто здесь — напротив меня. И смотрит так главное, решительно, будто в омут своих глаз берет.

— С появлением тебя в моей жизни проблем стало больше, Лисица.

— Так может пора меня отпустить из своей жизни? — фраза звучит ломано, и будем честны, больно мне от нее. Будто ожоги оставляет. Но я стараюсь держаться, виду не показывать, хотя разве в моем положении теперь есть в этом смысл? Я призналась ему в своих чувствах. Этому наглому, беспринципному, самоуверенному парню. Для которого люди — лишь возможности, инструменты на шахматной доске. Так что смысла притворяться, держать, маску гордости нет. Плюс, мне реально стало легче после всего, словно чувства, которые я таила, душили. Теперь же я оголила их, дала им возможность воспарить фениксом из пепла, и вот — даже могу улыбнуться.

— К моему большому сожалению, не получится, — Руслан дотрагивается до воротника парки, и резко тянет меня на себя. Упираюсь ладонями в его грудь, ощущая прохладное мужское дыхание, которое щекочет мои дрожащие губы. И так волнительно мне делается от этой близости, аж в ногах пропадает сила, и я едва держусь, чтобы не упасть.

— Соболев, что ты делаешь? — не могу вырываться из его захвата, и так ёрзаю, и эдак — не выходит. А потом и вовсе Руслан вдруг кладет голову мне на плечо, отпускает руки, проскальзывая ими под парку. Прижимает к себе, крепко, так словно я — кислород. Корабль, без которого в бескрайнем океане невозможно выжить.