Демоны внутри

— Ну, зато вон какой боевой выросла, — хмыкнул демон, снова зажимая сигарету губами.

— Выросла? Это сколько лет ей было? — в ужасе посмотрела на него я. Что за чудовище сейчас сидит рядом со мной?

Марбас задумчиво почесал подбородок, демонстративно сгибал пальцы, словно подсчитывая сколько лет минуло с того момента, что-то едва слышно пробормотал. Я неосознанно сжала ладони в кулаки. Меня начало трясти.

— Десять, — наконец ответил падший, явно получая удовольствие от моей реакции. Он меня и пальцем ведь не тронул, а меня трясёт так, словно всё это произошло со мной. — Вообще я хотел поиграть с её братом, но его не оказалось дома. Уехал с отцом за мелкими демонами, которых я выпустил порезвиться в пригороде. А матушка была у подруги. Всего пара миль от ранчо, а уже столько проблем. Нам никто не помешал.

— Заткнись, Марбас, — Асмодей резко развернулся и, извернувшись, схватил падшего за грудки. Мне казалось ещё чуть-чуть, и он попросту размажет его тонким слоем по дороге. Глаза на мгновение блеснули алым переливом — библиотекарь с трудом себя сдерживал.

Почуяв, что запахло жаренным, Марбас попытался дать задний ход, ведь находясь так близко ко мне, он навряд ли сможет что-нибудь сделать для своей защиты, не травмировав меня:

— Она сама попросила ей рассказать.

— Заткнись! — повторил библиотекарь.

Не хватало только, чтобы они сейчас начали выяснять тут отношения. А если пустят в ход ещё и магию, примут истинные облики, то проблем точно не оберёшься:

— Господин Станиславский, — я схватила библиотекаря за руку, — он прав. Я сама виновата.

— Она подтвердила свою вину, что тебе ещё надо, мразь ты очкастая! — зашипел падший в ответ, понимая, что Станиславского уже не остановить.

Асмодей ничего ответить не успел, потому что дверь с пассажирской стороны открылась и в машину села раскрасневшаяся тётя Маргарет. Повисло неловкое молчание. Обычно тихий библиотекарь держит за грудки племянника, который в свою очередь сидит с сигаретой и всё это довершаю я, держащая Станиславского за руку, дабы он не начал бить своего лже-родственника.

— Даже знать не хочу, чем вы тут занимались, — вздохнула она, отмахиваясь от нас, словно ничего сейчас не произошло. Видимо, разговор с матерью её окончательно вымотал.

— Простите, Маргарет, — Станиславский снова сел ровно, и пригладил взъерошенные волосы. — Я разнервничался, ещё и Марк разошёлся не на шутку.

— Конечно, чего мне не веселиться. В кои-то веке отхватил люлей от бабули, — расхохотался Марбас и тут же получил от меня подзатыльник, от чего выронил сигарету. — Ты охренела?

— Чтоб не выделывался, — объяснила я, пожимая плечами.

— Какого хрена ей меня бить можно, а мне её нельзя? — падший вцепился обоими руками в водительское кресло и тряхнул его, изображая обиду в голосе. – Эй! Роб! Эй-эй!

— Потому что она девушка, — выдохнул Асмодей, который, в отличие от Марбаса, сейчас явно не играл, а действительно был уставшим.

— Что за долбанный сексизм! Если пиздить, так всех!

— МАРК!!! — хором прикрикнули на него Станиславский и Маргарет, что, наконец, заставило его замолчать. Теперь слышалось лишь недовольное сопение слева от меня.

Анну дожидались в тишине. Вернулась она, в отличие от её матери, сияющая, как летнее солнышко: бабушка дала в дорогу домашнего печенья. Предложив его всем находящимся в машине, но неожиданно получив отказ, решила съесть всё сама.

— Очень зря, кстати, не хотите попробовать. Вкусно, — отозвалась она, жуя уже пятое по счёту.

Никто в этом не сомневался, но моё и тётино настроение было испорчено. Да и падшие остерегались Лауру, обходя, по возможности, за несколько кварталов. А принимать от неё гостинцы — это уже за всякие рамки.

Мы едва не забыли заехать за Алексом. Парень дожидался нас, сидя на ступеньках родительского дома. Марбас молча перебрался на третий ряд сидений и развалился там, закинув ноги на вещи. Благодаря его росту такое было возможно, и дискомфорта он явно не испытывал. Я же заняла его место, давая Анне и её парню побыть ближе друг к другу.

— Последняя долгая остановка на сегодня, — Асмодей затормозил около супермаркета. — Быстро закупаем всё необходимое и едем до озера, по возможности, без остановок.

Все согласились с таким предложением, поэтому Алексу и Марбасу дали по корзинке, попросили сопровождать меня и Анну под предлогом выбрать себе всяческих снэков и сладостей на время пути и отдыха на природе. Сам же Станиславский с Маргарет взяли тележку и пошли в овощной отдел.

Я, как стоило уже догадаться, осталась с Марбасом. Тот с грустью смотрел на холодильник забитый пивом, из-за чего мне пришлось схватить его за руку и потянуть за собой вглубь магазина. К моему удивлению он не сопротивлялся и последовал за мной, не проронив ни звука.

Супермаркет был небольшим, поэтому некоторые товары лежали только на одной полке, а не во всю высоту стеллажа. Тут-то мой рост сыграл со мной в очередной раз злую шутку. Марбас стоял и наблюдал со стороны за моими потугами дотянуться до верхней полки за начос с паприкой.

Наконец, я сдалась:

— Помоги, что ли, — обратилась я к нему, но тот лишь пожал плечами в ответ.

— Мне нельзя использовать силу, — Марбас подошёл ко мне и поставил корзинку на пол.

— И что ты предлага-а-а-а-а… — я едва не завизжала, потому что демон развернул меня к себе спиной, обнял за талию и поднял над землёй.

— Бери, что надо, — в его голосе не было ни нотки напряжения, так свойственного людям, которые поднимают что-то слишком тяжёлое. Я конечно, компактная и лёгкая, но и Марбас едва ли больше меня по всем показателям. — Или тебя вообще на плечи посадить?

— Нет уж, спасибо, — я схватила три пачки начос и очень обрадовалась, когда падший опустил меня обратно на землю. — Я постараюсь выбирать что-нибудь не так высоко стоящее.

Забросив чипсы в корзинку, я быстрым шагом пошла дальше, нервно оглядываясь по сторонам, пытаясь сосредоточиться на покупках. Наконец, я увидела пакеты с маршмеллоу. Надо взять две пачки больших и одну маленьких. Большие пойдут для жарки над огнём, а маленькие — для какао вечером.

Я не заметила, как демон оказался у меня за спиной.

— Это секундное соприкосновение тел, мне будет что вспомнить сегодня ночью, — услышала над ухом медовый голос Марбаса.

Я глубоко вздохнула, стараясь не поддаваться на его издёвки. Опять он меня провоцирует. Ему нельзя меня мучить физически, поэтому он делает это психологически, всячески играя на моих эмоциях. Садист. Самый настоящий. Любым способом хочет довести жертву до слёз.

Неожиданно я почувствовала нечто. Словно дуновение ветерка около щеки. Тёплый. Но это был не секундный сквознячок, я понимала, что это что-то иное.