Шрифт:
Annotation
Мир шатается и медленно сходит с ума под наплывом адских тварей. С каждым десятилетием их все больше и больше пробивается из преисподней. Церковь пока успешно сдерживает их напор, но дни ее главенства, по-видимому, сочтены. Ведь священники сами расшатали под собой насиженное место.
Дарко Лукерья Евгеньевна
Глава 1.
Глава 2.
Глава 3
Глава 4
Глава 1 4
Глава 2 38
Глава 3 70
Глава 4 100
Дарко Лукерья Евгеньевна
День гнева
Глава 1.
Серое осеннее утро. Его можно охарактеризовать словом "никакое". Такое же "никакое", как и лошадка, усердно месящая пыль на пустой дороге. Ирэ угрюмо
– Никак баба-инквизитор? Или мне с похмелья мерещиться?
– сипло поинтересовалась центральная осечка с наиболее опухшей и от того абсолютно несимпатичной рожей. Сногсшибательный, в прямом смысле этого слова, аромат перегара дорисовывался сам собой.
– Вот это веселье! И разомнемся, и развлечемся, и цацки в город потом за награду отнесем, как с погибшего снятые!
– И вы считаете, вам поверят?
– угрюмо поинтересовалась Ирэ, и так прекрасно видя по довольным ухмылочкам мужиков, что поверят. Вольс пользовался не лучшей славой среди городов Темных земель: жулье, таверны для "местных", продажные девки. Так что там действительно можно сбыть облачение убитого инквизитора скупщикам, которые через проверенных лиц передадут его Церкви за награду. Однако попасть в город Ирэ нужно срочно, а так как до Вольса оказалось ближе всего, выбирать не из чего.
5- Даже не думай, у нас кони будут помощнее твоей клячи. Не дури, девка - подал голос самый левый из бандитов, когда Ирэ, пристав на стременах, всмотрелась в горизонт. Повинуясь едва уловимому знаку главаря, мужики начали обходить лошадку с двух сторон, стремясь зажать в кольцо. Инквизитор слегка пожала плечами, будто соглашаясь с судьбой, и потянулась к посоху за плечами. Разбойники замерли и ощерились мечами. Однако вместо того, чтобы выхватить посох и атаковать кого-нибудь из них, Ирэ отдернула руку и ударила пятками по лошадиным бокам. Серая лошадка, не ожидавшая такого исхода, встала на дыбы и своротила копытом челюсть главаря. Одурев от запаха крови, лошадь рванула вперед по дороге. Остальная шайка с гигиканьем бросилась седлать коней и пустилась в погоню. Несмотря на резвый старт, через пару сотен метров лошадь начала заметно сбавлять скорость и похрапывать - для старой кобылы, привычной к телеге и небольшим переездам от деревеньки к деревеньке, было тяжело рваться во весь отпор под гору. Разбойники же, на отдохнувших мощных конях, старались настигнуть инквизитора как можно скорее, если Ирэ перевалит за вершину, то видна будет из города, а открытое нападение на инквизитора не сойдет им с рук даже в такой дыре.
Оглянувшись через плечо, Ирэ сдавленно выдохнула сквозь зубы. Расстояние между ней и разбойниками сокращалось с каждой секундой. Времени на боевые экзорцизмы не было, а те, которые плелись за пару секунд, не действовали на людей. Что ж, другого выхода нет. Пригнувшись к лошадиной шее и крепко схватившись левой рукой за узду, девушка протянула правую к лошадиному затылку и словно приросла к нему пальцами. Мгновение сосредоточенья, и теплая река, начинаясь где-то в районе солнечного сплетения, устремилась сквозь пальцы в лошадь. У той словно открылось второе дыхание: бег стал увереннее, хрипы начали утихать, потом и исчезли вовсе, скорость начала постепенно увеличиваться. Откуда у Ирэ этот дар - вливать энергию в живые организмы - она толком и не знает. Да и не особо распространяется об этом при коллегах. Однако вопрос остается нерешенным, как и тот, почему он всегда усиливается осенью?
Вершина холма осталась позади. Ирэ отлипнув от лошади, выпрямилась в седле и, словно издеваясь над остановившимися на перевале бандитами, пустила лошадь размеренным шагом. На самом же деле, инквизитор просто старалась сгладить тряску, так как в данный момент голова ее раскалывалась до тошноты. Обычные после вливания последствия.
В городские ворота Ирэ заехала без опроса. Стражи, глянув на ее поболевшее, окаменевшее лицо, мелко задрожали и поспешили поскорей отворить створки. Инквизитора всегда бесила в коллегах эта их страсть наводить страх перед гражданами каменной мордой лица, однако сейчас это сыграло ей на руку. Отыскав нужную таверну, Ирэ привязала усталую лошадь к коновязи и на вопрос мальчишки: "Поухаживать за лошадкой, госпожа?", буркнула:
– Как за своей, потом продашь.
Пройдя грязный зал таверны насквозь, Ирэ вышла на задний двор, где в тени от огнеупорного загона дремал укротитель виверн.
– Виверну до Аенбурга. Быструю.
– инквизитор тряхнула мужика за плечо, второй рукой подбрасывая на ладони золотой осо.
– Сию секунду, госпожа!
– золотой подействовал лучше, чем ушат ледяной воды за шиворот. Укротитель стрелой метнулся в загон, покрикивая на помощников. Через минуту во дворе, недовольно шипя на солнце, стояла зеленая виверна. Между крыльями размещалось седло со спинкой вместо задней луки и прочными ремнями. Подпруги крепко затянуты лично укротителем за передними лапами виверны, что в полете, когда она прижимает их к животу, обеспечивает дополнительную фиксацию. Узкая змеиная морда плотно упакована в намордник с внутренними шипами, от которого тянется тонкая цепочка-узда. Ирэ закрепила сумку и посох сбоку от седла и неуклюже в 7него вскарабкалась. Боль продолжала терзать голову, заставляя предметы плыть перед глазами.
– Самостоятельная?
– собрав из трех кружащих укротителей одного, поинтересовалась Ирэ.
– Да, госпожа, лучшая! С пути не сбивалась не разу, полет мягонький, но быстрый...
– укротитель прервался, глядя на осо, упавший в песок у его ног. Было видно, что он готов сразу схватить его и засунуть в карман, но вышколенность не позволяла рыпаться до отлета клиента. Ирэ зажала узду в специальном креплении на передней луке, удостоверившись, что с двух сторон она провисает одинаково. Затем открыла сумку, нашарила там пузырек с вытяжкой сон-травы и сделала оттуда небольшой глоток. Одним из приятнейших эффектов сон-травы являлось полное обезболивание перед плавным погружением в сон. Блаженно откинувшись на спинку седла, инквизитор кивнула укротителю, чтоб тот командой поднимал виверну но крыло. Сделав небольшой круг над двориком,
Угли уже остыли. А Ирэ до сих пор слышала крики сгорающего на костре человека. Они звенели в голове, засев в нее так глубоко, что еще нескоро удастся их вытряхнуть.
– Ты чего? Это же не первое твое сожжение?
– ее напарница, грузная тетка лет сорока, затянулась перечной самокруткой.
– На тебе лица нет. Я, между прочим, уже успела пройти по всей деревне и осветить дома.
– Не первое...
– тихо ответила Ирэ. Да, не первое. До этого были семь или восемь. Но сжигали они еретиков и колдунов-демонопоклонцев. А сегодня... Сегодня была маленькая ведьма. Они нашли ее случайно, она сидела в подлеске и заставляла лещину пустить мелкие отросточки на месте свежих срезов, рядом лежала охапка веточек: девчонка жила у старой знахарки и помогала ей в сборе трав и мелких манипуляциях. Схваченная за косу, девочка онемела от ужаса, увидев белые накидки. Она даже не вернула радужке глаза нормальную ширину. Пока Гэрна, напарница Ирэ, волокла девчонку по направлению к деревне, она плакала и умоляла ее отпустить. Умоляла отпустить во имя Господа! Это было странно слышать из уст ведьмы. Инквизиторов учили, что ведьмы - злобные твари, лживые, не уважающие веру и до последнего нужно держать с ними ухо востро, а Ирэ видела просто испуганную крестьянку, которая просто очень хотела жить. Селяне слушали приговор молча, девочка плакала, привязанная к шесту среди политых маслом бревен. Со всех сторон на инквизиторов лилось молчаливое неодобрение толпы, хотя никто в открытую не выступил бы: страх перед Церковью сильнее, да и ведьм не сильно и любили. Из толпы выскочила старуха - из под черного платка выбились седые пряди, ногти давно уже приобрели несмывающийся зеленоватый оттенок, фигура сухая, ссутуленная. Но глаза... Ее глаза полыхали бессильной злостью и болью. По щекам катились слезы, когда она смотрела, как факел поджигает пропитанные маслом поленья. Девочка тоже плакала, теперь беззвучно. Старуха пала на колени и, не отводя глаз от лица девчонки, начала молиться. Голос ее был надтреснутый, периодически срывающийся, но он разносился над всей деревенской площадью. Она молила о прощении души маленькой ведьмы. Ирэ краем глаза заметила, как дернулось лицо напарницы и как хотелось ей ударить старуху посохом, но она не сделала этого - толпа тогда точно взорвалась бы. Внезапно к молитве старухи присоединился молодой и звонкий от слез голос. Ирэ вздрогнула - молилась ведьма. Подняв заплаканное лицо к небесам, девчонка молилась, а огонь уже плясал на ее платье. Ирэ заворожено смотрела на нее. Как любой посвященный, она могла почувствовать, когда молитва идет от сердца и когда на нее приходит ответ... Инквизитор 9повернулась к напарнице, чтоб сообщить ей об этом, и замерла: Гэрна видела это все и на лице ее застыло брезгливое выражение.
Молитва не прозвучала до конца. Боль от ожогов затуманила сознание девочки, и она начала кричать. Старуха же подскочила на ноги, в тот же момент побелела и упала замертво. Не выдержало ее сердце.
И вот сейчас Ирэ стояла у дотлевающих огней и чувствовала огромное сомнение внутри. И боль:
– Она была даже младше меня... Совсем еще девочка.
– Да какая разница? Ведьма, она ведьма и есть!
– оборвала ее Гэрна.
– И знахарку жаль, упокой Господь ее душу.
– Ирэ сейчас испытывала огромное отвращение к напарнице. Что-то давно ее смущало в этой женщине, но вот что?
– Так будет со всеми приспешниками нечистых. Она покрывала ведьму. Поехали уже.
Гэрна сплюнула почти скуренную самокрутку прямо в пепелище, развернулась и пошла седлать коня. Ирэ, толком не разбирая дороги, двинулась за ней.
Спустя пятнадцать минут они уже скакали по обратной дороге. Необходимо было оформить бумаги в храме после данной "процедуры", а ближайшим городом был тот, от которого они двигались мимо деревни. Ирэ ехала молча, особо не вслушиваясь в вечный треп напарницы, ей все равно не нужен собеседник. Какая-то мысль продолжала назойливо терзать ее голову, оставаясь при этом неоформленной. В нос внезапно ударил сладковатый запах у довольно заросшей рощицы, и Ирэ вспомнила: сладкий запах - признак глодунов. Вообще глодун способен целиком заглотнуть только детей младше десяти, но вот такой отчетливый оттенок жженого сахара дает довольно крупная тварь, которая не напрягаясь закусит двумя путниками, да и коней помусолить может. Когда они проезжали здесь до этого, Ирэ остановила коня и собиралась разобраться с этой оказией. Далее по карте располагалась деревня, а глодун мог подчистить ее за небольшие сроки. Однако Гэрна только махнула рукой на слова Ирэ, мол не уж-то ты думаешь, что с такой тварью возле деревни не разобрались до нас? Запах и неделю держаться может. Ирэ тогда, помнится, кинула общий зов, однако на него действительно никто не вышел. И только сейчас она вспомнила, что помимо своей, ощутила еще и магию напарницы, направленную неизвестно на что. Ее же она ощущает и сейчас, но почему-то не тонкую, словно иголка, едва ощутимую, а словно рассеянную. Гэрна заметно нервничала, ее конь вырвался вперед на полкорпуса, на две трети, на весь корпус. И именно в этот момент с ветки придорожного дуба на нее упала темная масса. Раздался мерзкий хруст и с земли поднялся только глодун. Его же жертвы остались лежать неподвижно. Тварь размером с матерого быка умудрилась распластаться на ветке так, что стала незаметна с дороги. Массивные мохнатые ноги, оканчивающиеся копытами, крепкий торс, голова к телу крепится без шеи и состоит, по сути, из гигантского рта и двух маленьких глазок на месте ноздрей. Широкий лоб "украшают" три недоразвитых рога в слизистой капсуле. Противно зарокотав, глодун прыгнул на Ирэ. Выхватив из-за спины посох, инквизитор острым его краем прочертила на груди глодуна длинную продольную полосу и сразу спрыгнула с седла. Испуганный конь поскакал в сторону, с дороги, на пару секунд отвлекая глодуна и давая Ирэ время сконцентрироваться на нужных словах. Нараспев затянув экзорцизм, Ирэ поудобнее перехватила посох, и когда тварь быстро развернулась, чуть вытянула руку вперед, позволяя ему самому напороться на острый конец. На груди появилась поперечная полоса, образуя с первой крест. Крутанув в руке посох, вместе с финальным словом экзорцизма, Ирэ с силой ударила ревущего монстра в центр лба, и тот рассыпался вонючим облаком серы. На дороге остался валяться только стальной ошейник с серебряным медальоном, на котором был выгравирован странный знак. Следуя наитию, Ирэ подошла к трупам и обыскала бывшую напарницу. На ее запястье оказался серебряный браслет, на 11широком замке которого был выгравирован тот же знак, что и на медальоне ошейника, но одно звено браслета оказалось разжато. Видимо в тот момент, когда напарница тащила ведьму...