Дайсё-ян. Книга первая

– Чушь! Маша! Если бы я испытывал к тебе искренние чувства, то сказал бы об этом прямо.

– Так ты не конкретно в меня влюбился. Точнее, не в девушку, но образ, готовый вот-вот распасться на части. Это сродни зависти, с которой легко спутать, из-за схожести испытываемых эмоций.

– И что мне делать?
– спрашиваю девушку, в надежде перевалить ответственность за выработку решений на её плечи. Как виновницу своего беспокойства.

– Для начала, тебе нужно открыться. Самому себе. Помнишь? «Распахни сердце, если хочешь спасти свою душу». Потом - не останавливаться. Продолжай подниматься на вершину, предварительно, приняв тот факт, что, на твоём подъёме, я - не камень преткновения, но опора для ноги, помогающая карабкаться вверх по крутому склону. Это всё.

– А как же наследство?
– возвращаюсь я к скользкой теме.

– А что - наследство?
– задаёт Маша встречный вопрос, и тут же отвечает.
– Сейчас ещё слишком рано об этом говорить.

– Маша, почему - рано? Ты поставила меня перед фактом, не спросив, хочу ли я принять на себя такую ответственность. А если я не хочу? Если, недостоин твоих богатств?

– Тогда, ты избавишься от них. Ведь, мне уже будет всё равно.

Двери лифта открываются, и мы выходим в обитель, кующих Машин комфорт. Неширокий, хорошо освещённый коридор, уходящий влево и вправо, аналогично тому, что на верхних этажах. На противоположной стене, напротив служебных лифтов, двустворчатые двери, ведущие, судя по доносящимся, из-за них звуков и запахов, на кухню.

Маша поворачивает направо, идёт до конца, и, следуя изгибу коридора, снова поворачивает в ту же сторону. Останавливается возле второй двери слева, открывает, пропуская меня вперёд. В нос мне ударяет запах стерильности и озона, смешанный с какофонией медикаментозных ароматов.

«Нифига себе, аптечка!» - оценивающе оглядывая обстановку, думаю я, заходя в медицинский блок, состоящий из основного помещения, и примыкающего к нему, изолятора, который, углядел через распахнутую дверь. Девушка заходит вслед за мной, и, бормоча себе под нос некрасивые слова, в адрес какой-то Синтии, принимается рыться в многочисленных шкафчиках, занимающих всё свободное пространство вдоль стен. Спустя минут пять, находит искомое, и поворачивается ко мне, протягивая большую тубу неизвестного содержимого. С подозрением кошусь на руку девушки, с зажатым в пальцах тюбиком, не спеша забирать предлагаемую «чудо мазь».

– Маша, ты уверена, что это именно то, что мне нужно?

– Уверена!
– нетерпеливо тряся рукой, отвечает девушка.
– Возьми. Это отличная мазь, снимающая боль и способствующая заживлению. Я пользовалась ею. Раньше.

– Тебя пороли?
– не совладав с искушением, интересуюсь у неё.
– Маша мой ехидный тон не поддерживает.

– Меня били. Сильно, - трагичным голосом отвечает девушка.

– Извини, - почему-то, представив, как «объект М» колотит собственный отец, недовольный результатами эксперимента, прошу прощения у Марии, и забираю из её рук тубу с мазью. Девушка, легко считав в какую сторону направлены мои мысли, смеётся.

– Видел бы ты своё лицо!
– отсмеявшись, произносит она.
– Нет, это были не родители. Папа меня очень любил, как и я его. Мне доставалось от мастера Тао - моего учителя единоборств. Он не прощает ошибок во время спарринга. Ох и колотил он меня! Разбитый нос, ушибы и синяки - были моими спутниками на протяжении нескольких лет.

– Понятно, - тяну я, уважительно глядя на Марию. Не каждая девушка выдержит такое издевательское отношение к своему нежному телу.

– Тебе помочь? Тут есть медицинские перчатки, - предлагает Маша свою помощь в решении деликатной проблемы натирания мазью филейной части ЮнМи.

«Пожалуй, это будет незабываемый опыт» - мысленно соглашаюсь я с её предложением. И тут же озвучиваю ответ.

– Давай попробуем.

Вопреки ожиданиям, особо приятных эмоций от процедуры не испытываю.

Маша вытаскивает из специального контейнера пару тонких, латексных перчаток, и велит ложиться на кушетку в изоляторе. Безропотно подчиняюсь.

– Ты готов к полному, личному досмотру?
– звонко щёлкая резинкой на перчатке на вытянутой перед собой кисти с растопыренными пальцами, вкрадчиво-зловещим голосом интересуется девушка, входя в тесную комнатку через пару минут после меня. Пока я возился, устраиваясь на кушетке, Маша успевает надеть на голое тело короткий, медицинский халат нежно голубого цвета, и теперь, выглядит, словно «медсестра», сошедшая с экрана какого-нибудь фильма для взрослых, на соответствующую тематику. От изумления теряю дар речи, чем девушка и пользуется, перехватывая из моих ослабевших пальцев заветный тюбик. На её лице сияет довольная, от произведённого эффекта, улыбка.

– Я могла бы врачом стать, - с гордостью произносит она, осторожно подгибая полы моего халата.
– Парни будут выздоравливать от одного моего вида!

– Не сомневаюсь, - поддакиваю Маше, разглядывая её стройные бёдра, расположившиеся прямо напротив моих глаз.
– Мне уже лучше.

– И девчонки, тоже!
– хихикает девушка, принимаясь аккуратными движениями размазывать по ягодицам ЮнМи выдавленную из тюбика на тело, целебную мазь.

Морщусь, сначала от прикосновений к ссадинам, затем, от замораживающего эффекта, испытывая ощущения, словно сел голым задом на лёд.

– У тебя там что, жидкий азот в тюбике?
– не стерпев непередаваемых ощущений от заморозки своей филейной части, интересуюсь у Маши.

– Терпи, - бескомпромиссным тоном, отвечает она.

– Терплю, - вздыхаю я.
– Куда же я денусь.

– Мне стало не интересно. Слишком легко, - после недолгой паузы, произносит Маша загадочную фразу, заставляющую меня напрячься.
– «Что там у неё слишком легко, крыша съехала?»

– В смысле?
– озвучиваю я своё недоумение.

– Ты спрашивал, почему я перестала ловить преступников, - поясняет она, напоминая про позабытый вопрос.

– А-а, понятно. Пресыщение.

– Можно и так назвать, - соглашается с моим утверждением девушка.
– В один, прекрасный момент я поняла, что, сколько их не лови - преступники не переведутся. Пусть, их количество снизится до минимума, но всегда найдутся те, кто захочет встать на кривую дорожку.

– То есть, эту страну, все же, погубит коррупция?
– решаю я немного подтрунить Машу.

– При чём здесь коррупция? Я занималась уличной преступностью.

Не веря своим ушам, с подозрением смотрю на девушку.

– Маша, коррупция - основа преступности. Любое преступление напрямую или косвенно происходит благодаря коррупции. Будь то мелкая кража из магазина или убийство. В первом случае, бедолаге, возможно, просто не на что существовать, и он крадёт еду, чтобы не помереть с голоду. Всё, из-за чиновников, разворовывающих бюджет, деньги из которого, могли быть потрачены на улучшение условий проживания граждан. Во втором случае, коррупция могла послужить поводом для ненадлежащего исполнения своих обязанностей блюстителями закона, получающих несоответствующую выполняемой работе зарплату. Или, недостаточным, для полноценного патрулирования районов города, штатом сотрудников, на расширение коего не нашлось денег в бюджете. Рыба, как известно, гниёт с головы, а ты хвосты рубишь.

– Я знаю, Серёж. У меня есть причины, по которым не хочу лезть в это болото. Довольствуюсь малым.

«Вон оно как. Что же это за причины такие, о которых она не хочет говорить? Что за рыбка в мутной воде?»

– Надеюсь, не криминал?
– пытаюсь окольными путями выведать Машин секрет. Девушка не поддаётся.

– Тебе поставить укольчик?
– возвращается она в образ медсестры, игнорируя мой вопрос и сменяя тему.
– Есть димедрол и баралгин. Если их смешать, получится сногсшибательная смесь. В прямом смысле.