Дефолт, которого могло не быть

Что ждет впереди

По состоянию на конец 2008 года представляется, что перед страной стоят три основные экономические проблемы, каждая из которых имеет свой временной горизонт.

В ближайшей перспективе наибольшую озабоченность вызывает начавшееся в первой половине 2008 года ускорение инфляции. Оно тем более пагубно, что инфляция в России и так была на довольно высоком уровне, а в оставшейся без руля и ветрил мировой экономике она, как глобальное явление, становится откровенно опасной. Проблема в том, что США, как эмитент главной международной валюты, на практике положили эти свои обязанности на алтарь внутренней политики и краткосрочных интересов. В Америке, крупнейшей в мире стране-заемщике, переоценка рисков катастрофически сказывается на стоимости и так уже переоцененных активов, что, в свою очередь, влечет почти паническую реакцию американских властей, ищущих способы предотвратить начало полного краха. Из-за принимаемых ими мер появляется дополнительная ликвидность, оказывающая инфляционное давление уже во всем мире. Понятно, что в одиночку России с этим давлением не совладать.

В среднесрочном плане многое будет зависеть от того, удастся ли России обособиться от замедления экономической активности в странах – членах ОЭСР. Наиболее болезненным для российской экономики стало бы существенное снижение цен на энергоносители. Но резкое падение до опасных уровней – например, продолжительный период с ценами ниже 55 долларов за баррель, который прогнозировала «Тройка Диалог» в начале 2008 года, – выглядит нереалистичным даже в случае полномасштабной рецессии в США.

Наконец, в самом долгосрочном плане важнейшим экономическим вопросом является выбор модели развития и способа поддержания темпов роста. Почти все, что говорит президент Медведев на тему экономической политики, весьма здраво. Но можно ли рассчитывать на что-то большее, чем просто слова? В благоприятном варианте руководители страны действительно имеют в виду то, о чем говорят, и со временем, пусть и, как обычно, немного путано, реализуют свои идеи. Это вполне вероятный вариант развития событий, но он не гарантирован.

В качестве альтернативы я вижу некую «японскую политическую модель». В стране у власти долгое время будет находиться одна и та же партия, внутри которой мощные группы интересов делят между собой министерства, контракты и даже целые отрасли. Такой была ситуация в Японии в 1960-х и 1970-х годах при ЛДП, а также в Австрии или в Мексике вплоть до конца прошлого столетия. Этот сценарий, очевидно, не так хорош.

Достижения

Темпы роста российской экономики держатся на высоком уровне уже девятый год подряд. Более того, похоже, 2008 год станет очередным годом с ростом выше 7%. Внешние условия становятся менее предсказуемыми, но остаются по-прежнему благоприятными для России. Никаких макроэкономических проблем в ближайшем будущем не предвидится. Конечно, определенные риски просматриваются и в краткосрочном, и в долгосрочном плане, но их вполне возможно избежать или, по крайней мере, удержать под контролем. В любом случае забывать о них нельзя.

Международный финансовый кризис 2008 года затронул в основном развитые страны, поскольку в них экономический рост напрямую зависит от стабильности финансовой системы. В странах с низким доходом и развивающейся экономикой финансовая система, при всей ее важности для инвесторов, а в особенности для нерезидентов, еще не так глубоко пустила корни, реальный сектор в большой степени финансирует себя сам, и, таким образом, бури на финансовом рынке меньше сказываются на его деятельности. Это с особой очевидностью проявилось во время кризиса 1998 года в России: тогда множество финансовых учреждений обанкротились, а нефинансовый сектор как-то пережил эти события и сразу после девальвации показал рост.

В стратегии развития до 2020 года правительство прогнозирует исчезновение бюджетного профицита. Оно предполагает, что расходы будут расти, а доходы, наоборот, сокращаться. Ожидается, что цены на нефть будут снижаться, хотя и останутся высокими (правительство исходит из цены 60 долларов за баррель к 2015 году), и по мере их снижения планируется сокращение доходов бюджета по отношению к ВВП.

Представляется, что в долгосрочном плане риски в России связаны с относительно низкой производительностью. Она просматривается в выбранной модели роста, которая в первую очередь предполагает крупные капиталовложения, в том числе в госсекторе (в России они, к сожалению, всегда порождали больше растрат и коррупции, чем роста производительности), и дальнейшее увеличение экспорта энергоресурсов. Добывающие отрасли остаются в России наиболее капиталоемкими (наряду с сектором недвижимости с его сильно завышенными ценами, по-прежнему субсидируемыми коммунальными услугами, социальной сферой и транспортом). Если стремиться к увеличению экспорта энергоносителей и продолжать делать крупные капиталовложения в добычу нефти и газа, то в долгосрочном плане общие темпы роста могут начать снижаться. Именно так развивалась ситуация в 1970-х и 1980-х годах, когда Советский Союз начал вкладывать средства в развитие сибирских залежей нефти и газа и одновременно наращивать продажу энергоносителей за границу.

Хочется надеяться, что президент Медведев сумеет найти правильные политические решения для этих важнейших задач. В мае 2003 года Владимир Путин определил ставшую с тех пор знаменитой цель удвоить ВВП за десять лет. Чтобы ее достигнуть, требуется средний ежегодный рост порядка 7%. Если Россия действительно хочет достичь этих целей, то ей, конечно, следует меньше фокусироваться на расширении экспорта энергоносителей. Хотя бы просто потому, что потребность в них будет расти на внутреннем рынке. В более общем плане инвестиции должны в первую очередь направляться в те отрасли, где прогнозируется более высокая производительность и возможна большая добавленная стоимость.

Добиться изменения структуры инвестиций возможно только после того, как будут устранены относительные искажения цен (цены на энергоносители внутри страны по-прежнему значительно ниже, чем на мировых рынках), а правительство откажется от подчас политизированного подхода к вопросу экспорта энергоносителей. По планам правительства равнодоходные цены на газ должны были быть установлены к 2011 году, но после резкого скачка мировых цен все откладывается на более поздний срок. Правда, к тому времени вполне могут исчезнуть и положительное сальдо платежного баланса, и профицит бюджета, и возникнет необходимость в существенном пересмотре экономической политики на среднесрочную перспективу.

В 1990-х гг. перспективы российских экономических реформ и в самой России, и за ее пределами воспринимались, мягко выражаясь, со скептицизмом. Это отношение широко распространено по сей день. И действительно, прошедшие 15 лет были в России очень непростыми. Но были и важные достижения. В стране, исторически лишенной демократических традиций, поразительно быстро закрепились демократические устремления (хотя до уровня зрелой демократии России еще, конечно, предстоит долгий путь). Точно так же в отношении экономики в российском истэблишменте сложился наконец консенсус по поводу того, что переходный процесс необратим.

Внедрение новых законов и нормативных требований часто было непоследовательным и не завершено до сих пор. Но нельзя отрицать и то, что многие институциональные основы рыночной экономики в стране уже заложены. По сравнению с началом переходного периода, нынешний новый этап реформ стартует в совершенно иных условиях.

Стакан наполовину полон или наполовину пуст?

Если вспомнить, с чего все начиналось, перечень достигнутого после окончания советской эпохи выглядит впечатляющим. Но не менее, а может быть, и более впечатляющим представляется то, что еще предстоит сделать.

Прежде всего, верховенства закона в России по-прежнему нет. Мало того, что многие законы по-прежнему противоречивы – правоохранительные органы имеют возможность толковать их по своему усмотрению. Отправление правосудия непрозрачно, понимание презумпции невиновности часто анекдотично.

По сравнению с советскими временами появление основных свобод выглядит огромным шагом вперед, но они по-прежнему не обеспечены в достаточной мере всем законопослушным гражданам. Российские государственные деятели, похоже, с непозволительной легкостью забыли слова американского президента Теодора Рузвельта: «Наша страна не станет подходящим местом для жизни любого из нас, если она не будет хоть как-то годиться для всех нас вместе».

Административный аппарат нуждается в реформировании на всех уровнях. В тех сферах деятельности, из которых уходит государство, требуются усилия честных мотивированных служащих, на которых должна лечь задача экономического регулирования в новых условиях. Нужно срочно избавляться от чиновничьего произвола и коррупции на всех уровнях. Работу госаппарата должны определять прозрачные правила, а не начальничий произвол.

Наконец, Россия все еще слишком зависит от того, кто занимает пост главы государства. По сравнению с тем, что наблюдалось в некоторых осколках бывшей Югославии или в Беларуси, Путин выглядит образцовым лидером и активным поборником реформ. Но как повернется ситуация, если лидеры, придущие ему на смену, изберут худший вариант поведения? Российская система все еще слишком хрупка для того, чтобы гарантировать устойчивый прогресс демократизации. Она нуждается в развитии институтов гражданского общества и альтернативных источниках мнений и информации. Известные потрясения на рынке СМИ, возможно, действительно были по сути финансовыми конфликтами. В конце концов, и на Западе мало кто в состоянии создать и содержать качественное телевидение или печатную прессу. Но обязанности властей постоянно содействовать развитию здоровых независимых СМИ это никак не отменяет.