Демон-хранитель

– А если он и вправду…

– Невозможно осчастливить всех на свете, Северус. Не стоит и пытаться.

– Но если каждый будет равнодушно проходить мимо несправедливости, во что тогда превратится мир? Если бы та девушка не встретилась тебе у Источника Истины и не сказала, что мы снова увидимся, если бы равнодушно отвернулась? Что было бы сейчас с тобой, Балти? С нами?

– Ты иногда такой идеалист, Тхашш.

– Я родился человеком. Среди смертных много безумцев, мечтающих о справедливости для всех.

Балтазар фыркнул, признавая его правоту, но все-таки сказал:

– Единственной мерой справедливости является сила, мой принц. А уж то, как распоряжаться ею – личное дело каждого. Кто-то угнетает слабых, расписываясь в своей несостоятельности с более сильным противником, кто-то строит идеальный мир в отдельно взятом государстве, а кто-то изо всех сил пытается удержать равновесие и не вести себя, как слон в посудной лавке, чтобы не сделать хуже, вмешавшись в дела Провидения. Чем больше сил и власти, тем больше ограничений. Взмах крыльев бабочки может вызвать ураган, слышал о таком?

Северус некоторое время молчал, а потом тихо ответил:

– Если закрывать глаза на чужие проблемы, рано или поздно останешься один. И никому не будет до тебя дела. Наша реальность – это результирующая совершенных действий всех живущих в данный момент. Мы сами творим ее. И если никто ничего не станет делать… если сложить миллиард нулей, результатом тоже будет ноль.

Балтазар вздохнул и, осторожно выбравшись из-под супругов, натянул штаны и свободную рубашку.

– Может, ты и прав, - сообщил он удивленному Тхашш.
– Не смей покидать пределов купола. Я уже говорил, что Цепеш – гениальный психолог, знающий болевые точки любого более или менее знакомого существа? А я вообще не скрываю своих чувств к вам, так что… Спи, мой принц. А я прогуляюсь.

Наутро они аппарировали в Поттер-мэнор. Балтазар был непривычно молчалив и сразу после завтрака куда-то исчез, вернувшись лишь к ужину. Северус не хотел спрашивать его о результатах ночной прогулки – если захочет, расскажет сам. Но демон явно не хотел.

***

– Присаживайтесь, мои дорогие, - голубые, добрые глаза Дамблдора ласково воззрились на юношу и девушку, появившихся из-под мантии-невидимки прямо посреди его кабинета.
– Я так рад, что вам удалось навестить старика этим погожим субботним утром. Чаю?

Лилит успокаивающе погладила по руке Джея, чей тонкий нюх уловил едва заметный запах трав, идущий от чайника. Редкое сочетание наводило на мысль о Зелье Доверия. Конечно, ни демонессе, ни слуге Госпожи это варево, да еще и в довольно слабой концентрации, повредить не могло, но сам факт того, что, несмотря на все прямые и косвенные намеки старику, тот так и не оставил надежды насолить Балтазару, приводил обычно хладнокровного Джи в состояние ледяной ярости. Он никогда не был хорошим дипломатом, предпочитая действовать, а потому все эти экзерсисы ему претили. Как и нечестная игра, затеянная директором. Надо отдать должное демонам, которых за последние несколько лет молодой некромант узнал достаточно близко, они предпочитали бить в морду, а не подличать.

– Что-то случилось, господин директор?
– вежливо поинтересовался Джеймс, отодвигая для Лили одно из кресел перед массивным столом хозяина кабинета.

– О, ничего серьезного, мой мальчик. Прости старику его слабость и неуемное любопытство. Говорят, ты учился в одной из закрытых школ?

Джеймс сосредоточился и легко поддержал разговор о мнимом обучении в Америке, о системе тамошнего образования, стараясь не дать старику свернуть на более личные вопросы, в частности, о Балтазаре.

Покружив вокруг да около не менее получаса, Дамблдор обратил внимание на молчавшую Лили:

– Девочка моя, я так рад, что вы с Джеймсом, наконец, пришли к взаимопониманию!

– Спасибо, директор, - скромно потупилась демонесса, надеясь, что никто и никогда, особенно Балти, не узнает о таком ее дурацком поведении. Насмешек до скончания времен не оберешься. Суккуб скромно опускает глазки перед зарвавшимся смертным. Нонсенс.

– Джеймс, если будут проблемы с Гарольдом… ведь Лили… ее происхождение…

– Отец уже дал согласие на наш брак, - спокойно заметил Джеймс, стараясь не слишком нагло ухмыляться. Как будто отец мог остановить Лилс, которая всегда добивается своего. Это, пожалуй, и мессиру не всегда удается. – Спасибо за беспокойство.

– О, не за что, мой мальчик! Просто знай, что я всегда готов прийти на помощь. Твой брат… не обижает тебя?

Джеймс поднял удивленные глаза на пристально глядящего на него директора. Будто если бы это действительно было так, старый интриган мог бы ему помочь.

– Нет, директор. Балтазар, несмотря на свою некоторую… эксцентричность, довольно справедлив с теми, кого считает семьей.

На этих словах директор грустно вздохнул:

– Юность! Это пора, когда с удовольствием принимаешь желанное за действительное.

Джеймс не спешил спорить, ожидая продолжения, но, видимо, в открытую обвинять Балтазара в насилии над членами «семьи» старик не спешил.

– Надеюсь, ваша юная невеста знает, на что идет, вступая в вашу семью, - грустно продолжил Дамблдор, - без поддержки рода так трудно противостоять родне супруга, особенно такой могущественной, как ваша, Джеймс.

Поттер поджал губы. Намек был более чем понятен. Лили – магглорожденная, и при вступлении в брак с чистокровным она окажется в полной власти главы рода жениха, не имея практически никаких прав, кроме права на рождение наследников. При желании ей даже можно было запретить заниматься воспитанием собственных детей. Именно поэтому, даже если присутствовали нежные чувства, и было получено разрешение родителей жениха на брак, девушки из немагических семей, узнав правила, редко решались на подобный шаг.

– Мой отец прекрасно относится к Лили, и мне кажется, что бесправие супруги наследника в нашем случае будет лишь формальностью.

– Тебе виднее, мой мальчик, - все так же горестно заметил Дамблдор, - поначалу может, так и будет… впрочем, не слушай старика. Эх, если бы мисс Эванс… эх…

– Что? – решил помочь многоуважаемому директору в его игре Джеймс. В конце-концов гриффиндорцы всегда были любопытны. Даже бывшие.