Дельфийский оракул
Шрифт:
Не следует пить чай в чужом доме!
Даже если под окнами цветет гортензия, а стол покрыт кружевной скатертью. Ведьмы тоже свои хобби имеют.
– Не бойся, милая, травить тебя я не стану. Ты уже и так потравленная. Вот вареньице. Малинку сама собирала и – не варила. Малину нельзя варить, а вот перетереть с сахарочком…
Саломея поняла, что еще немного, и ее унесет куда-то течением этого журчащего, доброго голоса.
– Анна Александровна, – она решительно отодвинула чашку и варенье, которое пахло совершенно волшебным образом, – прекратите притворяться! Чего вы от меня хотите?
– Остановить.
– Кого?
– Судьбу. –
– Вы… угрожаете?
Дорога и правда скользкая. И не надо было ему звонить. Далматов полетит на помощь, которая ей не нужна. А если и правда случится что-то?
– Нет, я жду. Думаю, минут десять еще… не пугайся, на этот раз не до смерти. На этот раз. Пей чаек.
Запределье качнулось навстречу малиновым ароматом. Летним, легким… Саломея ведь помнит колючие заросли у забора и плети, норовившие занять все больше места. Они тянулись к грядкам и ложились на газон, скрывая в траве свои змеевидные побеги.
– Загляни в карман, – посоветовала Анна Александровна. – Не стесняйся, милая. Здесь все свои.
Одинокий мужской носок. Вроде бы ношеный, но чистый. Довольно странный выбор. Алиса ничего другого не нашла?
– Ты знаешь, что делать. – Анна Александровна не мешает ей.
Закрыть глаза, позволив малиновому аромату окутать ее холодом. Или – жаром? Жар идет от пальцев и выше, перекрывая дыхание. Качается мир, и приходится опереться о стену.
Часы оглушительно тикают.
Быстро и быстрее. Еще быстрее, пока тиканье не сливается в ровный гул. Это не тиканье – рокот двигателя. Темно. Дождь тарабанит в лобовое стекло. Дорога плывет. И узкие пучки света мечутся по ней – от края до края. Вспышка. Встречное авто ослепляет. На секунду всего, но этого хватит…
Визжат тормоза.
Тикают часы.
Запределье отступает, удовлетворенное увиденным.
Саломея онемевшими пальцами набирает номер.
– Илья! – она кричит в трубку, хотя кричать нет нужды. – Дорога! Будь осторожен, слышишь?
– Я…
Визг тормозов. Грохот.
Обрыв связи.
«Абонент временно недоступен. Абонент…»
– Не волнуйся, милая. Жив он. – Анна Александровна по-прежнему пьет чай. И Саломее очень хочется придушить эту спокойную женщину.
Телефон оживает.
– Лисенок, мы тут немного кувыркнулись, – голос Далматова нарочито весел. – Но сейчас выберемся и приедем.
– Ты цел?! – Ей хочется кричать и плакать.
– Ни царапины.
Анна Александровна забирает у нее трубку и нажимает на «отбой».
– Что вы…
– Послушай, милая, времени у нас не так уж много. Я хотела тебе показать, как работает судьба. Ты пытаешься ее предотвратить, но это невозможно. Все твои поступки ведут к одному – предсказанное исполняется. Если бы ты не позвонила, он не отвлекся бы на разговор и справился бы с управлением. Всего доля секунды, но каков эффект… и в следующий раз стрела ударит не рядом, а точно по цели.
– А если я… если бы я… не стала звонить?
– Он
бы все равно кинулся тебя искать. И сам стал бы тебе названивать. И отвлекся бы… или третий вариант. Четвертый. У судьбы их – множество.«Пункт назначения» какой-то! Как ни вертись, но смерть тебя настигнет.
– Рената так говорит, – продолжила Анна Александровна, отставляя чашку. – И думает, что права. В чем-то, конечно, она права, но… как же получается, что люди видят именно то, чего и желали бы увидеть? Слышала выражение – «накликать беду»?
Саломея кивнула и спрятала дрожащие руки в подмышки. Далматов мог умереть. Из-за нее!
– А судьба чем лучше? Ее тоже можно… накликать. Вернее, увидеть.
– В той чаше? – спрашивает Саломея.
– Да. Видишь, как мы друг друга хорошо понимаем.
– И вы…
– Я хочу тебе помочь. И себе тоже.
– Слабо верится! Ваша племянница говорила…
– Она много чего говорила. Глупая девчонка! Я желала ей добра и… но, наверное, следует начать сначала, уж если у нас пошел такой доверительный разговор.
Анна Александровна всегда знала, что отличается от прочих. Поначалу это знание оставалось словно бы отстраненным, не имеющим практического выхода. Но однажды Аннушка раскинула карты соседке, предсказав ей скорую встречу с червовым королем, и соседка одарила Аннушку конфетой.
А через день она, соседка эта, встретила в гастрономе симпатичного капитана, который предложил помочь ей сумки донести… свадьбу играли всей улицей. И соседка, расцветшая от счастья, всем говорила, что только благодаря Аннушке все и случилось.
Увы, родителей подобная слава дочки отнюдь не обрадовала. Они были приземленными материалистами, полагавшими, что профессия швеи куда как надежнее стези гадалки.
Аннушка подчинилась им, уже ощущая, что набрела на собственный путь. Она училась и шить, и гадать. Сама нарисовала первую свою колоду Таро, толкуя ее по собственному пониманию. Всегда – с удачей для клиента. Клиентов становилось все больше…
Аннушкины предсказания сбывались.
Ради чего – все? Ради денег, которых им раньше всегда не хватало. А ведь Анна была молода, ей хотелось иметь красивые вещи. Блузку шифоновую или платье цветастое, китайского шелка, туфельки, пудру, тени… пирожные и кофе в кафетерии. Не за стипендию же было их покупать! Маленький бизнес Анны, который к окончанию ее учебы стал-таки настоящим бизнесом – у нее и офис появился в комнатушке, которую сдавала молчаливая равнодушная старуха, – кормил не только Анну. Родители брали ее деньги, кривясь и отворачиваясь, словно эти деньги были им вовсе не нужны, это они милость дочери оказывают.
Не ради Анны, ради сестры ее, «настоящей», «правильной» дочери.
И еще – Ренатка была.
Ренатка жила по соседству, тихая и застенчивая, она отличалась какой-то особенной некрасивостью, которая вызывает агрессию у подростков. Анна Ренату защищала. Рената Анне помогала с учебой. Сложившийся союз их с годами окреп. Пожалуй, Рената – единственная – относилась к новому увлечению Анны с пониманием. И деньги если и брала у нее, то в долг, отдавала всегда аккуратно, в срок.
А потом случилась беда.