Давай сыграем… в любовь…

— С чего вдруг такое предложение? — наконец произнес он, — Твой нынешний любовник не столь щедр, как тебе хотелось бы? Или же ты прельстилась моим новым титулом?

Лилиана покачала головой:

— Милый, не все люди корыстны! Я просто скучаю, — она сделала несколько шагов, явно собираясь присесть на подлокотник его кресла. Предугадав этот маневр, император спокойно поднялся.

— Неужели? — усмехнулся он, — И ты готова показать мне, как сильно?

— Конечно! — женщина томно обняла бывшего любовника, подставляя свое лицо для поцелуя. Тот стоял и холодно смотрел на нее. Голубые глаза женщины лукаво сверкнули:

— Или ты хочешь пошалить, — она грациозно опустилась на колени, руки потянулись к застежке его бриджей. Амалия ахнула, понимая, что сейчас наверняка произойдет что-то непристойное. Рудольф шумно выдохнул.

— Лилиана, встань! — голос обжег, как удар хлыста, — И прекрати этот фарс!

— Это не фарс! — горячо возразила женщина, все еще стоя на коленях, её рука все еще покоилась на его бедре, — Руди, пойми, я все время думаю о тебе, каждую ночь я просыпают от того, что тебя нет рядом со мной. Я хочу снова ощутить себя в твоих объятиях, почувствовать твои поцелуи… Везде…

Последнее слово она произнесла очень многозначительно. От Лилианы шло что-то такое, что, казалось, воздух вокруг нее дрожал. Амалия напряглась, безотчетно чувствуя тревогу. Рудольф с какой— то брезгливостью стряхнул ее ладонь:

— Не трать свои силы понапрасну, моя дорогая, ты прекрасно знаешь, что я не поддаюсь магии приворота, — он помог Лилиане подняться, подвел к креслу, усадил и вернулся на свое место, — Ну а теперь давай поговорим начистоту. Что ты действительно хочешь?

Она беззаботно улыбнулась, белоснежные зубы блеснули:

— Тебя.

Император покачал головой:

— Исключено. Что еще?

— Место статс-дамы, — она взглянула на него сквозь полуопущенные ресницы, — Согласись, я весьма подходящая кандидатура…

— Похоже, моя невеста так не думает.

— Так переубеди ее! — в мелодичном голосе послышались нотки раздражения, — Ты — император! Она обязана исполнять твои приказы.

— Интересно же ты представляешь себе мою семейную жизнь, — снова усмешка. Лилиана снисходительно посмотрела на бывшего любовника:

— Руди, ах, извини, Ваше Величество, мы все знаем, что, если бы не печальные обстоятельства, ты никогда бы не женился, — она заметила его скептический взгляд и поспешно добавила, — По крайней мере, на этой невзрачной девице, когда вокруг тебя порхали первые красавицы империи.

Амалия прикусила губу, чтобы не закричать. Бывшая любовница ее жениха озвучила мысли, которые постоянно крутились в голове.

— Ну, положим, порхали они, скорее, вокруг Леопольда, — спокойно заметил император, — А некоторые даже вокруг дяди Франца.

— Не прибедняйся, ты всегда пользовался успехом у женщин! — воскликнула Лилиана. Амалия сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, неужели Рудольф не слышит, насколько фальшиво звучит голос этой женщины.

— Возможно, — тот казался абсолютно спокойным, — Но это еще не повод распространять обо мне и моей невесте лживые слухи.

— О чем ты?

— О небольшой газетенке, которую содержит твой нынешний любовник, — он взял со стола газету и кинул её Лилиане, — Там подчеркнуто.

— О, похоже, Герольд погорячился… — пробежавшись глазами по строчкам, женщина смущенно улыбнулась, — Уверяю тебя, я не имею к этому никакого отношения.

— Неужели? Тогда, увы, тебе придется начать иметь к этому отношение.

— Прости? — насторожилась она.

— Знаешь, я даже рад, что ты пришла, — в голосе Рудольфа звенел металл, — Поскольку я хочу, чтобы ты незамедлительно направилась к своему газетчику и передала ему, что если он в следующем номере не напечатает опровержение и не принесет извинения мне и моей невесте, то его и его сообщницу ждет обвинение в государственной измене, в подрыве устоев Империи и каторга. Об этом я позабочусь лично!

— Руди… — Лилиана побледнела, — Ты не сделаешь этого!

Император удовлетворенно кивнул головой:

— Все— таки идея была твоя…

Глаза Лилианы полыхнули яростью.

— Да, моя! — выкрикнула она. Затем вскочила и закружила по комнате, напоминая разноцветный вихрь, — Признаю, я хотела отомстить! Ведь меня бросил!

— Прости, я рос один и не привык делиться, особенно женщиной, — Рудольф даже не скрывал иронии, — К тому же, два месяца назад во время нашего расставания, ты сама уверяла меня, что именно газетчик сделал тебя счастливой.

— Ты был резок, почти груб, постоянно отталкивал меня от себя, вечно пропадал в своих казармах! Женщины не прощают пренебрежения!

Император рассмеялся:

— Браво! Какая экспрессия! Именно поэтому ты пришла сегодня и умоляла меня сделать своей любовницей? Не ошибусь ли я, если предположу, что и сегодняшнее мое пренебрежение ты простишь, когда на твой счет поступят деньги…

— Ты подкупаешь меня?

— Скорее, выплачиваю компенсацию за доставленное неудобство. Тебе ведь придется поссориться с Герольдом…впрочем, думаю, вы быстро помиритесь, как только ты спустишь эту сумму, или же он принесет тебе очередное бриллиантовое колье, завернутое в газету с опровержением, — он тоже поднялся и, взяв в руки перо, написал несколько фраз на листе бумаги, протянул Лилиане — Думаю, моя дорогая, после этого между нами не осталось недосказанных фраз и бессмысленных ожиданий… я жду завтрашний номер… Всего хорошего, госпожа фон Оленштайн, передавайте мои соболезнования Герольду.

Она вспыхнула, затем резко повернулась так, что взметнулись юбки, обнажив тонкие щиколотки, и величественно поплыла к выходу.

— Госпожа фон Оленштайн, — вдруг окликнул ее Рудольф. Она обернулась:

— Да?

— Вы ничего не забыли?

— Простите?

— Я все— таки теперь почти коронованная особа…

Недоумение сменилось на ее лице пониманием. Усмехнувшись, женщина медленно склонилась в реверансе, мятежно вскинула голову:

— Ваше Величество?

— Можете идти, — милостиво кивнул император. Он дождался, пока за бывшей любовницей закроется дверь, и негромко сказал, — Амалия, вы можете выйти из моей столовой.

Глава 7

С алыми от стыда щеками девушка зашла в комнату, замерла посередине, избегая насмешливого взгляда Рудольфа. Чувствуя себя напроказившей школьницей под строгим взглядом учителя, она почти до боли стиснула пальцы, понимая, что император вправе устроить ей выволочку.

— Полагаю, вы подслушивали, — мягко заметил он.

— Да, — отрицать не имело смысла, — Вы прекрасно знаете, что я вышла из вашего кабинета не в ту дверь.

— И решили осмотреть мои комнаты?