Давай сыграем… в любовь…

С недовольным видом он подошел к умирающему и попросил невесту стать рядом. Амалия поддерживала графа за плечи, когда тот произносил слова клятвы, повторяя их за священником. После быстрого венчания Лиззи увели, а её сестра вновь принялась за дело, уже не обращая внимание ни на кого в комнате. Чуть позже к ней присоединились целители, за которыми послал император. Ближе к рассвету губы раненого порозовели, а дыхание выровнялось. Он устало закрыл глаза.

Амалия поднялась с колен. Голова кружилась, перед глазами то и дело плясали темные пятна, но она знала, что Сиверз будет жить.

Кто— то поддержал ее за талию. Она попыталась отшатнуться, сказать, что с ней все в порядке, но не смогла.

— Да вы же едва на ногах стоите, — ахнул мужчина, подхватывая девушку на руки. Она попыталась возразить, сказать, что это неприлично, но не смогла произнести ни слова. Вздохнув, мужчина отнес девушку в спальню императрицы, бережно положил на кровать и отдал распоряжения. Амалия слышала это уже сквозь сон, который охватывал ее.

Она проснулась и долго пыталась понять, где находится. Голова просто раскалывалась. Девушка с трудом пошевелилась. Герда склонилась над ней:

— Ваша светлость?

— Который час? — прошептала та. Во рту пересохло, горло царапало от любого звука.

— Давно за полдень, — Герда подала хозяйке стакан воды. Амалия с наслаждением выпила. Стало легче. Постепенно события последней ночи всплыли в памяти. С тяжелым вздохом девушка откинулась на подушки, служанка беспокойно посмотрела на нее.

— Все в порядке, Герда, — Амалия слегка вымученно улыбнулась, — Я просто вчера очень устала. Как граф Сиверз?

— Насколько я знаю, пошел на поправку, сегодня его должны перевезти в посольство…

— В посольство? — Амалия даже приподнялась на локте, — Его не арестовали?

— Потребовали, как только здоровье позволит, покинуть Империю.

— Хорошо… а Лиззи?

— Что может случиться с этой вертихвосткой? — презрительно фыркнула служанка, — Уже ходит по всему дворцу задрав нос и рассказывает, что сперва сам император открыл чулан, где ее заперли, а потом она стала графиней, выйдя замуж раньше сестры! Так и хочется отстегать ее розгами!

— Мама никогда такого бы не позволила, — заметила девушка.

— Оно и видно! Хорошая взбучка пошла бы девчонке на пользу.

— Надеюсь, что её муж это поймет…

— Не знаю, что он там поймет, по крайней мере она скоро уедет. А вот вам самой хорошая взбучка тоже бы не помешала! — все еще воинственно отозвалась служанка, — Целители сказали, что вы надорвались! Если бы не помолвочное кольцо, вы бы просто сгорели от магического опустошения!

— Они преувеличивают, — Амалия бросила невольный взгляд на руку. Ей показалось, что кольцо засветилось.

— То-то вы проспали аж до обеда! И до сих пор слабее котенка!

— Глупости! Я в порядке и могу встать, — Амалия откинула одеяло, вскочила и невольно ухватилась за столбик балдахина, голова кружилась.

— Вот— вот, — проворчала Герда, почти силой укладывая её обратно в кровать, — Так что лежите, и так вон одни глаза остались!

Девушка хотела возразить, но, говоря по правде, она действительно устала, поэтому идея о том, чтобы полежать несколько часов в кровати, была весьма заманчива.

Словно послушное дитя, она позволила служанке укрыть её одеялом, подоткнуть края и поправить подушки. Амалии хотелось спросить служанку о Рудольфе, но, вспомнив отношение Герды к императору, сдержалась. Да и к чему было бередить свои раны. В памяти возник тот взгляд, которым император смотрел на нее: холодный, жесткий, презрительный. Император слишком горд и никогда не простит ей ни ее поступков, ни поступков её сестры. Скорее всего, её ждет участь графа Сиверза — покинуть империю, как только позволит её здоровье. Амалия откинулась на подушки и закрыла глаза, чувствуя, что лицо стало мокрым от слез.

Чуть позже ей принесли букет от барона Фриша. Адъютант Его Величества желал скорейшего выздоровления. Затем доставили еще один, на этот раз — от шефа жандармерии. Мари сменила Герду, девушки поболтали, затем фрейлина, очаровательно краснея, сообщила, что барон Фриш сделал ей предложение, и она его приняла. Свадьба состоится, как только в Империи закончится траур.

Улыбнувшись, Амалия поздравила её и с горечью подумала, что, хотя бы подруга будет счастлива.

— И ведь это все благодаря вам! — воскликнула Мари.

— Глупости, я вообще ничего не сделала, чтобы посодействовать вашему счастью!

— Вы назначили меня фрейлиной, если бы не это… Эдмунд… барон Фриш никогда бы не заметил меня.

— Вам придется привыкнуть называть его по имени, — заметила Амалия, — Он уже просил вашей руки у ваших родителей?

— Да, оказывается, он ездил к ним еще позавчера, разумеется, они согласились, — Мари прикусила губу.

— Вас что-то смущает?

— Нет… то есть — да, — фрейлина внимательно посмотрела на Амалию, — Все случилось очень быстро…

— И теперь вы в растерянности, — подсказала контесса. Девушка изумленно распахнула глаза:

— Это так заметно?

Амалия почти весело кивнула. Заметив, что Мари окончательно смутилась, она поспешила её успокоить, как в свое время герцогиня Норрик успокаивала своих протеже:

— Впрочем, в своем замешательстве вы очаровательны. Успокойтесь, траур в Империи будет длиться еще полгода, за это время вы с вашим женихом сможете узнать друг друга лучше.

Это возымело должный эффект, фрейлина улыбнулась:

— Действительно, как я не подумала об этом!

— Все мы слегка теряемся, когда события касаются именно нас, — Амалия пожала плечами и вновь откинулась на подушки, устало прикрыла глаза, все еще чувствуя предательскую слабость. Мари, решив, что она хочет вздремнуть, поспешила задернуть шторы и тихо села на кресло, стоявшее в углу.

Наверное, успокоенная тишиной, Амалия действительно задремала, потому что, когда она открыла глаза, в комнате уже была полутьма.

Мари уже ушла. Теперь ее место заняла Герда, как всегда, склонившаяся над шитьем.