Деликатная проблема

— Не слушай его, ты просто ослепительна.

Принимаю комплименты, слегка зардевшись. Такой образ для меня непривычен, но я хочу, чтобы меня запомнили красивой.

Иволга вызывает нам с Тимуром такси. Юрист галантно придерживает мне дверцу и помогает сесть. Я машу на прощание Иволге с Анастасией, они же, стоя на пороге, машут мне вслед. Мне в голову приходит одна мысль. Может быть, если для меня все завершится благополучно, я поделюсь ею с ними, а сейчас же я откидываюсь на спинку сидения и любуюсь открывающимися передо мной видами.

Такси останавливается перед рестораном «Рамар», где расщедрившееся руководство сняло для нас целый банкетный зал. В глазах рябит от ярких платьев, украшений, блесток и суеты. Я с удовольствием вдыхаю хвойный воздух — помещение украшено настоящими хвойными ветвями — и с ходу вхожу в разношерстную толпу. Тимур не отстает.

Праздник восхитителен. Я нахожу Майку, вместе мы отправляемся на поиски Альки и находим ее весьма возбужденной в одном из уголков, скрытых от посторонних глаз пальмой в кадке. От меня не укрывается размазанная помада на ее губах, и я чувствую неловкость: кажется, мы только что помешали ее романтическим планам на этот вечер. Алька, однако, на нас не в обиде. Она задорно хохочет, то и дело отпускает шуточки, и вот мы вновь становимся старой дружной троицей змеюк, которыми были когда-то.

После банкета и поздравлений, когда все утоляют первый голод и расходятся кто потанцевать, кто покурить, ко мне подходит Леманн.

— В вахтовом городке освободилось место, — информирует он, — можешь переехать прямо завтра с утра.

Я хмурюсь:

— Насколько я помню, до меня в очереди на заселение было минимум восемь человек…

— Это не твоя забота, — отрезает он, — для тебя место есть.

Я прекрасно понимаю, что по всем правилам мне следовало бы дождаться своей очереди — но сейчас я чувствую облегчение из-за того, что правила были нарушены, а меня просто поставили перед фактом. Переезд сейчас был бы как нельзя кстати: до нового года остается пять дней, и я не хочу подвергать риску ни Иволгу, ни Анастасию. Решено, сегодня я собираю вещи, а завтра прямо с утра переезжаю.

— Как вы думаете, — поддавшись порыву, внезапно спрашиваю я уже собравшегося уходить Леманна, — Романов действительно затаил на меня такое зло, что может попробовать навредить?

Мой начальник не торопится с ответом, поэтому когда он открывает рот, я уже не жду чудес:

— По моим данным, жена Романова подала на развод и запретила ему видеться с детьми — не говорю, что из-за этого случая, возможно, оно лишь послужило поводом, но факт остается фактом. Судя по личному делу, Романову всегда удавалось выходить сухим из воды — но его везение столкнулось с вашим непоколебимым профессионализмом — и дало осечку. Я не хочу вас пугать, но не могу и врать, говоря, что все обойдется. Человеку, привыкшему, что все в жизни разруливается само собой, тяжело смириться с тем, что однажды судьба от него отвернулась — и вместо того, чтобы сделать правильный вывод и изменить свой подход, он с большой вероятностью будет искать того, кого можно в том обвинить, поэтому советую все же не забывать о мерах предосторожности.

В районе полуночи я понимаю, что устала. Мне хочется вернуться и лечь в постель, поэтому я осматриваюсь в поисках Тимура, с которым мы расстались, когда мы с моими девчонками снова сбились в банду. Юрист обнаружился сидящим за барной стойкой и весело беседующим с Эмили. В горле пересыхает. Я делаю глоток воды и подхожу к увлеченной паре.

— Простите, что вмешиваюсь, но я хотела бы уехать. Ты со мной?

— Да, сейчас. Пойду принесу наши куртки, — Тимур на удивление легко прощается с собеседницей и устремляется к гардеробу.

Неловко киваю Эмили и выхожу в коридор.

Утром я делаю небольшое объявление:

— Алекс, я хотела поблагодарить тебя за гостеприимство. Вчера мне сообщили, что для меня освободилось место в нашем вахтовом городке, и я уже собрала вещи. Мы съедем сразу после завтрака.

Новость впечатляет всех присутствующих: если Тимур выглядит просто удивленным, то Алекс как будто растерян.

— Тебе нет необходимости съезжать, в доме полно места…

— Я думаю, так будет лучше. Мы не можем жить у тебя вечно в ожидании, когда, — я издаю деланый смешок, — Романов, наконец, разродится. Может, он уже давно в Мексике, и будет просто глупо продолжать отсиживаться у тебя до конца своей жизни. Спасибо, что приютил.

Он открывает рот, чтобы возразить — и закрывает его, не найдясь, что сказать. Анастасия выглядит искренне опечаленной, и я, поддавшись неожиданному порыву, обнимаю ее на прощание.

Вагончик, который мне выделили для житья, ничем не отличается от остальных: целая треть отведена ванной комнате, где помещаются унитаз, раковина и душевая кабина; на оставшейся части расположены шкаф для одежды, кровать, прикроватный комод и небольшой столик со стулом. Кухни как таковой нет — все сотрудники трижды в день питаются в столовой. Я быстро осматриваюсь и забираю у Тимура свою сумку.

— Спасибо. Я уезжаю домой во вторник после обеда, так что… теперь можешь расслабиться.

— А я и не напрягался, — отзывается он. — Мой вагончик в левом крыле, номер 277, если что понадобится — дай знать.

— Обязательно.

Я позволяю себе полюбоваться его лицом, запоминая его, затем мягко выталкиваю за дверь:

— Мне нужно заселиться. Увидимся за обедом.

Однако, оставшись одна, я просто сажусь на незастеленную кровать, прячу лицо в ладонях и плачу.

Понедельник проходит суматошно. А во вторник я с самого утра изображаю человека, который вот-вот поедет домой и безумно этому рад. Мне все верят, тем более, что по домам разъезжается девяносто восемь процентов сотрудников. До обеда я спешно заканчиваю оставшиеся дела, вручаю коллегам небольшие подарки, получаю такие же в ответ и ухожу за чемоданом. По дороге пишу сообщение Тимуру: «Уехала домой. Поздравляю с Новым Годом!», вызываю такси…

И возвращаюсь в квартиру с разбитыми окнами.

Глава 68

Когда я открываю дверь своим ключом, мои колени противно дрожат от страха. Я вынуждена сделать несколько глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки, и уже после этого переступать порог.

В квартире тепло, воздух спертый и несвежий: хозяйка заменила окна буквально на следующий после происшествия день, удержав соответствующую сумму из арендной платы моего бывшего. Поколебавшись, я включаю свет, отодвигаю шторы и открываю окна: пусть Романов видит, что я здесь!

Нераспакованная сумка лежит в углу. Я не вижу смысла заниматься ее разбором, однако делать мне совершенно нечего, поэтому, побродив бесцельно по залу некоторое время, я все же разбираю вещи и складываю их аккуратной стопочкой на полке. Ставлю чайник. Звоню родителям и сетую маме на огромное количество работы, из-за которой буду вынуждена работать все новогодние выходные. Пью пустой чай: абсолютно все, что было в холодильнике, испортилось за время моего отсутствия. Затеваю уборку. Утомленная, я присаживаюсь на диван — и погружаюсь в беспокойный сон.

Утром я чувствую себя безумно разбитой и голодной, принимаю душ и готовлю себе горячее из остатков круп. Выходить на улицу я не рискую.

А открыв глаза утром тридцать первого я понимаю — вот оно. Вот тот день, когда все разрешится, когда, наконец, я обрету покой. На меня накатывает какое-то спокойствие, будто бы все уже давно позади и сейчас мне ничего не угрожает. Пальцы ледяные, но в остальном я спокойна. Отвечаю на бесконечные поздравления и пожелания, доедаю через силу все, что оставалось в доме, и с наступлением вечера с какой-то лихой беспечностью выхожу из квартиры.