Деликатная проблема

— Как прошел день? — я приступаю издалека.

— Вроде я сегодня наконец разгреб все долги, так что могу более-менее вздохнуть спокойно. Слушай, а салат ничего.

— Я пока не знаю поваров, которые могли бы испортить зимний салат. Это ж как постараться надо?

— Ну, не знаю, — он смеется, — я в готовке не мастак, могу испортить даже вареные яйца.

— Вареные яйца? Как можно испортить вареные яйца?

— Ну, не готовые уже вареные яйца, а яйца, которые нужно сварить: то не доварю, то переварю, то скорлупа у них в воде треснет и все наружу вылезет, бээ.

Смеюсь.

— Тогда тебя на кухню лучше не пускать.

— Да я и не возражаю. Как по мне, человек, который может поджарить в тостере хлеб без того, чтобы тот не покрылся черной корочкой — уже шеф-повар ресторана.

— Какой ты неизбалованный.

— Прошу зачесть мне это плюсом.

Уютное молчание. Наблюдаю, как он ест.

— Будешь плов? — улавливает он мой взгляд.

— Да я вроде уже сытая…

— А по глазам не скажешь.

— Ну разве что пару ложек…

— Только пару, я лично буду считать: раз, два… куда, это уже третья!

— Жадина! Слушай, я тебя даже не поблагодарила толком за вчерашнее…

— Разве? Вроде ты написала «спасибо»…

— … не перебивай, пожалуйста.

— … хорошо.

— Но раз уж с благодарностью мы разобрались…

— ?

— … позволь поинтересоваться: как тебя вообще на наш девичник занесло?

— Ты вообще ничего не помнишь?

— Если б помнила, я бы у тебя не спрашивала.

— Логично. Просто ты у меня вчера еще двадцать тысяч занимала…

— Не борзей.

— Попробовать стоило. Я тебе позвонил вчера вечером, хотел узнать, как у тебя дела. Ты ответила, но говорила как-то странно, а потом я услышал жуткий грохот и связь оборвалась. Я испугался, что с тобой могло что-то случиться, поэтому приехал.

— Хм. А откуда у тебя мой адрес?

— Спросил в отделе кадров.

Женька. В принципе, Алиханову достаточно было просто открыть рот — и она бы уже вывалила ему все данные на блюдечке.

Машинально киваю. Что ж, я его, конечно, не звала и не ждала, но удачно, что он появился.

Глава 35

— Вешалку, кстати, я повесил на место, — вдруг добавляет он.

— Какую вешалку? — до меня не сразу доходит.

— Ту, которую вы почему-то с корнем выдрали из стены. Она-то в чем провинилась?

Смутно припоминаю давешние события: кажется, Альке показалось, что Майкино пальто похоже на мужской силуэт, и она несколько расстроилась наличием в нашей женской компании посторонних лиц.

— Не помню, — отмахиваюсь я.

— Ешь, — Алиханов кивает на эклеры, — я взял их для тебя.

Скептически поднимаю брови, и он оправдывается:

— У них из сладкого только это было.

— Чего сам не ешь?

— Я не большой любитель эклеров, больше медовый торт люблю.

— Тогда тебе должно понравиться в «Сердечке», у них большой выбор тортов, и медовый среди них точно есть. Только у них все дорого очень.

— А где это «Сердечко»?

Я, как могу, объясняю, как найти одно из лучших кафе-пирожных города, но понимаю, что полностью провалилась в качестве гида — чем больше Алиханов слушает, тем более стеклянными становятся его глаза.

— Я ничего не понял, — честно сознается он, — после МФЦ налево?

— Да нет же, после МФЦ направо, затем дважды перейти дорогу и пройти вперед метров сто.

— А МФЦ напротив администрации?

Стукаюсь головой об стол.

— А пошли туда прямо сейчас? — вдруг предлагает он. — Как раз доели, можно и на десерт что-то съесть.

— Ты серьезно? — удивляюсь я.

— Когда дело касается медового торта, я никогда не шучу, — серьезно заявляет он — и смеется.

В принципе, почему бы и нет?

Мы покидаем кафе и не спеша, болтая обо всем на свете, идем за медовым тортом в «Сердечко». С Алихановым легко говорить, у меня складывается такое ощущение, будто мы знакомы уже сто лет — поэтому когда он расспрашивает меня о моей жизни, я отвечаю как есть.

— Почему ты приехала на север?

— Наверное, по той же причине, что и ты: здесь высокие зарплаты. Каждый месяц я отправляю сколько-то домой. Мои родители пенсионеры, всю жизнь прожили в частном доме в деревне, у них невысокие пенсии, что-то постоянно нужно ремонтировать, докупать, менять, чинить: то машину, то крышу, то забор. К тому же, у меня есть младшие брат и сестра. Брат учится в университете, параллельно подрабатывает и обеспечивает себя сам, он у меня молодец. А вот сестра учится в старших классах, ей скоро поступать. Я не сомневаюсь, что она поступит в вуз, но хочу быть в этом полностью уверенной, поэтому я оплачиваю ей репетиторов — а это влетает в копеечку. К тому же, я хочу взять квартиру в ипотеку, чтобы они могли жить там вдвоем во время учебы в городе: так и мне, и нашим родителям будет спокойнее. Сейчас я коплю на первоначальный вклад, и, думаю, через пару-тройку месяцев смогу выйти на сделку. А ты? Почему именно север?

— Поманили. Нашли мое резюме, позвонили, томно дышали в трубку, приезжай, говорят, тут для тебя работа есть. А я как раз думал, как бы с фирмы одной уйти, вот и повод нашелся. Собрался — и в тот же день заявление на увольнение написал. Родители только рукой махнули, привыкли уже, что мне на одном месте не сидится.

— Значит, ты из кочевого племени?

— Могу и в оседлом засесть, если будет повод.

— А он есть?

— Кажется, появился один.

— Такой с ресничками и на каблуках? — не могу удержаться от поддразнивания.

— Эээ…

— Пришли.

— Ммм, как тут все… ванильно.

— Не преувеличивай, — я неуверенно осматриваю заведение глазами человека, впервые его посетившего: милые светло-бежевые и сиреневые тона в интерьере, мягкие кресла и пуфики, кадки и горшки с цветами, сухоцветы в витрине и, как вишенка на тортике, большое бледно-розовое сердце на стене.

— А чего ты ожидал от кафе-пирожного с таким названием? — не могу удержаться я от ворчания. — Иди заказывай, пока очередь не набежала. Я займу место у окна.

— А что ты будешь? — кричит мне Алиханов через весь зал, когда я удобно устраиваюсь за высоким барным стулом в кармашке кафе. Самое уютное здесь место — прямо вдоль широкого, на всю стену окна установлена столешница, за которой могут свободно разместиться четыре человека. Единственный минус — точно так же, как ты можешь видеть прохожих, они могут прекрасно видеть тебя.

— Возьми мне арахисовую печеньку!

Конечно же, я не особо хочу арахисовую печеньку, скромно возлежащую не внутри витрины, чтобы не наскучила своим более роскошным соседям, а поверх нее. Однако арахисовое печенье самое дешевое в ассортименте: сорок пять рублей штука.

Я изучаю прохожих за окном, тихо радуясь и хорошему дню, и еще одному выходному впереди, и своему полному желудку, и предстоящему десерту. Чего я не ожидаю, так это того, что Алиханов притащит за стол едва ли не половину того, что выставлено на витрине.

— Зачем столько? — я округляю глаза.

— Захотелось, — он обезоруживающе подмигивает и вонзает вилку в свой медовый торт.

Рассудив, что одному ему с таким количеством сладкого не справиться, я вонзаю вилку в аппетитно выглядящий чизкейк.