Дело об одноразовом драндулете

Отомкнув дверь, я вошел, прежде чем войти в оффис, заглянув на кухню узнать, не просчитался ли я в расчетах и не опоздал ли к обеду.

– Феликс - или как его там?
– весело хлопотал у плиты. Он поднял голову и сказал:

– Смотри, Лысик, как в былые времена. Пузанок, оленина под приправой, и никакой петрушки, вроде соевых сосисок. И вместо фарша "Эскофье" сегодня...

Я посмотрел на него мрачным взглядом.

– Где ты взял кредит на эту сказочную еду?

– Лысик, ведьмы заполучили клиента. Я позвонил Маммиани на Фултон-стрит, это последний магазин деликатессных продуктов в городе. На нее ушул весь наш кредит до последней капельки, все, что у нас было в "Дэйта Бэнкс" в отделе вкладов. Но как только оформят наш кредит и их перевод, унас будет все, что надо, чтобы долгие месяцы обедать так, как мы привыкли.

– Какой клиент?
– спросил я, так и не запрыгав от радости.
– Мы должны были расследовать промышленный шпионаж, а также исчезновение изобретателя, как вероятный результат грязной игры. И вот оказывается, что промышленный шпионаж - это змееподобная дева, нанятая за ее умение раздавать утешения в горизонтальном положении, а не за секретарские способности. Она все путает. А исчезнувший изобретатель, олух по фамилии Азимов, слег - его свалила простуда - и лежит в "Бауэри Хилтоне".

Он с ужасом смотрел на меня, его дряблый старческий рот дрожал.

Я окинул взглядом его пустые полки, и мне стало не менее тоскливо, чем ему. Не скажешь, что они завалены - обезвоженные супы, несколько банок того-сего и так далее и тому подобное.

– Что случилось с деликатессной едой?
– спросил я.
– Мне кажется, несколько лет назад все только и говорили о деликатессной еде?

– 19

– Да, - сказал он, растроенный больше меня.
– Но уже тогда слово деградировало от своего первоначального значения. Теперь деликатессная еда - это все, что съедобно и от чего не рвет. По кулинарным рецептам, если добавить немного обезвоженой петрушки и несколько крупинок мононатриевого глюконата в банку таматного супа, он превратитя в деликатессное блюдо.

Когда я повернулся уходить, он машинально ущипнул меня за зад. Признаюсь, меня начинают удивлять обитатели этого дома. Четверо мужчин поселились в этом старом доме из коричневого камня на 35-й стрит почти сразу после второй мировой войны и в дом не допускались даже уборщица, если говорить о женщинах. Я единственный, у кого в те времена были свидания и была она - Лил.

Я вошел доложить в оффис. Жирный сидел, откинувшись на спинку кресла, с закрытыми глазами, то выпячивая, то втягивая губы свидетельство того, что он думает. Сколько лет это было равносильно табу. Когда он думает, ему нельзя мешать. Но на этот раз - это уже слишком.

– Какого черта ты там обдумываешь? О чем размышляешь?
– спросил я.

– Об обеде, - ответил он.

Я сел за свой стол.

– Хочешь услышать мой доклад?

Он открыл глаза и сердито посмотрел на меня, по-видимому, он уже забыл, с каким поручением посылал меня. И все же насмешливо ответил:

– Давай со всеми подробностями из своей знаменитой фотографической памяти изложи свой отчет.

Я рассказал ему, как ходил в маленький гостиничный номер, где размещались все оффисы "Рапчед моторс компани". Рассказал и о гибкой грациозной мисс Ле Гуин. Когда я завершил свое описание, у него появился испуганный вид.

– Надеюсь, ты не сказал ей, чтобы она пришла сюда в девять вечера?

Я признался, что эту часть его инструктажа я забыл. Я рассказал ему, что обнаружил, что Мата Хари и Чарли Азимов - единственные сотрудники компании, кроме трех, возглавлявших проэкт английских ученых. Затем я сообщил ему, что мисс Ле Гуин алкоголичка, каких свет не видывал, и если бы она пила воду, а не крепкий бурбон, то утонула бы.

Слезящиеся старческие глаза прищурились, как будто он подбирался к жертве.

– Заметил, чьей фирмы виски?
– спросил он и его голос дрожал меньше обычного и звучал почти разборчиво.

Я задумался.

– Ну, да, но сейчас не могу вспомнить.

Он вздохнул до самого дна своего брюха.

– Я еще не забыл время, когда ты мог вспомнить такие непоследовательные сведения, как имена сенаторов нашего штата. Ладно, что еще?
– сказал он с детской обидой.

– Ну, да, мне кажется, что мисс Ле Гуин говорила еще что-то, я еще подумал, что это надо сообщить тебе, но сейчас я не могу вспомнить, рассердился я.

И как раз в этот момент вошел повар - как его там зовут?
– и сказал, что пора обедать.

Пузанок, оленина под приправой без петрушки оказались превосходными, и Жирный почувствовал себя в своем варианте рая аллаха. Так как у нас было правило не говорить о деле за едой, он усладил мой слух несколькими резюме из нескольких глав только что прочитанной книги "Трое на кресле", явно забыв, что я, и никто другой, состряпал приукрашенный отчет идиоту-редактору много лет назад.

– 20

Когда мы вернулись в оффис и пили кофе, раздался дверной звонок и я пошел открывать. Сначала мне показалось, что стоящий за дверью в простыне, а на голове у него лежит петля из плетеной черной веревки. Затем понял, что это честный, добропорядочный араб.

Приоткрыв дверь, я сказал в щель:

– Если вы собираете средства в пользу палестинской стороны в Столетней Войне...

Он прикоснулся к своему лбу, губам, затем к сердцу и сказал:

– А_с_с_а_л_а_м а_л_е_й_к_у_м.

– Это замечательно, - ответил я.
– Что вам угодно?

Он погладил бороду с видом какого-то персонажа Три-Ди из "Возвращения багдадского вора" и ответил:

– Э_ф_ф_е_н_д_и, я хочу говорить с вашим хозяином.

Я задумался, но, черт побери, сколько месяцев не смеялись в этом доме. Открыв дверь, я машинально впустил его и повернулся, чтобы принять у него шляпу и повесить на вешалку в холле, прежде чем сообразил, что этого не требуется. Повел его назад в оффис.

Когда я вошел в оффис, Жирный встретил меня сердитым взглядом.

– Лысик, чзо это за компот?
– рявкнул он.

– Вряд ли, сэр, - ответил я. _ Он хочет поговорить свами.

Посетитель без приглашения опустился в красное кресло и закинул ногу на ногу. Под белыми юбками - или как там, черт побери, они называются эти одеяния - виднелись черные туфли из мягкой кожи.

– Итак, сэр, - раздраженно промямлил Жирнуй. Ему не нравилось, когда прерывают его пищеварение так быстро после обеда.

Я сел за свой писменный стол и взял ручку.

Тот поклонился неприветливому хозяину и сказал:

– Э_ф_ф_е_н_д_и, я представляю Объедененную Арабскую Нефтепромышленность. Я пришел, чтобы нанять вас.

– У меня уже есть клиент, - раздраженно пробормотал Жирный.

– Воистину, мы оба знаем это. "Рапчед моторс компани". Однако, аванс составит пять миллионов псевдо-долла, ов. Без облажения налогом, конечно.

Голосом, немного менее раздроженным, чем обычно в эти дни, Жирный заявил: