Давай сыграем… в любовь…

— А вы гордячка! — усмехнулся он.

— Считаете это недостатком?

— Для императрицы это, скорее, достоинство.

Амалия покачала головой

— Не думаю, но порой гордость — единственное, что остается женщине, — девушка осеклась, заметив, что Рудольф смотрит на нее с каким— то странным выражением на лице, — Простите, я вас шокировала своими высказываниями.

— Ничуть, — он задумался, — Скажите, вас удовлетворит, если я принесу магическую клятву, что буду беречь вашу гордость?

Амалия покачала головой:

— На вашем месте я бы так не рисковала, ведь неизвестно, что может произойти, и, возможно, вы сделаете что-то, что затронет меня.

— Тогда что вы предлагаете?

— Мне достаточно вашего слова.

— Я даю слово императора, что всегда ив любой ситуации я буду стараться сохранить ваше уважение и доверие, — серьезно произнес Рудольф.

— Спасибо, — Амалия недоверчиво улыбнулась.

— Надеюсь, что теперь все недоразумения между нами в прошлом, — взгляд упал на томик, который Амалия прятала за оборками юбки, император нахмурился, — Что это за книга, которую вы так тщательно прячете за спиной?

Понимая, что скрыть все равно не удастся, девушка с виноватым видом протянула ему учебник. Рудольф изогнул бровь.

— Зачем вам это старье? — он подошел к полкам, поискал, а затем протянул девушке книгу в синем переплете, — Вот, держите, он — гораздо лучше и, главное, написан более доступно.

— Вы не считаете для женщины зазорным изучать магию? — недоверчиво переспросила Амалия, вцепляясь в книгу, пока Рудольф не передумал.

— Я считаю, что вам необходимо заняться этим, — ответил он и, поколебавшись, добавил, — Возможно, вам придется защищать себя.

— Защищать? От кого?

— От тех, кто захочет покуситься на жизнь будущей императрицы, — он пробормотал что-то себе под нос, явно накладывая заклинание тишины. Это напугало Амалию больше, чем его слова. Она слегка побледнела.

— Кто— то может желать мне смерти?

Рудольф задумчиво посмотрел в широко распахнутые серые глаза, понимая, что это — самые прекрасные глаза, которые он, когда— либо видел.

Следовало признать, что все эти дни Амалия восхищала его. То, как она держала себя, оказавшись в столь непростой для любой девушки ситуации говорило о ее мужестве и силе характера. При этом она не была груба или вульгарна, как многие другие женщины. Она не пыталась привлечь к себе внимание жеманными манерами или же излишней беспомощностью, так свойственной девушкам аристократических родов.

Амалия все еще стояла и смотрела на него, и Рудольфу вдруг захотелось обнять девушку, прижать к себе, нашептывая на ухо успокаивающие слова, а затем, подхватив на руки, отнести в спальню… Он тряхнул головой, прогоняя постыдные, но такие сладостные мысли.

— На данный момент вашей гибели желает слишком много людей, — император разозлился на себя, и его голос звучал резко, — От вашей собственной сестры, желающей видеть себя на вашем месте, до тех, кто устроил бурю…

— Яхта затонула не случайно? — в серых глазах мелькнула тревога.

— У меня нет доказательств, но подозреваю, что да, — Рудольф внимательно посмотрел на девушку, — Я прошу вас быть очень осторожной, Амалия, не верьте никому во дворце… и, если вдруг вам покажется что-то подозрительным, сразу же дайте мне знать.

— Зачем вы говорите мне об этом? — она почти прошептала это, пораженная серьезностью его слов.

— Потому что я не хочу оплакивать еще и вас. Можете считать меня слишком сентиментальным.

— Но если вы так беспокоитесь за меня, не проще ли было отказаться от договоренностей? — Амалия осеклась, понимая, что, желая внести ясность в свои мысли, сказала бестактность, но Рудольф совершенно правильно истолковал ее вопрос:

— Я готов был это сделать, но потом понял, что это ничего не изменит. В тот момент, когда ваш отец принял предложение императора, вы оказались втянутой в эту игру, ставки в ней слишком высоки, поэтому, откажись я от вас, вы попросту не доедете до своего герцогства.

— Только не говорите, что женитесь на мне из-за милосердия! — вскинулась девушка.

— Нет. Вы умны, образованы, прекрасно воспитаны, обладаете приятными манерами и… — он позволил себе усмехнуться, — Ваше благородное происхождение не вызывает сомнений. Лучший выбор и представить себе сложно.

Амалия опустила голову, не желая признаваться самой себе, что ей приятно было слышать эти слова.

— Вас послушать, так я — одно ходячее достоинство, — съязвила она, чтобы хоть как— то скрыть неловкость.

— Не совсем. Но даже язвительность вам к лицу, к тому же она заставляет меня не терять с вами бдительность! — рассмеялся Рудольф и продолжил уже более серьёзным тоном, — Каюсь, наверное, мне стоило начинать еще первую встречу с вами с этого разговора, но тогда я… я был слишком потрясен всем случившимся. А потом у меня просто не было времени спокойно поговорить с вами.

— Почему вы не сделали этого в нашу вторую встречу?

— Потому что разозлился. Что за бредовая идея о замене невесты пришла в вашу хорошенькую голову?

— Я была расстроена нашей встречей, — Амалия опустила голову, избегая его насмешливого взгляда, — И тогда мне казалось, что это будет правильное решение…

— А сейчас? — он пристально всматривался в ее лицо, отмечая, как трепещут её ресницы.

— Я не знаю, — наконец призналась девушка, все смотря в пол. Рудольф стоял слишком близко к ней, и это заставляло ее сердце почему— то биться сильнее. Он мягко прикоснулся к ее руке, вынуждая поднять голову.

— Похоже, мне стоит извиниться за то, что наговорил вам в своем кабинете. Я вел себя непростительно грубо.

Амалия прикусила губу, пытаясь найти достойный ответ, и вдруг заметила в бирюзовых глазах огоньки смеха.

— Вы специально сказали последнюю фразу так, — ахнула она.

— Верно, — улыбка слегка преобразила суровое лицо, — И «да, конечно» и «нет, ну что вы» в ваших устах прозвучат одинаково глупо… а вы не глупы и не относитесь к числу этих бледных жеманниц, которыми в последние годы был буквально наполнен дворец!

— Это комплимент? — Амалия недоуменно посмотрела на принца.

— Нет. Ничуть. Вы действительно отличаетесь от тех девиц, которые в последнее время вешались мне на шею.

— Даже не знаю, стоит ли радоваться этому, — пробормотала девушка.

— В свете того, что я — последний мужчина в Империи, за которого бы вы вышли замуж? — Рудольф с удовольствием наблюдал, как она краснеет.

— Вы это слышали? — почти выдохнула она.

— Конечно, вы же этого и хотели — он усмехнулся.