Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)

– Доброе утро, – сказал он.

Я кивнула, не желая думать о том, что веду себя невежливо. Но я не чувствовала, что утро было действительно добрым. Однако я решила, как и прежде, быть послушной, потому что у меня не было иного выбора. Доктор Каллен мог сказать мне, что небо зеленое, а трава фиолетовая…

И я обязательно с ним соглашусь.

Он протянул руку и взялся за уголок скотча на моем лице.

– Будет немного больно, я сделаю все очень быстро, – сказал он и резко сорвал скотч.

Я вскрикнула, потому что почувствовала адское жжение. Из моих глаз хлынули слезы. Мои губы пульсировали и горели. От скотча они сильно потрескались и высохли.

Доктор Каллен зашел ко мне за спину и, достав маленький ножик, разрезал скотч, которым были обмотаны мои руки. Затем он забрал платки, зажатые у меня в кулаках. Я попробовала пошевелить пальцами, но вскрикнула от боли. Они отказывались шевелиться от того, что были сжаты всю ночь.

Затем он расстегнул наручники. Я зашипела от боли. Наручники впились в мою кожу до крови, оставив на ней следы. Наконец доктор Каллен, развязав мои лодыжки, встал.

– Пожалуйста, отдохни сегодня. Хорошо? На ужин я что-нибудь куплю, – сказал он, пристально глядя на меня.

– Да, сэр, – спокойно ответила я. Это были мои первые слова, сказанные за все это время.

Мое горло жутко болело. То, что я не пила все это время, сказалось на мне.

Он кивнул. Он стоял и смотрел на меня, казалось, он собирался сказать что-то еще. Я посмотрела на него и увидела его глаза. Они были искрящегося синего цвета, в них снова было сочувствие и сострадание. Я была не в силах смотреть на него и быстро отвела взгляд. Сейчас я не нуждалась в сострадании… Вздохнув, он повернулся и вышел за дверь.

Несколько секунд я сидела, не шевелясь. Потом я попробовала дотронуться до своих ног и снова вскрикнула от боли. Слезы снова потекли из моих глаз. Все мое тело изнывало от боли.

Так я просидела еще некоторое время. Подняв руку, я вытерла рукавом рубашки свой нос. Тут я вспомнила, что рубашка принадлежала Эдварду. Я почувствовала себя ужасно, но у меня не было ничего другого под рукой, чем бы я могла вытереть нос. Я была рада, что на протяжении всего этого времени я не захотела в туалет. Да и с чего мне было хотеть? Я же ничего не пила…

Мое тело нуждалось в воде. Чтобы избавиться от судорог, я стала сгибать и разгибать ноги. Я мысленно ругала себя за то, что надела шорты. Ковер, на котором я сидела, впился в мои ноги. От этого кожа ужасно полыхала…

Спустя несколько минут в дверь моей спальни тихонько постучали. Дверь открылась, и я увидела Эдварда. Он с грустью посмотрел на меня. Я не говорила ему ни слова, а просто пристально смотрела. Честно, я не знала, что сказать.

Я не знала, хочу ли я отблагодарить его за то, что он зашел ко мне вчера или наоборот, накричать на него, за то, что я оказалась в такой ситуации, за то, что я вообще оказалась в ТАКОЙ жизни.

Подойдя ко мне, он присел рядом и протянул мне стакан с водой.

– Вот, попей, – сказал он мягко.

Я взяла стакан и попыталась улыбнуться. Даже улыбка приносила мне боль. Но я была ему очень благодарна за то, что он принес мне попить.

Он снова протянул руку, и я увидела на его ладони маленькую желтую таблетку. Я вопросительно посмотрела на него, а он слегка улыбнулся.

– Это самое сильно обезболивающее, которое ты можешь сейчас выпить. Дети в школе с удовольствием съели бы эту таблетку как леденец, если бы, конечно, могли. Ты почувствуешь себя лучше. Это заглушит боль.

Я кивнула и взяла таблетку. Положив ее в рот, я запила ее глотком воды.

– Спасибо, – ответила я, почувствовав небольшое облегчение от такого необходимого для меня глотка воды.

– Пожалуйста. Как думаешь, ты можешь идти, tesoro? – спросил он. Вставая, он протянул мне руку.

Одной рукой я схватилась за кровать, а другой за его руку и попробовала встать. Эдвард слегка потянул меня. Он все делал с такой нежностью… Встав на ноги, я поблагодарила его и отпустила его руку. Мои ноги подкосились.

Эдвард схватил меня прежде, чем я упала на пол. Его хватка оказалось грубой и сильной. Но я знала, что он не хотел причинить мне боль. Он просто не хотел, чтобы я упала.

Он быстро взял меня на руки и стал покачивать, будто в колыбели. Он выглядел очень расстроенным, и это немного испугало меня. Я не хотела, чтобы он расстраивался из-за меня. После всего, что он сделал, после того, как он ко мне относился…

– Прости, мне так жаль, – мягко сказал он.

Слезы снова потекли из моих глаз, то ли от боли, то ли от его таких нежных слов. Он посмотрел на меня.

Затем он, держа меня на руках, быстро вышел в коридор и открыл дверь своей спальни. Он пронес меня в комнату и положил на свою кровать. Я была смущена его поведением. Но про себя пообещала, что как только я смогу встать и пойти, я непременно сделаю это.

Не могу же я долго лежать на ЕГО постели.

Он зашел в ванную. Но буквально через минуту вернулся. В его руках было множество салфеток, тряпочек и бутыльков.

Для начала он взял какую-то тряпочку.

– Мне нужно немного тебя вымыть. Я не хочу, чтобы у тебя началось какое-нибудь заражение. Хорошо? – мягко спросил он.

Я кивнула, не зная, что ответить. Я была ошеломлена его поведением. Сначала он протер мое лицо от слез. Ткань оказалась холодной, и я почувствовала легкое облегчение. Затем он протер влажной тряпочкой мои губы. Я слегка шикнула от боли – губы были потрескавшиеся и воспаленные.

Затем он, смочив тряпочку, провел ей по моему запястью левой руки, смывая засохшую кровь. Я изо всех сил старалась игнорировать боль и не смотреть на руку. От вида крови мне станет только хуже. Я попыталась сосредоточиться на ЕГО лице… Было видно, что он изо всех сил старается сконцентрироваться на том, что он делал. Его глаза были полны грусти и печали.

Затем он проделал тоже самое с другой рукой. Потом он взял полотенце и промокнул обе руки. Взяв тюбик, он выдавил себе на пальцы немного мази и смазал мои раны. Затем он взял бинт и обмотал им запястья.

Он посмотрел на меня и улыбнулся, когда увидел, что я смотрю на него. Затем он снова ушел в ванную. Вернувшись, он промокнул влажной тряпкой мои колени, и также обработал их мазью. Не остались без внимания и мои лодыжки. Их ждала та же участь – протирание холодной тряпкой, смазывание мазью и перевязка.