День гнева

Скрип телег и ругань изнуренных жарой людей все больше и больше раздражали. Мухи витали в воздухе, садясь на незащищенные потные части тела и немилосердно жалили. Очередь продвигалась крайне медленно, и когда, наконец, Ирэ подъехала к воротам, внутренне она готова была уже начать кидаться на людей.

"Помни о смирении и человеколюбии, помни о смирении и человеколюбии" - упорно твердила про себя инквизитор.

– Госпожа инквизитор, доброго дня!
– стражи у ворот вытянулись по струнке.
– Благословите, госпожа инквизитор!

Ирэ поморщилась, но сотворила божий знак в сторону стражников. Многие люди совершенно безграмотны. Благословения просят у священников, настоятелей, епископов, но у инквизиторов? Смешно.

– Где здесь ближайшая приличная таверна?
– Ирэ придержала гарцующую на месте лошадь. Животине тоже хотелось окунуться в тень узких улочек, да и напоить ее не помешало.

– Вон тама, за Лесовой улицей повернете направо на перекрестке и увидите таверенку "Родничок", госпожа, - молодой безусый стражник с благоговением взирал на сидящую в седле инквизитора. Его более старшие товарищи посматривали на нее с осторожным интересом с примесью лести.

– Благодарю, - Ирэ степенно склонила голову и направила изнывающую лошадь в указанном направлении. Как бы не хотелось ей самой поскорее добраться до таверны и заказать прохладной воды с мятой, все же летящий во весь отпор инквизитор мог вызвать нездоровый интерес у горожан. Да и панику, что вероятно.

Таверна "Родничок" была уютной, чистой и малолюдной, что не могло не радовать. Как оказалось, столь малое количество посетителей в день ярмарки было обусловлено кусачими ценами. Ирэ вытряхнула с кошелька последние три осо за питье и комнату с ванной. Если придется задержаться, то надо будет поискать жилье подешевле, но сейчас можно насладится спокойствием и отдохнуть в прохладной комнате в тишине. Указав слугам, что ванна необходима госпоже прямо сейчас (тело после полу дня на солнцепеке в очереди зудело и требовало окунуться чуть ли не с головой) инквизитор ссыпала на стол оставшиеся в кошеле монеты: пол осо серебром и горстка меди. Не густо. Хорошо хоть за лошадь платить не пришлось - церковникам обязаны предоставлять трапезу раз в сутки и бесплатно ухаживать за скотиной в любой таверне.

"Ну хоть поужинаю хорошо на халяву" - подумала Ирэ с ухмылкой, поднимаясь наверх к жилым комнатам. В центре комнатушки с небольшой, опрятно застеленной кроватью уже стояла бадья. Окунув туда руку, инквизитор довольно хмыкнула - вода в бадье была приятно прохладной. То, что надо при такой жаре. Наспех раздевшись и действительно окунувшись в воду с головой, Ирэ блаженно откинулась на бортик и, незаметно для себя, задремала.

Разбудил ее стук в дверь и оклик служанки:

– Госпожа инквизитор, вам ужин в комнату подавать или вы спуститесь?

Ирэ встрепенулась и чуть снова не ухнула с головой под воду:

– Спущусь, - откликнулась она и поспешила выбраться из воды. Тело разомлело и слушалось не особо охотно. Но надо выйти и потолкаться немного в городе - завтра сутра все ринуться на рыночную площадь, а сегодня приезжие будут толкаться по кабакам и тавернам, распространяя новости и сплетни. Да и поскромней местечко хорошо было бы подыскать на следующую ночь. Заколов влажные волосы, Ирэ с отвращением посмотрела на плащ и приняла решение, что и в черной рубахе с воротником стойкой о ее профессии догадаются. На крайняк, 17она извлекла из сумки брош-крест, не такой вычурный, коим скрепляется плащ, а простой, плоский, из двух полосок серебра. Приколов его на рубаху под горлом и затянув пояс с кинжалом, инквизитор споро застучала ботинками по ступенькам. Да, без путающегося в ногах тяжелого плаща было определенно лучше.

На время ужина народа в зале поприбавилось, однако свободное местечко нашлось. Наспех умяв сытную кашу с тушеными в грибах куриными окороками, Ирэ вышла на вечерние улицы Большан. Сумерки не принесли прохлады, прокаленные за день стены домов и мостовая пышили жаром. Народ вяло слонялся по центральным улочкам: кто заходил в приветливо раскрытые двери питейных заведений, кто выходил. Решив сначала пройтись по городку и самостоятельно его прощупать, а то завтра по жаре вряд ли из этого выйдет что-то путное, Ирэ направилась по восходящей улочке к центральной площади.

Большаны - небольшой зажиточный городок. К центральной площади стекалось семь улочек, которые между собой соединялись узенькими переулочками. С высоты полета виверны такое строение напоминало паутину. Ирэ расслабленным шагом продвигалась от площади по соседней улице, чутко прислушиваясь к своему чутью. Еще выйдя на Центральную площадь, инквизитор ощутила что-то вроде легкого дыхания в лицо. Но, по-видимому, она выбрала не то направление - ощущение смазывалось, терялось. Ирэ в задумчивости остановилось посреди мостовой. Ни запаха, не зрительных образов. Только ощущение присутствия. Развернувшись на каблуках, инквизитор быстрым шагом вернулась в Центр. Однако и остальные пять улиц проявили себя так же - чем дальше от центра, тем слабее след. Уже давно стемнело, и полная луна выкатила на небо свой бледный лик, а Ирэ все петляла по переулкам недалеко от Центра, пытаясь зацепиться хоть за что. В темном закутке у храма, выходящего центральным входом на площадь, инквизитор остановилась, ощутив неясный аромат гниения и цветочных духов. Все тело автоматически напряглось, хотя со следующим вдохом Ирэ ничего не почувствовала. Однако она продолжила стоять на месте и вглядываться в темноту переулка. Секунды тянулись медленно, в груди лавинообразно нарастало беспокойство. Решившись, Ирэ сделала быстрый шаг в тень от храмового забора, и именно в этот момент на то место, где мгновение назад находилась инквизитор, смачно шлепнулась темная масса. Запах гниения и гиацинтов волной ударил в нос, заставив судорожно хватать ртом воздух. Сквозь проступившие слезы Ирэ видела, как масса зашевелилась и с хлюпаньем оторвалась от булыжной кладки. Когда-то это было человеком, но сейчас существо больше напоминало тряпичную куклу. Ноги изгибались во всех направлениях, силясь удержать тело вертикально, руки безвольно болтались вдоль тела. Белые, вывалившиеся глаза влажно поблескивали в темноте. Существо тихо заскрежетало и забулькало внутренностью, а потом, неожиданно для такой шаткой конструкции, сделало молниеносный рывок в сторону инквизитора. Ирэ удалось чудом отпрыгнуть, чуть не впечатавшись спиной в кирпичную стену забора. Вытянувшиеся в тонкие полупрозрачные иглы пальцы лишь распороли рубаху на животе. Вонь новой удушливой волной начала терзать ноздри. Ноги существа подогнулись после прыжка, и оно рухнуло "лицом" вниз. Поспешно проморгавшись и стараясь дышать ртом, Ирэ медленно, бдительно следя за каждым движением твари, начала обходить ее со спины. Рука осторожно нащупала оголовье кинжала на поясе, скользнула на рукоять и крепко ее сжала. Против этой оказии не существует эффектных экзорцизмов, остановить ее можно только серебряным кинжалом, вымоченным в купели со святой водой. Внутри твари вновь что-то забулькало, голова начала бугриться и черты "лица" проступили на лысом затылке. Крутанув в орбите белыми, словно вываренными глазами, существо не стало тратить силы на подъем и восстановление формы, а с омерзительным хлюпаньем скакнуло на инквизитора. Ирэ больно стукнулась о брусчатку лопатками, чувствуя, как по рубашке расползается тошнотворная слизь. Прежде, чем тварь 19затихла, ее челюсти вытянулись вперед и несколько раз вхолостую клацнули гнилыми пеньками зубов прямо перед носом Ирэ. Инквизитор брезгливо скинула с себя тварь как раз перед тем, как ее плоть начала гнилыми ошметками расползаться. Поднявшись на ноги и с трудом сдерживая подкатывающую к горлу тошноту от стойкого запаха, Ирэ подняла кинжал из лужи зловонной слизи. Обтерев его и руки о траву, растущую у дорожки, инквизитор поспешила покинуть пропитанный мерзким запахом закуток. Бредя по улицам к таверне "Родничок" и сдерживая рвотные спазмы, Ирэ думала, что было бы неплохо зайти через черный ход сразу на лестницу, чтоб не портить аппетит постояльцам. А так же придется вновь выгрести деньги с кошеля и заказать еще одну бадью. Или в баню сходить помыться? А то этот аромат, казалось, навеки пропитал ее кожу и волосы. Да и рубаху не помешало бы сжечь, она-то уж точно пропиталась.

Следующий день принес инквизитору череду неудач: пригоревшая яичница на завтрак, незамеченная кучка свежего конского навоза под ногой, чуть не вылитые на голову помои из окна. Пока Ирэ толкалась на рынке, ушлые воришки пропороли дно сумки и оттуда умыкнули браслет с ошейником, лежавшие на дне. Если бы она была в полной амуниции, то, может, они и не рискнули бы, но Ирэ, чтоб не привлекать внимания была в мирской одежде. Уныло рассматривая прорезь на дне сумки, инквизитор приняла решение вернуться в таверну и отлежаться до вечера. А после можно наведаться к настоятелю местного храма и расспросить, а чего ж это он не в курсе о нечисти, шляющейся по улицам в свободном выгуле.

В обеденное время в дешевой таверне, куда переехала Ирэ сегодня утром, было малолюдно. Потягивая отвратный, словно разбавленный давешними помоями, квас девушка прислушивалась к разговору мужичков, пришедших похмелиться.

– Не нашли его еще, плотника то, - угрюмо пробасил широкий детина с косматой бородой и мутными от частого прикладывания к бутылке глазами.
– как пропал по пяти дней, так и нетуть. Маниша - женка евоная, уж все глаза выплакала.

– Да и куда ж делся-то?
– его собеседник, старик с еще крепкими узловатыми руками крутил в них пустую кружку.
– Вроде ж никуда ехать не собирался. Заказ у него на домину был до того. А как на вечернюю службу в храм пошел - так его потом и не видели.

– Да и женка-то, глаза повыплакала, а умом тронулась. На людей кидаться начала. Детей собрала давеча, сказала, что уезжают они. Что мол Парть не вернется, что делать им тут нечего. Рассказывала всем, как в ставни по ночам скребется к ним кто-то, то в ихнюю комнатуху, то в детскую. Это на втором этаже-то. А мала плачет, говорит, что папа там, но открывать не надо. Тоже, бедная, за мамкой вслед поехала...
– подал голос третий мужичек - крепенький, низколослый, с красной блестящей проплешенкой среди жидких золотистых волос. Все трое перекрестились и замолчали. Ирэ тихонько хмыкнула в кружку - уж не плотника она вчера повстречала в переулке за храмом?

– А ведь не впервой так люди пропадают - задумчиво протянул старик.
– но по большей части приезжие, их и не отследишь - пропал он, аль домой вернулся.

– Да и истерик среди молодежи не мало стало. Сколько случаев самоубивцев?

Ирэ еще раз тихо хмыкнула в кружку, на этот раз довольно.

Дверь в таверну распахнулась, и в нее протиснулись хмурые стражники. Посетители в зале удивленно замолкли. За их спинами маячил дородный священник. Судя по золотой вышивке - сам настоятель храма. Чуть коротковатая ряса, под прямым углом спускающаяся от пуза к полу, делала его похожим на колокол. Окинув присутствующих цепким взглядом, священник пробасил: