Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)

Я стал нежно ее называть, конечно же, на итальянском. Я надеялся, что эти слова хоть немного успокоят ее, несмотря на то, что она не понимала ничего из того, что я говорил. Девушки любили, когда я обращался к ним на итальянском. А я говорил и говорил, поглаживая Изабеллу по щеке. Она не знала, о чем я говорил, и никогда не спрашивала меня об этом. Может, это было и к лучшему, потому что это слегка снимало напряжение, растущее во мне. Я, наконец, заботился о ком-то. Сложно было поверить, что такое возможно.

Я сказал ей, чтобы она была сильной. Клялся ей, что такого больше никогда не повториться. Хотя, я еще сам не знал, как это сделать. Пусть она никогда не будет моей, но я должен постараться обеспечить ее безопасность.

Черт возьми, я любил эту девочку, а с Эдвардом Калленом такого прежде не случалось.

Пусть мне всего семнадцать, но я не наивен. Если вдруг возникнет опасная для нее ситуация, я, не раздумывая, кинусь защищать ее. Я не могу подвергнуть ее жизнь опасности, я не хочу рисковать.

Я решил вернуться к себе в спальню и ждать, пока отец не придет утром и не освободит ее.

Когда он вышел из ее комнаты, я встретил его в коридоре. Ему хватило смелости посмотреть на меня. Он выглядел виноватым. Я знал, что папа никогда не станет просить прощения или как-то по-иному извиняться. Так же поступал и я. Он мог жить с чувством вины, держа все в себе и периодически срываясь. Теперь, когда он проспал ночь, и его мысли пришли в порядок, он прекрасно понимал, что все испортил.

– Кто-то должен посмотреть за ней сегодня, – сказал он.

Я кивнул.

– Я посмотрю, – ответил я, стараясь быть как можно беспечнее.

Он был удивлен моим предложением. Но вроде бы, он ничего не подозревал. Вчера я не мог дать свободу своим эмоциям. А вот сегодня, когда отец был во вменяемом состоянии, я мог позволить себе говорить то, что я говорил.

– В школе я все улажу. Позвоню и отпрошу тебя. Сын, ты, как никто другой, сможешь присмотреть за ней. У нее есть раны, и только ты сможешь правильно их обработать. Тебе же приходилось сталкиваться с этим.

Я ухмыльнулся. Но, не потому что был счастлив, а потому что он говорил проклятую правду. Я был мастером в оказании первой помощи.

Я налил немного воды и захватил из ванной болеутоляющее. Эти таблетки были лучшими из лучших, они заставляли вас забыть обо всем на свете. Я знал, она сейчас нуждается в этом, как никогда.

Зайдя к ней в комнату, я дал ей таблетку. Выпив ее, она попыталась встать на ноги, видимо, чтобы дойти до ванной. Но на ногах она устоять не смогла. Тогда я взял ее на руки и отнес к себе в спальню. Я промыл и перевязал ее раны. От скотча ее губы потрескались и опухли. Я достал из ящика тюбик с вазелином. Она посмотрела на него с удивлением. Я готов был провалиться сквозь землю. Она не знала, что я приобрел его в сексуальных целях, поэтому я сказал ей, чтобы она ничего не спрашивала.

Когда я смазывал вазелином ее губы, она прерывисто задышала и издавала звуки, напоминающие стоны. В моих штанах тут же произошло оживление. В голове возникла картинка того, как она здесь… со мной… на моей кровати… Я тряхнул головой, чтобы отогнать эти бредовые мысли. Сейчас, определенно, не время об этом думать. Ей было плохо, а во мне, как всегда не вовремя заиграли гормоны. Я сказал, что мне нужно принять душ. Лучшего предлога уйти не нашлось.

Приняв прохладный душ, я немного успокоился. Выключив воду, я вытерся. Одеть я решил боксеры и пару фланелевых штанов.

Вернувшись в спальню, я медленно подошел к кровати и остановился. Изабелла лежала с закрытыми глазами, уткнувшись носом в мою подушку и закутавшись в мое одеяло. Похоже, она спала. Она выглядела такой сладкой и симпатичной… Волна желания прошла через меня. Но не было никакого намека на секс. Я просто хотел лечь рядом, я хотел прижаться к ней. Я хотел, чтобы она обняла не мою подушку, а меня. Хотел, чтобы она уткнулась носом в мою шею, нежно прижалась ко мне.

– О, Господи, – пробормотал я.

Мои чувства и желания все больше удивляли меня. Раньше мне никогда не приходили в голову столь милые вещи.

Услышав мой голос, Изабелла открыла глаза. Она улыбнулась. В ее глазах я заметил мерцание, которого я не видел прежде. Это немного удивило меня, и я улыбнулся. Она, определенно, была под действием лекарства.

– Ты хорошо себя чувствуешь, не так ли? – игриво спросил я.

Снова улыбнувшись, она кивнула.

Сев на кровать возле нее, я откинулся назад и облокотился на локти.

– Разве вы не опаздываете в школу? – спросила она.

Я пожал плечами.

– Нет, – сказал я.

Она удивилась.

– Прости, но ты будешь со мной весь день. Не возражаешь? – сказал я.

Улыбнувшись, она еще сильнее прижалась к подушке.

– Я не возражаю, – мягко сказала она.

Кивнув, я взял пульт стерео и включил музыку. Несколько мгновений было тихо. Я чувствовал на себе ее пристальный взгляд. Когда я был уже не в силах выносить это, я повернулся к ней, опираясь на локоть, и спросил.

– Ты хочешь поговорить об этом?

Она слегка улыбнулась.

– Нет. Нет причины говорить об этом. Я осталась в живых. Я продолжу выживать и дальше. А пока я больше не выживаю. Да, это что-то сверхъестественное. Я думаю, мне нужно пояснение, – сказала она.

Я рассмеялся, а она хихикнула.

Тут до меня внезапно дошли ее слова. Я посмотрел на нее с любопытством. Препарат действовал на нее. Она могла говорить со мной более открыто. Может она расскажет мне о своих опасениях и страхах? Я знал, что у нее есть тайны, и, конечно, она имела на это право. Но все-таки, мне хотелось знать некоторые вещи. Я не любил быть в неведении.

– Я куплю тебе словарь, если ты обещаешь воспользоваться им, – сказал я.

Она улыбнулась.

– Хорошо, – сказал она мягко. – Только вы должны будете прочитать его для меня, – быстро добавила она.

Я немного сузил глаза.

– Разве ты не можешь прочитать сама? – спросил я.

Она отвела глаза.

– Я думала, доктор Каллен сказал вам. Я неграмотная.

– Возможно, он упоминал об этом. Но ты действительно не умеешь читать?

Она замешкалась. Я заговорил быстрее, чем она снова начала бы лгать.