De Secreto / О Секрете

Кто же допускал это? Ответ на этот вопрос даёт та же «Временная инструкция»: «Заключённым, осуждённым за преступления, перечисленные в п. “а” № 65, свидания допускаются только с разрешения начальника ГУЛАГа НКВД. Заключённым, осуждённым за преступления, перечисленные в п. “б” № 65, свидания допускаются только с разрешения начальника лагеря по обязательному согласованию с 3 отделом» [793] .

А поскольку А.И. Солженицын принадлежал ко второй группе лиц, осуждённых за контрреволюционные преступления, то разрешение на отступления от правил, регулирующих свидания, мог дать только начальник лагеря по согласованию с оперчекистской частью (так к тому времени стали называться третьи отделы). Но что могло подвигнуть начальника лагеря и оперчасть на то, чтобы взять на себя ответственность за нарушение «Временных правил» ради совершенно неизвестного им заключённого?

793

Там же.

Был в этой инструкции ещё один пункт, который предусматривал свидания только «в свободное от работы время» (п.78) [794] . Одним таким днём было воскресенье [795] . А когда А.И. Солженицын встречался с женой в будние дни, ведь у него свободным был только вечер? Но, как явствует из воспоминаний Н.А. Решетовской, первое их свидание состоялось днём прямо на вахте лагеря [796] .

Из воспоминаний Н.А. Решетовской явствует, что А.И. Солженицын не только регулярно встречался с женой, но и столь же регулярно получал передачи. Упомянутая Временная инструкция о режиме содержания заключённых в ИТЛ НКВД СССР [797] гласила: «81. Заключённым разрешаются передачи (посылки). Передачи бывают: а) при предоставлении свиданий; б) путём получения посылок по почте раз в месяц». А далее шло уточнение: «Заключённым, осуждённым за контрреволюционные преступления, получение передач (посылок) разрешается в 3 месяца один раз».

794

Там же.

795

Решетовская Н.А. В круге втором. С. 21, 22.

796

Там же. С. 20.

797

Рассказов Л.П. Роль ГУЛАГа в предвоенных пятилетках // Экономическая история: Ежегодник. 2002. М.: «РОССПЭН», 2003. С. 269–319.

В 1940 г. это ограничение было отменено: «Получение передач (посылок) разрешается всем заключённым, независимо от характера совершённого преступления, без ограничений» [798] .

Однако в данном случае речь шла только о посылках. Передачи при свидании остались в зависимости от тех правил, которые регулировали сами свидания. Следовательно, позволяя А.И. Солженицыну нарушать существующие правила о свиданиях, администрация лагеря тем самым позволяла ему получать передачи не раз в полгода, в три месяца или в месяц, а два раза в неделю.

798

Циркуляр Главного Управления Исправительно-трудовых лагерей НКВД Союза ССР 21 января 1940 г. // Кокурин А.И., Петров Н.В. ГУЛАГ (Главное управление лагерей), 1917–1960. С. 474–475.

В связи с этим заслуживает внимания ещё один факт. Первую передачу в Новом Иерусалиме А.И. Солженицын получил не от своей жены, а от её тёти — Вероники Николаевны Туркиной, которая для этого специально ездила в Новый Иерусалим [799] . А так как передачи могли поступать к заключённым, или по почте, или же во время свидания, получается, что В.Н. Туркина в сентябре 1945 г. получила свидание с А.И. Солженицыным. Причём в этом отношении она была не единственным человеком. Как пишет Л.И. Сараскина, демобилизованный И.М. Соломин в мае 1946 г. тоже «навестил бывшего командира на Калужской» [800] .

799

Решетовская Н.А. В круге втором. С. 19.

800

Сараскина Л.И. Александр Солженицын. С. 318.

Между тем во «Временной инструкции» однозначно говорилось, что свидания разрешаются «только с прямыми родственниками (женой, мужем, родителями, детьми) заключённых» [801] .

Несмотря на то, что А.И. Солженицын и Н.А. Решетовская довольно часто встречались на Калужской заставе, они регулярно переписывались.

Из «Временной инструкции»: «86. Заключённым разрешается вести переписку без ограничения. Заключённым, осуждённым за контрреволюционные преступления, перечисленные в п. «а» № 65, разрешается переписка один раз в три месяца. Заключённым, осуждённым за контрреволюционные преступления, перечисленные в п. «б» № 65, разрешается переписка 1 раз в месяц» [802] ', это же правило существовало и в шарашках [803] , а в особом лагере, куда он был отправлен летом 1950 г. разрешалось только четыре письма в год [804] .

801

Временная инструкция о режиме содержания заключённых в ИТЛ НКВД СССР от 2 августа 1939 г. // Кокурин А.И., Петров Н.В. ГУЛАГ (Главное управление лагерей), 1917–1960. С. 457–473.

802

Временная инструкция о режиме содержания заключённых в ИТЛ НКВД СССР от 2 августа 1939 г. // Кокурин А.И., Петров Н.В. ГУЛАГ (Главное управление лагерей), 1917–1960. С. 457–473. В 1945 г. заключённым ИТЛ было разрешено отправлять до двух писем в месяц (История сталинского ГУЛАГА. Т. 4. С. 264).

803

Сараскина Л.И. Александр Солженицын. С. 327.

804

Временная инструкция о режиме содержания заключённых в ИТЛ НКВД СССР от 2 августа 1939 г. // Кокурин А.И., Петров Н.В. ГУЛАГ (Главное управление лагерей), 1917–1960. С. 555–567.

Это значит, что с августа 1945 по февраль 1953 г. А.И. Солженицын мог отправить около 75 писем. Между тем, по свидетельству Н.А. Решетовской, в её архиве сохранилось «172 тюремно-лагерных письма и 13 открыток» [805] . Получается, что правила, регулирующие переписку заключённых, на А.И. Солженицына тоже не распространялись.

Тем, кто знаком с литературой о А.И. Солженицыне, известна его арестантская фотография, на которой он изображён по пояс с бритой головой и в какой-то куртке. Оказывается, эта фотография была сделана на Калужской заставе. «Неожиданно, — вспоминала Н.А. Решетовская, — присылает фотографию. Уму непостижимо, как ему удалось сфотографироваться за колючей проволокой?» [806] . Добавлю от себя — и переслать фотографию на волю.

805

Решетовская Н.А. В круге втором. С. 8.

806

Решетовская Н.А. В круге втором. С. 39.

Таким образом, после объявления приговора человек, называвший Н.В. Сталина «Паханом», характеризовавший советское государство как феодальное и готовившийся к борьбе с ним (к «войне после войны»), не только начинал своё «хождение по мукам» в «подмосковной Швейцарии» и в самой Москве, но и находился здесь на совершенно особом положении.

А поскольку администрация лагеря и в Новом Иерусалиме, и в Москве, допуская нарушение существовавших правил содержания заключённых, не могла не понимать, что подвергает себя определённому риску, то на подобные нарушения она могла пойти только под действием каких-то влиятельных структур. Но кто мог, с одной стороны, протежировать заключённому А.И. Солженицыну, с другой стороны, гарантировать администрации лагеря защиту от возможных служебных неприятностей, а может быть, и уголовного наказания? Только органы государственной безопасности.

«Ядерный физик»

Описывая свои первые лагерные будни, А.И. Солженицын подчёркивал нечеловеческие условия, в которых находились новоиерусалимские заключённые: для сна «голые вагонки» — «это четыре деревянных щита в два этажа на двух крестовых опорах — в голове и ногах», «матрасов в лагере не выдают, мешков для набивки — тоже. Слово “бельё” неведомо… здесь не бывает постельного, не выдают и не стирают нательного, разве что на себе привезёшь и озаботишься. И слово “подушка” не знает завхоз… Вечером ложась на голый щит, можешь разуться, но учти — ботинки твои сопрут. Лучше спи в обуви. И одежонки не раскидывай: сопрут и её» [807] .

807

Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ // Малое собрание сочинений. Т. 6. С. 113.

Работали заключённые в три смены [808] по 8 часов [809] . Но, по словам А.И. Солженицына, хотя первая смена возвращалась с работы «в третьем часу дня», барак успокаивался и засыпал только «с половины двенадцатого» [810] .

Несмотря на это, уже в одном из первых писем А.И. Солженицын писал: «Особо прошу Вас привезти мне: 1) писчей бумаги любого качества: 2) пару простеньких блокнотиков: 3) пару тонких тетрадочек: 4) 2–3 стальных пера, которые бы только писали: 5) ручку тонкую: 6) пару мягких карандашей» [811] .

808

Там же. Т. 6. С. 114.

809

Там же. Т. 6. С. 120.

810

Там же. Т. 6. С. 114.

811

Решетовская Н.А. В круге втором. С. 15–16.

Почти одновременно с этим, отмечала Н.А. Решетовская, он «просит меня прислать ему список книг и учебников английского языка, которые сохранились у нас от его мамы. Особенно просит найти учебник Берлитца и англо-русский словарь Боянуса, карманный с международной транскрипцией. Он не на шутку решил усовершенствовать знание английского языка» [812] .

«Через неделю в письме к тёте Вероне он повторяет просьбу об учебниках и словарях, добавив к ней лёгкие английские книжки с подстрочными словарями и уроками-лекциями Института иностранных языков, отпечатанных в виде брошюр» [813] .

812

Там же. С. 16–17.

813

Там же. С. 17.

Из писем А.И. Солженицына явствует, что занятия английским языком он продолжал и в Москве на Калужской заставе [814] .

А.И. Солженицын был невероятно прагматичным человеком. Поэтому если, попав в лагерь, он в нечеловеческих условиях начал изучать иностранный язык, причём не немецкий, а английский, значит, эти знания ему могли понадобиться в ближайшем будущем. Но где? Ведь не на кирпичном же заводе в Новом Иерусалиме и не стройках Москвы. Значит, оказавшись за колючей проволокой, А.И. Солженицын начал готовиться к какой-то другой деятельности, за пределами этих двух лагерей. Но разве может обычный заключённый знать, где и в каком качестве он будет отбывать свой срок? Конечно, нет. Но тогда следует признать, что кто-то, от кого зависела судьба А.И. Солженицына, указывал ему соответствующие ориентиры.

814

Там же. С. 23–24.