Деликатная проблема

— Давай ты сегодня останешься здесь, — предлагает она.

Отрицательно качаю головой. Ей бы отдохнуть самой, а не беспокоиться еще и за подружку. К тому же, если я действительно заболела, мне лучше быть подальше от нее и детей. Вернувшись в свою квартиру, я первым делом выпиваю еще один стакан с шипучкой. Надеюсь, она поможет.

И все же я простыла. С трудом уснув ночью, я едва продираю глаза на звон будильника утром. Голова болит, в горле сухо, сил абсолютно никаких. Хлюпая носом, я собираю себя в подобие прямоходящего человека и иду на кухню за аптечкой. Минутой позже градусник показывает тридцать семь и шесть. Моя удачливость во всем ее великолепии. Игнорирую желание выйти, чихая и кашляя, на работу, чтобы распространять заразу дальше, и набираю текстовое сообщение Карпушкину. Противный голосок в моей голове мгновенно производит перерасчет заработной платы, и я с досадой скрежещу зубами. Придется в этом месяце ужаться. Телефон издает короткий звуковой сигнал, благословляя меня на больничный и я, преодолевая сонливость, одеваюсь и иду к терапевту.

Несмотря на мое гнетущее состояние, я все же несколько волнуюсь из-за предстоящей возможности увидеть Иволгу. Подспудно я понимаю, насколько это глупо, но подавить надежду и нетерпение не могу.

Однако тут меня ждет разочарование: в регистратуре меня направляют в инфекционный кабинет. Последний находится в правом крыле больницы и вход в него предусмотрен отдельный, с улицы. С Иволгой не пересечься при всем желании.

Это становится последней каплей.

Довольно. Хватит с меня. Сколько еще мне нужно намеков, чтобы понять, что этот человек не для меня? Пора уже забыть, что я когда-то столкнулась с этим мужчиной и перестать терзать себе душу. Сколько можно предаваться мазохистским мукам? Совсем голову потеряла. Самое время расстаться даже с самой мыслью об Иволге и продолжить жить как раньше. Пусть он останется сожалением — и воспоминанием.

Пора отпустить эту главу и двигаться дальше.

Весь день после приема у врача я сплю. Никогда не спала так много, как в эти выходные, даже когда болела дома. Видимо, организм решил таким образом бороться не только с болезнью, но и с накопившейся от работы усталостью. Шутка ли, перерабатывать восемнадцать часов в неделю. Когда сухость в глазах проходит, я достаю телефон и перечитываю сообщения от друзей и коллег: восемь от Майки, одно от Альки и одно с неизвестного номера. Нахмурившись, читаю его последним.

«Я слышал, ты заболела. Обращайся, если что-нибудь нужно. Тимур».

Глава 30

Напрягаю извилины, пытаясь вспомнить, есть ли в моем окружении люди с таким именем, и только спустя долгих полминуты до меня доходит — это же Алиханов. Неожиданное проявление заботы с его стороны. Кратко набросав всем приблизительно одинаковые ответы, я укрываюсь одеялом и вновь погружаюсь в сон.

Следующие несколько дней я сама себе напоминаю хомяка в клетке: только ем и сплю, ем и сплю. Не пускаю Майку — общаемся через дверь, — но с удовольствием принимаю от нее фрукты и суп в термосе. Несмотря на то, что я ругаюсь, она продолжает приезжать каждый день: завозит продукты и необходимые бытовые мелочи, уносит мешки со скопившимся мусором, рассказывает новости. С Алькой мы только раз созвонились. Приняв мои заверения в том, что у меня все отлично, она желает мне скорейшего выздоровления и вешает трубку. Несмотря на существенную потерю в финансовом плане, я даже немного наслаждаюсь нежданно свалившейся на меня простудой: у меня появляется время на досуг, и я целыми часами, насколько позволяют в моем состоянии глаза, смотрю сериалы и читаю книги.

Вечером в четверг раздается стандартный звонок в дверь. В полной уверенности, что пришла подружка, я выхожу в коридор.

— И не лень тебе таскаться сюда каждый день, — ворчу я, не сумев, однако подавить радость.

Однако дверь молчит.

— Мая? — зову я.

Тишина.

Я смотрю в дверной звонок — никого. Кхм, неужто ошиблись дверью? Но в этом случае кто-нибудь стоял бы в коридоре или я услышала бы голоса — но ничего нет. Списав все на мистику, я возвращаюсь к компьютеру.

Спустя сорок минут в дверь повторно звонят. Выхожу.

— Это я! — весело чирикает Майка. — К тебе уже кто-то приходил?

— Привет, с чего ты это взяла?

— А здесь пакет висит на дверной ручке… А в нем пиво, — Майка хихикает, — какой оригинальный подарочек.

Так вон оно что. Я хмыкаю.

— Кто-то позвонил в дверь, но когда я вышла, в общем коридоре уже никого не было. Скорее всего, приходили к Илоне, она… — мне так и хочется сказать «местная алкашка», но я себя пересиливаю: — думаю, это ей на опохмел, они как раз вчера гудели с собутыльниками до полуночи.

— Они мешают тебе спать? Алена, ты же знаешь…

— Никто не мешает мне спать, они немного пошумели, но быстро разошлись после того, как соседи постучали по батарее, так что не переживай.

— Ладно. Я принесла тебе лагман, ты же его любишь.

Мой рот непроизвольно наполнился слюнями.

— О, если я кого люблю, так это тебя! — восклицаю я.

Майка хохочет.

— Открывай, сова, забирай подарки. А с пивом-то что делать?

— Перевесь на дверь справа, она наверняка скоро его обнаружит.

Я приоткрываю дверь и высовываю руку. Секунду спустя Майка вкладывает в нее тяжеленную сумку.

— Ого! Сколько здесь литров супа?

— Там не только суп, я еще гречку приготовила и по дороге зашла в магазин, купила немного хлеба, сыра, яиц и пельменей, чтобы тебе не надо было никуда выходить, если проголодаешься. А еще взяла немного пирожных в «Сердечке».

— Не стоило, — мне становится стыдно, — они же стоят там целое состояние!

— А, — легкомысленно отмахивается подруга, — я вообще почти не трачусь, так что даже не думай. Тем более что заболей я, ты бы поступила также.

— Заболей ты, Артур пригнал бы бригаду врачей и дежурил у твоей постели круглосуточно, я бы и близко не смогла пробиться.

— Ой, не преувеличивай, не настолько он со мной носится.

Я скептически задираю бровь, но она этого не видит.

— Ладно, я пойду, хочу успеть посмотреть с мальчиками мультфильм, а то опять придется ждать повтора. Поправляйся!

— Спасибо!

Я рассортировываю добычу и принимаюсь ее поглощать. Меня ждет потрясающий вечер в обществе лагмана, пирожных из «Сердечка» и Кристиана Бейла.

Глава 31

В пятницу я иду закрывать больничный лист. Я чувствую себя уже намного лучше, к тому же, на улице потрясающая погода: еще светло, нет ветра, к тому же, коммунальные службы постарались и отлично очистили тротуары и дороги от снега. Мне приятно вновь оказаться среди людей после длительного непривычного затворничества, поэтому когда в очереди к терапевту меня сначала затирают в сторону, а затем врач с жутко деловым лицом выходит из кабинета прочь, я спокойно сажусь на скамью и изучаю мужчин и женщин, ожидающих приема. Вот две женщины в летах, они сидят рядом друг с другом, обмениваясь усталыми репликами и усиленно обмахиваясь своими направлениями: в коридоре действительно душно, а они обе в теплых свитерах. Вот мужчина кавказской национальности, он подпирает стенку у кабинета кардиолога и, шевеля губами, читает содержимое своей больничной карты. Вот мамочка с маленьким ребенком. Они, как и я, ожидают терапевта, и я делаю вывод, что ей просто не с кем оставить дочь. Вот мимо бодро проходит, обдав сидящим приятным ароматом парфюма, очень элегантная бабушка. С завистью смотрю ей вслед: хотела бы я в ее возрасте выглядеть так же стильно! Пока что мне едва удается выглядеть так в своем. А вот идет уборщица. Она заглядывает в кабинет, из которого уже десять минут назад выскочила врач, высовывается обратно, не решаясь войти без хозяина, поджидает другую уборщицу, вместе они вновь проверяют кабинет, но все так же топчутся на пороге, затем уходят. Проходит медбрат, широкий, большой как колобок. Я почтительно поджимаю ноги: как бы не наступил ненароком. В конце коридора мелькает целая группа белых халатов, раздается смех. За окном в тупике коридора с шумом падает с крыши снег. Отвлекаюсь на него. А когда поворачиваюсь обратно, обнаруживаю прямо в центре своего поля зрения человека, которого несколько дней назад так отчаянно решила выбросить из головы.

— Алена?

Я вновь теряюсь: и как мне реагировать? Тоже назвать его по имени? Слишком странно. Надо встать или лучше остаться сидеть? Сколько секунд заминки считаются нормальными, а сколько — уже неприличными?

В итоге я ограничиваюсь самым простым и нейтральным из всех возможных ответов:

— Привет.

— Что ты здесь делаешь?

Если бы я еще выискивала какие-то знаки его симпатии ко мне, я бы тут же придумала, что в его глазах появилось искреннее беспокойство за меня.