Дело о золотой маске

Во всяком случае, Лидар искренне им восхищался до момента, пока открылась дверь. Потому как за рулем оказался лорд собственной персоной.

— А я думал, аристократы чураются простолюдской работы, — пробормотал Лидар.

— Ты только Грейлу не скажи об этом, — посоветовала Ирвина.

— Он очень злопамятная тварь, повернутая на своем драконородстве?

— И это, несомненно, тоже. Но еще он что-то задумал, и сбивать его настрой я точно не хочу.

Лидар покосился на коллег. Те были сосредоточены, аж зубы сводило, а воздух начинал потрескивать. Каждый третий полагал, что не вернется с набережной. Каждый второй собирался опустошить резерв. И хорошо если десяток понимали: выжить необходимо даже если в этой схватке силы будут не на их стороне. Тварь на троне — всего лишь неприятность, которую сложно, но вполне возможно исправить. Тварь, пожирающая саму ткань мира — хуже, но не в один же миг она уничтожит его. Ей удастся противостоять, если не в открытой схватке, то ударив в спину. Но вот если погибнут все защитники Гранвиля, не появится и второго шанса… никакого вообще.

Итен крепко пожал протянутую руку. Дракаретт кивнул в знак приветствия и заодно знакомства. Ничего говорить он не стал, однако и то, что аристократ заметил деревенского выскочку — дело невиданное. Ирвине лорд все также молча поцеловал пальцы.

— Я так понимаю, можно начинать, — обронила она, и Лидар принялся действовать: отойти, начать отдавать приказы и распоряжения, предупреждать, ободрять, шептать тем, в ком храбрость зависла над пропастью отчаяния, чтобы не лезли на рожон, в последний раз напомнить кто кого прикрывает и подпитывает. Атаковать тварей будут трое. Ирвина, Итен… еще совсем недавно Лидар полагал, будто третьим, ввязавшимся в схватку, станет он сам, но теперь сильно в том сомневался.

«И ладно, — решил он, — я не рвусь в герои. Лучше прослежу, чтобы никто не упал замертво».

Лидар лишь краем глаза замечал, что возле самоходки лорда продолжается какая-то возня. До времени, пока не закончил, он и не обращал особенного внимания, хотя шепотки и даже возмущение уловил. И лишь, когда пришло время возвращаться, мазнул взглядом по носилкам, установленным на колеса, которые вывезли из самоходки слуги-рептилии.

— Когда все завершится, дашь мне по морде, — Итен заступил ему дорогу, стоило лишь попытаться подойти к так и не пришедшему в себя Рожъэ. — А сейчас не стоит.

Можно подумать, Лидар этого не понимал!

— А я уж решил, ты развлекаешься подобным образом, — огрызнулся он. — Впрочем, кто вас разберет… владык драконьих.

Вышло и грубее, и жестче, чем собирался. Итен побледнел, закусил губу и дернулся отойти в сторону, сдержавшись в последний миг.

— Так нужно, — сказал он.

Лидар покосился на лорда.

— И это моя идея, — перехватив его взгляд, заверил Итен. — Позже позволю себя побить, обещаю.

— Пусть лучше Рожъэ тебя отделает, когда очнется, — попробовал смягчить тон Лидар. В поле его зрения очень удачно вошла Ирвина, и Лидар сбежал от лучшего друга к ней. Никогда не подумал бы, что когда-либо случится подобное.

— Вы были в курсе, конечно же.

— Еще вчера, — ответила начальница. — А тебя Итен искал и не сумел найти.

— Мог бы постараться, — прошептал Лидар одними губами, впрочем, сам понимал, что несправедлив. Весь вчерашний день, вечер, включая половину ночи он провел в беседах с девкой Киршиц: устраивал сегодняшнее «представление». А в застенки так просто не пробиться извне.

— Ты зря злишься.

— Ладно. Мой выход…

* * *

Нескладная девица Киршиц, некогда мнившая себя высокородной аристократкой и едва ли не первой невестой империи, старательно сутулилась, опускала голову и всячески стремилась выглядеть незаметнее и беспомощнее. Невзрачная. Впрочем, насколько Итен мог судить теперь, потомственные аристократки тоже не блистали красотой. На их фоне девица Киршиц особо не выделялась.

С ней самой Итен так и не поговорил. И не только из-за возникшей у него сильнейшей антипатии к несостоявшейся убийце. Такая возникала у любого мага, подвергнувшегося опасности по чьей-либо вине. При желании антипатию вполне выходило пересилить. Однако сам Итен оказался слишком тесно связан с тонким миром. Он и так не спал этой ночью, а по-хорошему, не должен был бы знать о готовящемся вызове тварей до последнего момента.

Киршиц шла по набережной, едва переставляя ноги, крепко схватив Лидара под руку, словно тот мог вырваться и убежать. На лице друга застыло выражение, будто именно этого ему и хотелось сильнее прочего. Наконец, они остановились. Девица бросила взгляд на горизонт, посмотрела на небо и упала на колени, выпустив руку Лидара столь неожиданно, что тот опешил.

— Назад… — прошептала Ирвина едва слышно.

Лидар вздрогнул и стал медленно отступать.

Киршиц внимания на него больше не обращала, как не нашлось ей ни малейшего дела до чистоты платья. Елозя на коленях, она протирала камни набережной ладонями, а затем и локтями. Губы девицы дрожали и двигались, но не выходило уловить ни звука.

— Жуть потусторонняя, — пробормотал Лидар, становясь по правую руку от Ирвины. — И с каждым мигом прибывает.

— Потому и позвала, — глава полиции, не моргая, следила за каждым движением девицы. — Лучше никому из нас не находиться рядом.

— Как вы заставили ее?

— Для некоторых, Итен, фанаберии важнее жизни.

Дракаретт усмехнулся, но по-прежнему не проронил ни слова.

— Мы не заставляли, — ответила Ирвина. — Во-первых, у нее сильнейший отток всех сил, который не излечить. Она словно открытый кувшин, из которого можно напиться всем тонкомирным сущностям, какие пожелают. Нужно ли упоминать, что желающих более, чем достаточно, а маги, готовые постоянно лечить преступницу, готовую убивать просто так все равно кого, не становятся в очередь? Во-вторых, вряд ли суд пожалеет такую тварь. И, наконец, она не захотела жить, лишившись денег и положения.

— Она основательно повредилась умом, и я не поручусь за то, что виной тому пребывание в утробе тонкомирного монстра, — заметил Лидар. — Не одному же тебе, Ит, выбирать за других. Эта погань наворотила дел, пусть теперь поможет поправить.

Тем временем камни начали едва заметно светиться. Чем-то сияние напоминало то, какое охраняло спящего в тонком мире Рожъэ. У Киршиц выцвели волосы, иссохли руки. Итен невольно шагнул вперед, не представляя, как остановит происходящее. Только ощутив боль от впившихся в руку ногтей, сообразил, что Ирвина вцепилась ему в руку.

— Стой, где стоишь, — прошипела она.

— Я не палач.

— Никто здесь не возлагает на себя эту роль. Просто она решила сделать хоть что-то стоящее за всю свою никчемную жизнь. Думаешь, почему каждая, заключившая сделку дура умирала в муках, стоило снять маску, а этой было все равно?

— Ее готовили для другого…

— Процессы одни и те же, методы тоже, Итен. Она — не просто проводница воли тех, кто идет сюда, она хранительница маски в нашем мире!

— Что?..

— Не задумывался, почему мы никак не могли ощутить очень сильный артефакт? Ладно бы маска возвращалась к хозяйке, но в нашем родном Гранвиле! Я давно размышляла об этом, однако, признаться, не думала, будто некто мог пойти на такую подлость.

— О чем ты?

— Она — не обманутая жертва, не дура, не сообщница, которую использовали вслепую. Она прекрасно осознавала, что, как и зачем делала. Она прятала маску от нас. Но она же и использовала ее, вредя тем, кого считала удачливее, умнее, красивее себя. То, что ты видишь — лишь расплата за зависть. Она отнимала по чуть у многих, сейчас отдает.

— От нее так ничего скоро не останется, — заметил Лидар.

— Можешь представить, сколько зла она причинила.

Сияние стало невыносимым. Итен прикрыл глаза рукой, не решаясь отвернуться. Хватка Ирвины стала сильнее, а потом на миг наступила абсолютная темнота. Исчез Гранвиль и океан, небо, звуки, сам воздух. Остались только прикосновения и чувство общности со всеми, кто находился рядом. Итен воспринимал их огнями разноцветного пламени. Синим спокойным светом тлели маги поддержки, лекари переливались всеми оттенками зеленого. Благородным пурпуром сияла Ирвина. Слегка уступал ей по яркости Лидар, то вспыхивая оранжевым, то уходя в сиреневый оттенок. Дракаретт ритмично пульсировал, не отдавая предпочтения никакому цвету: серебро, медь, золото, изумруд, сапфир, рубин, все повторить, синий кобальт… А вот какое сияние исходило от него самого Итен понять не сумел.