Дайсё-ян. Книга первая

«Чатится с кем-то, что ли? Пф-ф! Не моё дело. Если заняться на работе больше нечем, можно и с коллегами пообщаться. Благо, расцвет информационных технологий позволил делать это без каких-либо лишних трудозатрат»

Возвращаюсь к заполнению анкеты и подсчёту своих баранов.

«Значит, уже шесть песен» - продолжаю свой мысленный монолог с того места, на котором меня тормознуло незапланированное творчество. – ««Странные танцы» – семь. И они, действительно, вышли странными» - вспоминаю я несостоявшийся поцелуй на парковке и всё, что ему предшествовало.

Во-первых, откровение девушки, насчёт невозможности испытывать собственные чувства, - как понимать? Она, вполне себе адекватно реагирует на окружающую действительность, проявляя соответствующие эмоции. Значит, её реакция не может быть наигранной? Это в теории.

На практике же, всё может быть иначе. Всё равно, проверить такое я никак не смогу. Не знаю я тестов на выявление эмоциональных симулянтов. А если она говорит правду, тогда, я, для неё, являюсь проводником чувств, получается? И всё, что выказывала девушка, было ей доступно благодаря моему содействию? Только, не припомню я за собой сильных эмоциональных переживаний. За собой, прежним. Откуда тогда им взяться? Хотя, логика в этом есть» - прихожу я к интересному выводу, выстраивая ассоциативный ряд в своей голове. – «Реагируя на происходящее как парень, я, невольно, изменяю и реакцию женского организма. Например, там, где настоящая девушка испытывает страх, я, наоборот, буду «рваться в бой». И так далее. А для этого тела свойственны сильные переживания, которые мультиплицируют мою, чисто мужскую, реакцию.

Но, Маша проявляла эмоции и в моё отсутствие. Сломанный ноутбук, например. Или, её приступ клаустрофобии. Хотя, с последним понятно. Не случись меня рядом с ней в лифте, не факт, что она вообще испытала бы его. В остальное время, особенно во время вождения, Маша показывала яркий пример хладнокровия. Я бы так не смог.

Тоже непонятно, как это работает? Она может контролировать поступление эмоций, которые постоянно ощущает, или испытывает их, только после подключения к абоненту? Наверное, второе. Ведь тогда, в лифте, я чуть было не сорвался на неё. Возможно, Маша была настроена на меня, в попытке удержать ситуацию под контролем, и не заметила, подобравшуюся с тыла, опасность, в виде приступа.

Ещё одна проблема. Очевидно, что девушка сама может воздействовать на свою жертву, подсовывая той те или иные эмоции, в нужный момент. Не нужно далеко ходить за доказательствами. Больница – тому яркий пример. Теперь понятно, почему меня тогда так расколбасило. Да и сегодня, вот за этим столом. Не её пинки вызвали у ЮнМи столь бурную реакцию. Нет. Они лишь послужили катализатором.

Если так дальше пойдёт, неизвестно, чем всё закончится. Как бы в рабстве у девушки не оказаться. В полном её подчинении. Не пора ли валить от неё? Но, как и куда? Ни денег, ни одежды. Даже телефон не отдаёт!

Может, стоило в больнице внимательно к ней присмотреться? На предмет рогов и хвоста?» - приходит на ум ещё одно воспоминание. – «Своей крови я уже достаточно пролил, хватит на подписание небольшой библиотеки. А условий договора, заключённого в тот момент с девушкой, так и не услышал. Бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловке.

Конечно, Маша, может и не быть Люцифером во плоти. А вот самой продать душу – вполне. За бессмертие. А что есть душа, как не наши чувства? Теперь, она вынуждена заманивать в свой прекрасный дом попавших в беду корейских девушек, в котором, держит их в заключении. А, питаясь эмоциями несчастных, Мария поддерживает своё бессмертие.

«Я их приводил в свой прекрасный дом. Их вином поил, и развлекались мы потом» - Это, прямо про Машу написано. Не удивлюсь, когда в её доме обнаружу комнату, полную закованных в цепи человеческих тел…, хотя, в той песне поётся лишь о больной фантазии её героя.

Блин. Куда-то в чернуху меня занесло, со всей этой бесовщиной. Уже и «КиШ-а» вспомнил» - разгибаясь и разминая конечности, прерываю я поток инсинуаций, направленный, в сторону своей протеже.

Заканчиваю заполнять четвёртый лист и перехожу к следующему.

«Что тут у нас?
– «I am seeking asylum or withholding of removal based on». Хм. И что я должен ответить? Какова причина прошения политического убежища?» - озадаченно смотрю я на предлагаемые варианты. Насчитываю шесть пунктов: расовые признаки, религиозные убеждения, национальная принадлежность, политические взгляды, участие в определенных социальных группах, пытки.

По первому пункту я пролетаю, не смотря на желание поставить крестик напротив него. Никто в Корее не знает о том, что в теле их соотечественницы давно живёт русский паренёк. И все разногласия с аборигенами, вызванные неприятием местного менталитета, этим фактом не докажешь.

По второму пункту тоже. Религия – это не та тема, которая вызывает во мне противоречивые чувства. Слишком глубоко я погрузился в божественный мир. Лично знаком с одной из его обитательниц.

По третьему – вслед за первым.

Четвёртый пункт, пожалуй, следует повнимательнее рассмотреть. Началось всё с того, что ЮнМи, как публичное лицо, выступила с резкой критикой в адрес нескольких министерств. Чем не отстаивание политических взглядов, противоположных курсу, декларируемому действующим правительством? И реакцией, на эти высказывания, стали неправомерные действия групп лиц, как в правительстве, так и в министерстве обороны, направленные на дискредитацию моего доброго имени. «Какие Ваши доказательства?»» - задаю сам себе вопрос, цитатой из известного в моём мире, фильма. – «А доказательства железные! В виде сфабрикованного дела о дезертирстве, в ходе которого, были нарушены все мыслимые процессуальные нормы. Упрятали меня подальше с глаз, чтобы воду в болоте не мутил.

Следующий пункт – пятый. И тут, я готов поставить все десять крестов - напротив. Я и есть та самая социальная группа. Меньшинство, коего в этом мире больше не сыщешь! Невиданный зверь! Но, это путь в дурку. Гораздо проще сменить ЮнМи пол, и превратиться обратно в Сергея, тем самым, гарантированно обеспечив ЮнМи, на её родине, гонения по признаку принадлежности к сексуальным меньшинствам. Слишком консервативный народ в стране «Утренней свежести», несмотря на показную толерантность.

Последний пункт – шестой. Хм. Хуже пытки, чем допрос десятой степени, в исполнении Маши, всё равно не сыскать. Она может защекотать до смерти» - вспоминаю я наши утренние развлечения. – «Однако, привлечение несовершеннолетней девочки, с диагнозом «ретроградная амнезия», для прохождения воинской службы по мобилизации – чем не пытка? Кто знает, какие последствия для организма и психики могут вызвать такие нагрузки? Если, уже не вызвали. Никто, ведь, диспансеризацию ЮнМи не проводил. А пытки не обязательно должны быть физическими. Достаточно давления на неокрепшую психику ребёнка, чтобы нанести непоправимую травму»

В анкете, аккуратно ставлю крестики напротив четвёртого и шестого пунктов.

«Этого достаточно» - удовлетворённо киваю я собственному выбору. – «Пол менять я не собираюсь, лесбиянкой становиться – тоже. По крайней мере, если держаться подальше от Марии, с её закидонами. В конце концов, мужское кредо всё ещё со мной. В душе я – парень, и собираюсь им оставаться, не смотря на обстоятельства. Умру девственником, на сцене! А для любви, если таковая нагрянет, не обязательно физического контакта. Как бы наивно не звучало, но особого выбора у меня нет. Пожуём – увидим, как говорится!»

«Во-вторых!» - возвращает меня последняя мысль к воспоминаниям о прошедших событиях. – «Во-вторых, Маше нравится ЮнМи! Она, уже дважды это подтверждала. В особенности, сегодня, когда сказала, что та ей небезразлична. Тут бы уточнить у неё, что она под этим словом подразумевает, но особых иллюзий, на платонические чувства, питать не стоит. Не зря девушка про эмоции заговорила. Одной возвышенной любовью сыт не будешь. Даже, в моём случае придётся как-то решать эту проблему. Чего уж говорить про Машу, которой воздержание несвойственно»