День гнева

– Серьезно?
– Ирэ удивленно воззрилась на спутницу. Дийе кивнула:

– Но об этом тебе лучше расскажут Старшие, когда сочтут нужным.

Они постояли еще какое-то время, оперевшись о сплетенные из толстой веревки подобия перил и наблюдая за проходящими мимо жителями общины ведьм.

– А куда все идут?
– спохватившись, поинтересовалась Ирэ.

– Сегодня последний день осени. Праздник, - задумчиво отозвалась Дийе. Когда она говорила спокойно и серьезно, то становилось заметно, что ведьма ровесница Ирэ. Инквизитор немного помялась, перебирая пальцами по веревочным перилам, и неуверенно спросила:

– Дийе, а можно мне посмотреть?

Рыжая скосила на нее свои нечеловеческие карие глаза, а после хитро сощурилась:

– Ну конечно!

Подхватив Ирэ под локоть, чтоб снизить нагрузку на поврежденную ногу, Дийе повела ее по мостикам, вслед гуляющим прохожим. В какой-то момент Ирэ заметила, что "улочки" стали идти под наклоном, едва заметно опускаясь вниз. И вот они уже спустились до середины стволов исполинских деревьев, а впереди, на земле замелькали костры. Последняя закрепленная на дереве площадка оканчивалась деревянной лесенкой до земли с грубо обтесанными перекладинами. Дийе ловко спустилась по ней вниз и наблюдала, как Ирэ, стараясь не сильно переносить вес на раненную конечность, пытается слезть. Но ведьма воздержалась от комментариев, чтоб не портить спутнице настроение, а лишь нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Оступившись, Ирэ слетела с предпоследней перекладины, ухнув попой в кучу опавших листьев.

– Ты как?
– Дийе заботливо протянула ей руку, но уголки губ предательски подрагивали.

– Только попробуй заржать, - проворчала Ирэ, ухватываясь за когтистую ладошку и тяжело поднимаясь.

– Даже не думала, - а в глазах так и плясали смешинки.
– Обойдем сейчас вот эти чудные заросли, и на месте.

Поляна, прячущаяся за густыми в полтора человеческих роста кустами, растущими по всему ее периметру, была воистину огромной! То тут, то там, обложенные булыжниками, весело полыхали костерки. А в центре, на расчищенном до голой земли пространстве сыпал искрами в небо настоящий царь костров. Пламя поднималось почти вровень с человека, рассыпая сухое трескучее тепло на больное расстояние. Темнеющие на его фоне силуэты извивались под тихую, но ритмичную музыку, преобладающими инструментами в которой были бубен и барабаны. Периодически пламя разделялось надвое, пропуская сквозь себя темную фигуру, ловко приземляющуюся за облаженными камнями углями.

Над поляной витал запах жареного мяса, и у Ирэ предательски заурчал живот:

– Шашлычок будешь?
– поинтересовалась Дийе. Инквизитор грустно покачала головой:

– Не-а. Пост же.

– Вот балда, - воскликнула ведьма.
– Последний день осени знаменует об окончании Поста!

– Тогда принеси, пожалуйста, - воспряла духом Ирэ. Рыжий вихрь пронесся мимо костров, затерялся где-то в толпе и через время вернулся с двумя пропитанными чем-то против обугливания заостренными палочками, на которые были нанизаны сочные куски мяса. Ирэ приняла один из 87своеобразных шампуров из рук спутницы и, вгрызаясь в шашлык, ехидно пробормотала:

– Надеюсь, он не из человечины? У меня на нее пожизненный Пост.

– Нет, что ты, - с серьезным видом ответила рыжая ведьма.
– Мы человечину не едим. Ну, разве только такую молодую, как ты сейчас уплетаешь.

И девушки сдавленно зафыркали от смеха, обгрызая куски мяса с палочек.

Похлопывая себя по здоровому бедру палочкой в так музыки, Ирэ с интересом наблюдала за веселящимися обитателями удивительных лесов. Кто-то смотрел на нее в ответ и улыбался, а кто-то просто не обращал внимания. Дийе снова растворилась в толпе, обещая "кое-что принести, тебе понравится". Внезапно лопатки щекотнул чей-то пристальный взгляд, и Ирэ, обернувшись, встретилась глазами со странной женщиной, восседающей на дереве. Седина, пробивающаяся во встрепанных черных волосах, выглядела как нитки серебристой паутины. Глаза были полностью черные и блестели в свете огней как вулканическое стекло. Тонкие, неестественно длинные пальцы быстро и ловко перебирали светло серую ажурную шаль на плечах, словно доплетая ее паутинообразный узор. Женщина нахмуренно смотрела в глаза Ирэ, а потом прищурилась, словно что-то заметив, и недобрая жесткая складка пролегла от носа к уголку губ. Голова Ирэ закружилась, свет померк, а тени ведьм, танцующих у костров размылись, приобрели агрессивные очертание и сгустились вокруг девушки. Словно издалека раздался взволнованный крик ее рыжей спутницы:

– Ирэ!

И кто-то злобно, с ярко выраженной паникой закричал:

– Дийе, уводи ее немедленно!

А потом тени с хохотом сгустились вокруг и утащили Ирэ в темноту.

Веки были словно налиты свинцом. Глаза жгло. Тело ломало от высокой температуры. Рядом слышался знакомый возмущенный голос, в котором проскакивало раздраженное шипение:

– Нет, ты действительно не думаешь своей головой! Ты убить ее что ли хотела?! Тебе было сказано - присматривать за ней. За пределы дерева не уходить! Или ты считаешь, мы просто так тебе этого говорили?!

– Но Смарагдус...
– жалобно заканючил второй голос.

– Что?! Дийе, ну неужели тебе ничего нельзя доверить?! Давно уже пора повзрослеть!

Послышался звук журчащей воды, и на лоб Ирэ опустилась прохладная влажная тряпка, резко и незнакомо пахнущая. А женщина тем временем продолжила:

– Она еще слишком уязвима! Мы не вытравили до конца ту гадость, что в ней сидит, а ты повела ее туда, где собралась вся община! Ну, ты же знаешь, что далеко не все в ладах с церковниками! А мы отправили в Аенбург письмо ее наставнику! И если она погибнет здесь - то придет конец нашему хрупкому соглашению с Церковью! И миру тоже придет конец! Ты осознаешь это?

Ее собеседница только громко и виновато сопела. Раздался тяжелый вдох:

– Дийе, я не разрешаю тебе больше здесь появляться...

– Нет, пожалуйста, - хрипло оторвалась Ирэ, с трудом разлепляя веки.
– Я сама ее попросила...

– А она должна была отказать!
– резко ответила женщина-змея. Дийе стояла за спиной сидящей у кровати ведьмы, прижав уши и виновато буравя глазами пол. Еще раз тяжело вздохнув, Смарагдус проговорила:

– Ирэ, послушай, тот яд, что остался в тебе после темной души... Он забрал бы тебя с собой. Я прошу тебя, оставайся в постели, пока не закончиться лечение. Здесь тоже опасно, есть некоторые... Недружелюбно настроенные к инквизиторам личности, которые воспользуются тем, что в тебе сидит тьма. Как только мы выведем остатки яда, тебя проводят к Верховной 89ведьме, на совет Старших. Где мы ответим, если и не на все твои вопросы, то на большую часть уж точно. А пока потерпи.

Смерив взглядом сопящую рыжую ведьмочку, Смарагдус поднялась и покинула комнату, поманив Дийе за собой.

Ирэ осталась одна, зависнув где-то между бредом и явью.

Неделя была невыносимо тяжелой. Выжигающее нутро снадобье. Обработка затягивающейся и отчаянно зудящей раны на бедре. И вынужденное одиночество. Ирэ часто подходила к окну и наблюдала за сидящей на площадке фигуркой с рыжими встрепанными волосами. Дийе приходила каждый день, вскакивая при приближении Старших ведьм, и удрученно опускаясь на место под серьезным взглядом ярко-зеленых глаз Смарагдус.

На восьмой день зеленоглазая пришла одна, без волчицы и без отвара. Внимательно осмотрела затянувшийся малиновый рубец на бедре, удовлетворенно хмыкнула и вышла. И спустя мгновение в комнату залетел рыжий, оглушительно звонкий вихрь:

– Ирэ, наконец, ты поправилась! Поздравляю! Я так рада!

Инквизитор тепло улыбнулась, наблюдая за мечущейся от полноты чувств приятельницей.

Немного успокоившись, Дийе опустилась на стул, поджав под себя ногу:

– Сегодня соберется совет Старших ведьм. И Верховная ответит на часть твоих вопросов. Судя по всему, что-то назревает, - тихо и взволнованно проговорила она. Ирэ серьезно кивнула.
– Тебе необходимо время, чтобы продумать вопросы?

– Нет, я не забывала о них ни на миг, - покачала головой Ирэ.
– Расскажи мне лучше, что происходило в эти дни.

И Дийе приступила к разбавленному выраженной жестикуляцией и забавными демонстрациями рассказу о жизни в поселении ведьм. Сумерки постепенно сгущались в комнате, а маленькое солнышко под потолком разгоралось все ярче:

– Тебе влетело?
– Ирэ кивнула на плавающий в воздухе фонарик.

– Ну, - Дийе поскребла переносицу. Она всегда так делала, когда начинала слегка смущаться.
– Вообще нет, все были озабочены случившимся с тобой на празднике. А потом уже Смарагдус выловила меня на следующий день и усадила за обновление фонарей.