Дайте собакам мяса

Переход был немного резким, но понятным. Макс пять месяцев в одиночку тянул эту группу по выявлению иностранного финансирования, заработал на этом внеочередное звание и, думаю, несколько ещё более внеочередных премий, так что ему моё возвращение было не только не нужно, но и вредно. В подчиненном статусе больших плюшек не получить.

— Нет, конечно, — я слегка помотал головой. — Сам же знаешь, мне другой круг задач нарезали… Правда, от старых не освободили и, наверное, я до сих пор числюсь в этой нашей группе начальником, но, думаю, это ненадолго. Тем более после пары лейтенантов. Ты уж их не мордуй, постепенно соки выжимай, нас с тобой вспомни, какими мы были несколько лет назад.

По виду Макса нельзя было понять, успокоили его мои слова или нет, но я приложил максимум усилий, чтобы они звучали убедительно. К тому же я и сам верил, что на уровень группы меня никто не вернет — не по чину, это будет неприятное понижение, которое свидетельствовало бы о недовольстве высшего начальства. В принципе, я уже забрался на такую высоту, что мог двигаться только дальше вверх. Любые другие направления считались бы падением.

А падать я не собирался.

[1] Книгу «Технология власти» написал Абдурахман Авторханов. До войны он был в числе партаппаратчиков — из национальных чеченских кадров, каким-то образом сумел пережить 37-й, хотя и провел за решеткой 4 года (но был полностью оправдан). В 1942-м перешел линию фронта и сдался немцам, пытался заделаться союзником на условиях, что после победы те разрешат ему возглавить независимую Чечню. Но потом случился Сталинград, немцам стало немного не до Кавказа, так что Авторханов так и таскался у них в обозе до самого 1945 года. После войны жил в Мюнхене (не знаю, почему его не выдали СССР), печатался в «Посеве», преподавал в Русском институте армии США (там готовили военных дипломатов, но с такими преподавателями…). «Технологию власти» он написал в 1959-м, у диссидентов она почему-то пользовалась очень большим почетом — о биографии автора и его работе в ведомстве Геббельса они предпочитали не вспоминать.

[2] Юрий Чурбанов персонаж занятный, но Галину Брежневу, кажется, действительно любил. Поженились они в 1971-м, Чурбанов сразу прыгнул в кресло зампреда ПУ МВД, через несколько лет стал начальником ПУ, а потом — заместителем министра. Андропов, кстати, Чурбанова не тронул, хотя его начальника Щелокова довел до самоубийства (но у них была серьезная вражда). Но при Черненко Чурбанова понизили, а при Горбачеве уволили и подвели под «хлопковое дело» (то есть под Гдляна с Ивановым). Он отсидел 7 лет из 12, вышел в 1993-м, женился в третий раз (Галина развелась с ним в 1991-м) и относительно спокойно дожил до 2013 года.

[3] Напоминаю про упомянутую в первом томе «Диссидента» американскую программу COINTELPRO. У Штатов вообще было много похожих программ — например, они готовили военизированные неонацистские группировки на случай, если СССР захватит Европу (операция «Гладио»), работали во многих странах Европы по выявлению связей местных антивоенных групп с гражданами США (операция «ХАОС») и так далее. В СССР ничего подобного даже близко не было — именно поэтому диссиденты и прочие бандеровцы чувствовали себя по большей части хорошо.

[4] Конон Трофимович Молодый — разведчик-нелегал, работал в Англии в 1950-е под видом успешного бизнесмена, даже получил благодарность от королевы. Разоблачили его в 1961-м после предательства польского безопасника Михала Голеневского; через три года обменяли на английского шпиона. Умер в 1970-м от инфаркта всего в 48 лет.

Глава 9

«В кайф иногда побыть холостым»

— Как думаешь, если я надену мундир, это не будет выглядеть слишком вызывающе? — спросил я у Татьяны, которая крутилась перед зеркалом, рассматривая, как на ней сидит короткое зеленое платье в обтяжку.

Татьяна ко мне переехала с тем чемоданом, который обеспечивал её жизнь в Сумах, а ничего нового довезти не успела. Я же ещё в январе навел в вещах «моего» Орехова некое подобие порядка — то есть выкинул в отдельную кучу всё, что показалось мне странным или ужасным, — а оставшееся тоже вполне влезало в чемодан — если не учитывать два костюма, в которых я ходил на службу.

В общем, выбор на случай неких мероприятий у меня был убогий — либо гражданка, либо мундир, который выглядел слегка грозно.

В прошлой жизни мне пришлось надевать мундир раз или два, по каким-то серьезным праздникам. В этой я в форму ещё не облачался ни разу, только менял погоны — сейчас там красовались свежие майорские звезды. Впрочем, спрашивал я больше в шутку, потому что ещё сохранил остатки разума и не собирался надевать эту официозную штуку на знакомство с родителями Татьяны.

Но мне надо было как-то отвлечься от беспокойных попыток вспомнить, как такое же знакомство случилось в моей прошлой жизни. Кажется, на бегу и на вокзале — мы с моей женой были студентами, которым даже гостей пригласить некуда, а они ехали транзитом через Москву, и меня использовали в качестве тягловой силы, чтобы перетащить тяжеленные чемоданы с одной стороны Комсомольской площади на другую. Чемоданы были неподъемные, а я — недокормленным студентом, так что знакомство вышло смазанным.

Но на этот раз я решил, что всё будет по правилам.

* * *

План работы моей группы утвердили без замечаний, что явно привело полковника Денисова в состояние легкого шока — а он в своей жизни повидал многое. «Даже не спрашивали, что почём», — как-то нервно сказал он, передавая отмеченный высокими визами документ. Я же не удивился — видимо, мой план попал в тонкие струны начальственной души, но ещё вероятнее — им понравились сроки исполнения. Конечно, наверняка они думали, что я слишком высоко прыгнул, обещая уложиться с расследованием в месяц, но я собирался их удивить. Месяц не месяц, но через полтора моя группа должна будет заниматься совсем другими делами, оставив московских диссидентов на закуску.

Да, я всерьез называл эту группу «моей». Начальники КГБ не были идиотами. Можно было считать — как один писатель в будущем, — что они зачем-то работали на развал страны, но никаких железобетонных доказательств такой работе не было. Напротив — они всеми силами пытались укрепить советскую власть и обеспечить построение социализма и коммунизма. Возможно, они не слишком разбирались в высоких материях, но ценить тех, кто делал дело, умели хорошо. А я собирался сделать порученное мне дело на «отлично». И даже без минуса.

Ну а после того, как заметная часть диссидентов первого ряда отъедет в места не столь отдаленные — пусть ненадолго, на годик-два, — нужно не торопясь заниматься этой камарильей всерьез. Вскрывать связи, вводить своих агентов в узкие места, дискредитировать оставшихся или готовить дискредитацию тех, кто после освобождения вернется к старым делам. В общем, работы было полно — и это не считая того, что втайне я уже думал над большой операцией по разгрому националистических идей в советских республиках.